Я, Дикая Дика
Шрифт:
— Зайка, а мне? — проныл Гоблин, всё ещё пытась делать вид, что моё обращение с ним — шутка. Ага, шуточка!
— А, чё? Сам возьмёшь! — пожала я плечами. Раз такой внимательный, так надо было вовремя почувствовать что не так, и увести меня подальше! А теперь сиди и терпи, сучка. Госпожа здесь я.
— И рабыня! — сказали мне глаза Ветра, обращенные прямо в несчастную горячечную душу…
— Да, — покорно опустилась на колени моя душа. Исчезните все, дайте же нам побыть вдвоём!..
— Ну, котик, ты чего? — встряхнул меня Гоблин, и я облегченно вздохнула, освобождаясь от навета:
— Не, ничего, нормально! — поцеловала его, почти пьяная. — Ты не обижайся тока, сама не знаю…
— Да ладно! — смешно наморщил нос мой парень. Хорошо, что он есть! Пусть будет!
А Гдеты, как я погляжу,
А Ветер цинично так поглядывает искоса, типа ну ладно! Это он что, дает мне погулять, так сказать, «на стороне»? Да пошёл он!! Не его сраное дело, где я, с кем и как! Он не один извращенец на свете! Без его поганой души обойдусь! Скотина…
Гоблин долго ходил вокруг меня со своими собачьими глазами, чувствуя, что что-то совсем не так. Я старалась вести себя совершенно как обычно — не хочется травить эту тему, озвучишь — и пиздец. Придётся всю грязь со дна души черпать. Она и так поднялась, только надо молча терпеть тошноту и муторность, глотать обратно просящуюся наружу рвоту… Гоблин старался чем-то меня развеять, и притащил травы. Хорошей, от проверенного человека. А я с расстройства настаивала на циклодоле. Хотела сдержаться, но само вырвалось. Просто я надеялась, что эту фишку достать трудно, и мой каприз прокатит мимо. Но оказалось, мой дружок и это знает! Бляха-муть, ну хоть кто-нибудь бы не знал этой заразы, а? Как же меня это добило, господи! Последняя надежда остаться в себе обломалась. Поехали, разыскали. Мало того, эта сука ещё поверил мне, что я в поряке? Это с циклы-то? Кто в порядке с циклы, поднимите руки! Так и уехал, сволочь — А ЕМУ ЗАВТРА В УНИВЕР!!!
Ёптить, а как же мой наркотический психоз? Гандон. И он меня не любит.
Но глюк вышел не страшный.
Я — птица-ястребок. Лечу над бескрайними степями, зелёными-зелёными. Ветер моет тело, покрытое перьями, взъерошивает их. Слетала в деревню какую-то, не вспомнить птичьими мозгами, как называется… В общем, ту, куда мы с Ветром как-то гоняли. Только не знаю, в трансе, или в реале? А, не важно. Полузаброшенный домишка. Опустилась во дворе, а там его мать. Хотя я её никогда не видела, но почему-то точно знаю, что это она. Она как-то подозрительно на меня посматривает. Тут и он заходит. Но какой-то не такой, что-то с его лицом… Другое какое-то. И я объясняю им:
— Я вот хотела сгонять в Бурятию или Монголию, но подумала — что, у нас в России степей нет?
А ещё будто когда обратишься птицей, нельзя с девяти (иногда с восьми утра) разговаривать до девяти вечера.
А когда я превратилась снова в человека, у меня во рту остался четкий отвратительный привкус от съеденных в облике птицы червей.
Очнулась в волнах чудовищной тошноты. Кажется, её можно было потрогать руками! Меня вырвало прямо на прикроватный коврик. Пиздец… Тягучая желчная рвота обжигала горло, и я не могла позвать никого на помощь. По прошествии вечности, вошла Петровна, будить меня в универ, и заохав, принесла тазик. Хотела вызвать «скорую», но я собралась с силами, и вяло запротестовала пережжённым, сиплым голосом, что не надо, просто я вчера ужинала в кафешке, видимо поэтому… мне надо просто уголька активированного, и поспать. А врачей не надо, дело пустячное, и они меня только растревожат! А самое главное — медиков не проведёшь, они враз увидят, что у меня банальный передоз, и предки таких люлей мне распакуют!! Нет уж, разберусь сама!
