Я бы сказала, что люблю...

Картер Элли

Я посмотрела на маму — она наградила его грустной, понимающей улыбкой.

— Желаю приятных каникул, Ками, — уже в своей прежней манере добавил мистер Соломон и направился к двери. — Отдыхай. Следующий семестр уже не будет такой легкой прогулкой.

Этоон назвал легкой прогулкой? Мне хотелось закричать. Но он уже ушел. Я хотела получить от него ответы. Как хорошо он знал моего папу? Почему он появился в Академии Галлахер сейчас? Почему у меня такое ощущение, что он что-то не

договаривает?

Но тут заговорила мама, и я поняла, что мы с ней одни. Моя оборона рухнула, мне хотелось просто свернуться возле нее в комочек и проспать до Рождества.

— Ками. — Она пересела ко мне поближе. — Меня совсем не радует, что ты обманывала меня, не радует, что ты нарушала правила. Но во всей этой истории есть кое-что, что наполняет меня гордостью.

— Компьютерная разведка? — попыталась угадать я. — На самом деле это все Лиза. Я не…

— Нет, малыш, не это. — Она взяла меня за руку. — Ты знаешь, что мы с папой не были уверены, посылать ли тебя в эту школу?

Я слышала немало нелепостей за свою жизнь, но от этой у меня буквально дыхание захватило.

— Но… ты же училась в академии… я — наследница… это…

— Милая, — остановила меня мама. — Когда мы приехали сюда, я знала, что придется выкинуть все, что не относится к делу. Мне не хотелось, чтобы это было единственным, что ты знаешь. — Она взъерошила мои волосы. — Мы с папой часто думали, действительно ли это лучший выбор для тебя.

— Но что… как вы решили? — спросила я и тут же поняла, что сморозила глупость.

— Да, малыш, когда я потеряла твоего отца, я поняла, что мне надо уходить с полевой работы…

— И тебе нужно было найти какую-то работу? — попыталась я закончить за нее.

— Нет. — Она покачала головой. — Мне нужно было вернуться домой.

В какой момент я начала плакать? Не знаю. Да и какая разница?

Она погладила меня по голове.

— Но больше всего меня беспокоило, что все свое детство ты будешь учиться быть сильной и суровой и так и не узнаешь, что иногда нужно быть мягкой и слабой. — Она выпрямилась и заставила меня посмотреть ей в глаза. — Заниматься нашим делом — еще не значит, что нужно отказаться от той частицы себя, которая любит, Ками. Я любила твоего отца… Я люблю его. И тебя. Если бы я хоть на секунду допустила мысль, что тебе придется отказаться от любви… и никогда не узнать ее… я бы тотчас увезла тебя за тридевять земель.

— Знаю, — сказала я. Не ложь.

— Хорошо. Я рада, что ты это понимаешь. А теперь иди. У тебя еще экзамены.

Я провела рукой по лицу, стирая заблудившиеся слезинки, и пошла к двери. Мама окликнула меня:

— Если бы ты отметила другой пункт, я бы поняла, малыш.

Я обернулась и увидела перед собой не директора академии, не шпиона и даже не свою маму — я увидела женщину, которая тайком плакала.

Как же сильно я ее люблю!

— Я бы на твоем месте это не трогала.

Джош обернулся, но его рука была все еще в опасной близости от меча Джилиан.

— Мы очень хорошо умеем защищать свои секреты, — сказала я, подходя ближе.

Он сунул руки в карманы. Пожалуй, это было самое безопасное место для них. Но этот жест напомнил мне тот вечер, когда мы впервые встретились. Мне так хотелось вернуться на ту темную улицу и получить шанс все исправить.

— Значит, ты шпион? — сказал он, не сводя глаз с меча. Я его понимала — мне самой тошно было на себя смотреть.

— Это многое объясняет.

— Значит, они рассказали тебе? — спросила я.

Он кивнул:

— Да, для меня устроили большую экскурсию.

Почему-то мне было трудно в это поверить, но уточнять: «А ты видел нашу летающую тарелку на ядерном топливе, которую мы держим в подвале?» — мне показалось неуместным. Поэтому я просто кивнула.

— Джош, ты понимаешь, что тебе нельзя…

— Никому рассказывать? — Он все же посмотрел на меня. — Да, меня предупредили.

— Никогда, Джош, никогда.

— Я знаю, — ответил он. — Я умею хранить секреты.

Его слова ужалили меня. Он на это и рассчитывал.

И вот мы стоим в зале, посвященном тайной жизни и тайным победам. Жизнь моих сестер открыта ему. Я сама раскрыта перед ним, но нас теперь разделяет еще больше, чем раньше.

— Прости, что солгала тебе. Мне очень жаль, что я не… нормальная девушка.

— Да нет, Ками, я все понимаю про шпионов и все такое. — Он повернулся ко мне. — Но ты солгала не только о том, где ты учишься. — Его голос был резок, но в нем слышалась боль. — Я даже не знаю, кто ты такая на самом деле.

— Знаешь, — возразила я. — Ты знаешь все самое важное.

— Твой отец?

— Я застыла.

— Это засекречено — то, что случилось… я не могла тебе этого рассказать. Я хотела, но…

— Ну так просто скажи, что он умер. Скажи, что твоя мама не умеет готовить и что ты — единственный ребенок в семье. Не надо… придумывать себе семью. Не надо придумывать другую жизнь. — Джош глянул через перила вниз, в фойе, и сказал: — Что такого замечательного в нормальности?

Может, я и гений, но именно Джош первым все понял про меня. Тогда мне нужна была другая жизнь, жизнь на пробу — нормальная жизнь во временное пользование. Беда только в том, что теперь приходится смотреть в глаза дорогого мне человека и сообщать о том, что я никогда не буду свободна настолько, чтобы любить его.

И тут до меня дошло, где мы находимся и на что он смотрит. ДЖОШ ЗНАЕТ! Я чуть не закричала. Все! Больше не нужно никакого вранья. Он уже внутри, он — один из нас (в какой-то мере). Он…