Я - Даго (Dagome Iudex - 1)
Шрифт:
Даго остановился перед новой преградой. После этого он обратился могуществу нового знака:
и хотел уже было сделать шаг вперёд, но незнакомец поднял вверх левую руку, говоря:
– Будь осторожен! Твоё оружие слабо.
Даго отступил и обратился памятью к урокам Зелы. Какой магический знак был сильнее? Что следовало противопоставить тому клубку змей, что нарисовал противник? Но он вспомнил и концом ножен начертал знак знаков, магический прямоугольник:
Чужак отступил на шаг. И тогда память Даго пробудилась. Он двинулся вперёд и снова начертал на песке:
Охваченный ужасом,
И еще один:
Незнакомец застыл. Он стоял, побледневший, с дрожащими губами, с них текла струйка слюны. Тем временем волны размывали все следы на песке. Состоявшееся только что сражение становилось всё менее видимым, равно как невидимой была сила, заклятая в магических кругах, квадратах и прямоугольниках.
– Я Гвидо, ворожей князя Гедана. У меня седьмая ступень посвящения. А кто ты такой, пришелец?
– Я Даго, сын великана из рода спалов. Чары в нашем роду - искусство ведомое. Но я не прибыл сюда с злыми намерениями. Меня гонит Жажда Деяний.
Маг низко поклонился:
– Приветствую тебя, сын великана.
Ворожей направился к городу, а Даго всё ещё стоял на берегу моря, о котором ему уже было ведомо, что оно - могущественнейший бог.
В княжеских палатах Гедана ворожей Гвидо босиком ходил по пушистому ковру, называемому гуннским, и рассказывал хозяину:
– Сварог забрал луну, когда сын великана спасал твою дочку. Таким образом, судьбы этих двоих связаны навеки. Он обладает могуществом творить чары. Ты должен убить его, ибо это единственный путь разрешить всё это дело.
– Мне уже известно, что Друзо разрушен, известно и то, что это именно он отрубил голову моего врага Акума. Я хочу отдать ему один из своих кораблей, чтобы он, гонимый Жаждой Деяний, уплыл отсюда.
– Прикажи его убить. Кто ведает, не вернётся ли он, ибо юноша этот обладает таинственной силой.
– Я должен убить человека, сделавшего для меня столько доброго? Он спас мою дочку и убил Акума. Ты точно уверен, что исчезновение луны - это злой знак для него и моей дочери?
– Этого мне не ведомо. Но прикажи его убить! На всякий случай...
– Нет!
– Княже, повелитель мой. В ромейской "Книге Громов и Молний" в главе об исполнении власти можно прочесть: "Убьёт тебя тот, кого ты полюбил более всего и одарил наибольшими милостями". Разве ты сам, господин, не убил своего старшего брата, который любил тебя больше всех? Но он был первородным и должен был унаследовать власть после твоего отца. Разве не задушил ты собственного отца, поскольку пришла пора властвовать самому? А ведь ты был самым любимым сыном у отца своего. Господин, я испробовал свои самые могущественные способы, чтобы обезоружить его. Он оказался сильнее.
Гедан снял с пальца перстень с зелёным камнем.
– Раз уж он так силён, держи мой знак и отдай приказ, чтобы завтра его убили. Только пусть кровь его падёт на твои руки и твою грудь. Помни, что я отрекусь от убийства, а убийц страшно покараю. Ведь ты сам читал мне из "Книги Громов и Молний", что повелитель всегда обязан богато отплачивать за каждую услугу. Он же спас жизнь моей дочери.
– Так пусть же он умрёт, - поклонился князю Гвидо и отошел, бесшумно ступая по гуннскому ковру.
Г Л А В А О Д И Н Н А Д Ц А Т А Я
П Е П Е Л Ь Н О В О Л О С Ы Й
Три дня Даго прожил в веське Палуков, ничего не делая, что даже начало беспокоить Зифику, желавшую возвратиться к королеве Айтвар. Херим тоже, хоть и находил охочих до любви девок, поостыл к ним и сказал Зифике: "Мне бы уже хотелось двинуться дальше, так как и я заразился от своего хозяина болезнью, которую называет он Жаждой Деяний или же Горячкой Подвигов". Только сам Даго в путь не спешил. Много времени просиживал он на берегу озера, бросая на отмытый водою песок покрытые корой и очищенные палочки, внимательно всматриваясь, как те ложатся, как громоздятся одна на другую. Среди лендицов и всех других склавинских народов было ведомо, что означают эти его действия - Даго держал совет с богами, выспрашивая, что ему делать.
Только на самом деле Даго ожидал не предсказания богов. Чащи и рощи имели языки и уши, потому-то и не удивился он, когда в деревушке внезапно зазвучали крики, а из леса послышался нарастающий конский топот. Палуки схватились за оружие, женщины попрятались по домам, перепуганный Херим припал к ногам Даго, а Зифика схватила в руку свой серебряный щит и вынула из колчана стрелу, натянув золотой лук аланов.
В деревню ворвалось более чем три десятка всадников на низеньких, но выносливых лошадях, вооруженные каждый по-своему. Их лица пылали дикостью, но на их щитах были нарисованы белые птицы, и это означало, что прискакали лестки, то есть Палукам с их стороны никакая опасность не грозит. Самый рослый из них, молодой, но уже бородатый всадник резко остановил коня за спиной у Даго, который снова уселся возле озера, как будто и не слыхал конского топота.
Прибывший узнал Даго по длинным светлым волосам и миролюбиво поднял правую руку в сторону Зифики, которая целилась в него из аланского лука.
– Так это ты, господин, тот самый Пест, о котором шумит пуща? спросил он.
– Не называй меня Пестом, - ответил Даго, - потому что на древнем языке спалов это слово означает толкушку для дробления зёрен. Я же Пестователь, Пестун.
– Из раздробленных зерен можно испечь лепёшку. Из толченых орехов делают сладкие лакомства. А меня, Пестун, зовут Куи.
– Куи... На нашем старом языке это означает "ветер". Так значит, будь здрав, Ветер, - ответил на это Даго, поднявшись с земли и показывая прибывшим своё лицо.
– Лес всё шумит о том, что прибыл человек на белом коне, желающий уничтожить власть князей и старост. Народ должен быть вольным!
– Так и будет, - сказал Даго.
– Мы, Пестун, люди вольные. У нас нет селений, жен и детей, так как княжьи старосты спалили наши селенья и увели наших жен и детей в неволю. Мы живем с награбленного на трактах при нападении на дружины старост. С каждым месяцем нас всё меньше, потому что мы гибнем в борьбе, которой, похоже, нет конца и края. Люди боятся нас больше, чем старостовой власти. Вместо воли мы несём им огонь и месть повелителей. Лес шумит о тебе, Пестун. Примешь ли ты верховенство от Куи, чтобы вести нас к воле?