Я - Демон? Том 2

Извращённый отшельник

— Сто тридцать пятые королевские игры! Объявляю! Открытыми! Да прибудет с нами удача! И, — сделал Дариус многозначительную паузу. — Благородство! Прошу премьер-министра Морриган Сент-Пьер подать сигнал!

Бывшая генерал вооружённых сил Харвуса, а ныне действующая премьер и героиня, стоявшая рядом с наместником на балконе, сделала шаг вперёд и приложила ладонь к магическому артефакту. Через миг, равный удару сердца, раздался громкий гул, схожий со звучанием рога. Шествие началось.

Из-за домов неспешной вереницей показались воины королевства Харвус. Их блестящие ярко-жёлтые доспехи до боли в глазах отсвечивали золотом, а

причудливые мечи и копья по беглым прикидкам имели стоимость в сотни золотых монет! Над головами участников развевались широкие знамённые полотна с гербом их королевства. Грозные, опасные. По одному виду харвусцев можно было понять: связываться с ними себе дороже.

За ними следовали бойцы королевства Близант. Их белые доспехи отличались лёгкостью и наличию странной чешуи. Вместо стандартных полуторных мечей — причудливые трезубцы, сети, да опасно выглядевшие сабли. Если воины Харвуса практически не отличались внешним видом от нефердорцев, то близантийцы имели куда более тёмную кожу и курчавые волосы. Всё из-за того, что большую часть их земель занимали пустыни, а в небе практически круглогодично светило солнце. Настоящие южане. Непредсказуемость и изворотливость их конёк на полях сражений.

За близантийцами, словно антипод и контраст показались северяне. Длинные бороды и косы, в руках топоры с изобилием рун, круглые щиты и молоты. Крепко сложенные и белокожие, они излучали мощь и силу. Одетые в меха воины промаршировали мимо толп аристократов, нагнав тихий страх. Многие были наслышаны о жестокости жителей Скольдзё. Истинно суровый край, и не менее суровые люди, проживавшие в нём. Иным там было попросту не выжить.

Нефердорцы шествовали под четвёртым номером. Знамя должен был нести Фозах Ванштейн, как победитель сто тридцать четвёртого турнира, но в силу обстоятельств его место занял выпускник академии "Белый рассвет" — Лотар Лихтейг. С гордостью держа знамя королевства, он шёл впереди, в душе боясь запнуться. Позади него следовала команда Нефердорса: тройка сильнейших авантюристов столицы, пятёрка лучших военных и несколько выдающихся выпускников академии. Тринадцать человек — основной состав команды участников в этих королевских играх.

Замыкали шествие гости далёких земель.

— И почему тёмных поставили вперёд? — с угрюмым лицом взглянула белокожая эльфийка на шедших впереди южных дроу.

— Какая разница, Ланиэль, мы на играх. На играх! — обняла её подруга, улыбаясь широкой улыбкой и махая жителям.

— Будь скромнее, Сачи. — засмущалась эльфийка.

— Ой, да ладно тебе!

Южных и северных эльфов, враждовавших сотни лет, не могли поставить идти друг за другом, поэтому благоразумно отделили их ящеротаврами и ограми. Спокойными и неразговорчивыми.

Одна из дроу, будто почувствовав на спине липкий взгляд, обернулась и взглянула на белокожих эльфиек:

— Тц. Ничтожества. Как таких слабачек пропустили на игры.

— Не знаю, сестрёнка. — пробасил высокий мускулистый эльф с повязкой на одном глазу. Выглядел он слишком грозно, ломая все стереотипы о хилости эльфийского народа.

— Я не спрашивала тебя, Гарад. — тут же зыркнула на него дроу.

— Прошу простить, сестра! — эльф испуганно опустил взгляд, показав покорность.

Таковы были реалии в мире матриархата дроу, правил там отнюдь не род мужчин.

Всё шествие по площади "Веков" сопровождалось аплодисментами, музыкой и овациями. С верхних этажей домов на участников сыпалась праздничная мишура и кусочки ярких тканей.

— Нефердорс — лучшие!

— Близант! Близант! Близант!

— Харвус! Покажите кто здесь главный!

Бурные эмоции сложно было удержать в узде, что поделать, всё-таки турнир королевств проходил лишь раз в десять лет и захватывал ум каждого. Даже чиновников и высших аристократов.

В стороне, пытаясь стоять как можно дальше от толпы, беседовала пара молодых людей. И в этой беседе она была так холодна и не общительна, словно могла заморозить само солнце. Он же, наоборот, был так горяч и разговорчив, что выглядел юркой обезьяной, пытавшейся сорвать желанный банан, в данном же случае — её цветок невинности.

— Стелла, ну, улыбнись! Посмотри, как прекрасен этот день! Прям как я. Тебе же хочется поговорить о нашем будущем? Вот знаешь, что я хочу сделать первым? — прислонился он к её уху и сказал приглушённым тоном. — Расцеловать тебя во всех местах. Представь, особа королевских кровей предоставит тебе такую услугу. Не чудесно ли это? — третий принц отстранился, заглядывая в синие глаза Ди Мартинус и ожидая соответствующей реакции.

— Да. Превосходно, ваша светлость. — синеволосая смотрела вперёд, будто не замечая его, стоявшего прямо перед её носом.

— Тогда, что если мы немножко пошалим перед всей этой… — покрутил он небрежно пальцем и вздохнул. — Помолвкой и прочими ненужными ритуалами? Они так раздражают…

— Вы так нетерпеливы?

— Всё из-за твоего неповторимого сияния. — ухмыльнулся он уголком губ. — Конечно, оно не сравнится с моим. Ты и сама это понимаешь. Но при взгляде на тебя, я начинаю таять, как этот снег под солнцем. А вчера совсем не мог уснуть, все мои мысли занимало твоё имя. Представляешь? И как мне быть? — он плавным движением руки взял её за ладонь, облачённую в белую перчатку, желая поцеловать, но, вдруг нахмурился, заметив на ткани ворсинку. Взгляд его голубых глаз изменился, губы скривились. Принц отпустил руку Стеллы и с какой-то брезгливостью произнёс:

— Испортила всё настроение. Алета!

— Мой принц. — тут же очутилась подле двадцатилетнего юноши длинноногая блондинка с мечом у пояса и отнюдь не милым видом.

— Мы уходим! Шествие подходит к концу. — он бросил взгляд на стоявшую спокойно Стеллу. — Как и моё терпение. — и взмахнув алым плащом, недовольный отправился к припаркованной карете.

К оказавшейся в одиночестве Стелле подошла Сицилия, стоявшая до этого неподалёку с Робертом и остальными членами рода Ди Мартинус:

— Деточка, прояви чуточку красноречия. Принц недоволен. Как и отец. Он всё слышал.

Синеволосая взглянула на мать и состроила невинное лицо:

— Да, матушка, я постараюсь.

— Хорошо. — положила Сицилия ладонь ей на плечо. — Женщины должны быть терпеливы в чувствах и любезны в речах, в этом весь шарм и изысканность.

— Я запомню, матушка. — отвела Стелла взгляд и продолжила смотреть на уходившую вереницу воинов.

Сицилия тихо вздохнула. С недавних пор Стелла больше не называла её мамой, а обращалась к ней: «матушка». Что это могло значить, герцогине так и не удалось выяснить. Скорее всего капризы дочери. Глупышка не понимала, что значило выйти за третьего принца первого королевства. Пока не понимала.