Ни с того ни с сего, вдруг встретились с Ветром, через пару недель полной тишины с обеих сторон. Так, как будто и не было между нами никаких траблов, и мы всегда были просто добрыми приятелями. Столкнулись случайно на Молодёжке, я после универа прогуливалась. Пошли прошвырнуться. Потрещали ни о чём — ну, совсем как нормальные друзья! Я уж и расслабилась! Попили коктейля, посидели на лавочке. Когда половину баттла освободили, то прорвало — начали бешено целоваться, вцепляясь в плечи и рёбра друг другу. И вдруг я сказала, распалённая:
— Давай поженимся!
Бог же его знает, что мне стукнуло…
— Давай! — ответил он моментально, даже не дав мне переварить, что я сказала-то! Плохо соображая, оглушённая, я закурила, остывая, и глядя себе под ноги.
— А… когда? — до меня медленно начало доходить, что я собственно, несу! Он смотрел на меня, я чувствовала. Но глаз в ответ поднять почему-то не могла.
— Что, правда?! — я вся дрожала. Почему — не знаю.
— Правда.
Меня всю пробило снизу, по позвоночнику будто горячей стрелой, я вскочила, глядя ему в лицо, он дьявольски ухмылялся.
— А… — что я хочу сказать?
— Боже, Ветер… ну, ты и…
Развернулась и побежала прочь! Что я творю? Кошмар…
Я бежала долго, пока совсем не выдохлась, и леденящий воздух не выжег лёгкие до нестерпимости. Сама от себя, видимо спасалась… Завернув в первый попавшийся дворик, села на лавочку, отдышалась, и закурив, сообразила — ему нельзя. Он псих.
— Ди-ка… — сказала я себе вслух, запрокидывая голову к серому небу тёплой зимы: — Дика, да ты сама псих! — и безрадостно расхохоталась, хотя впору бы заплакать…
— Так-то.
Грубо примяла полускуренную сигарету о каблук, встала и ушла прочь, в неизвестность.
Бывают такие дни — вот как сегодня — когда просыпаешься, и в тот же миг сердце схватывает томительная, беспричинная тоска… Ужас разливается везде, и нет ни одной мысли, только чувствуешь, как от страха перекосилось лицо. Потом начинаешь думать, что надо встать — бр-р! — и идти в универ. От этого ещё ужаснее, будто в универе тебя не ждёт совсем уж ничего хорошего, и даже что-то страшное по дороге… оставшись лежать ещё минут десять — а время-то уходит! — начинаешь продумывать — а чего такого, если не пойти вообще? Ведь вдруг по дороге что-то и вправду случится? Чего уж хорошего… можно, конечно, сказать — да прям, ерунда! А это ведь — универ! Но, товарищи — может перевернуться автобус, может машина сбить, маньяк напасть. Да мало ли! Кирпич на голову, пресловутый. А разве мне универ важнее жизни? А хоть бы и так — но тогда ведь некому будет этот универ таковым считать! Если я не дойду до него… вот потому я лучше не дойду другим способом — много более приятным! — я дома останусь! А потом пойду, но не в него. Уф, вот на этой мысли я перевела дыхание. Ну, надо же — стоило только отказаться от стандартной схемы дня — как сердце отпустило! Я уже одетая и умытая спокойно похлебала супчика, и завалилась обратно в едва прикрытую постель. Как хорошо быть одной! Это сначала, когда страшно и разбита — хоть на улицу беги в одних трусах! А потом — божья благодать! Маме скажу, когда вечером позвонит, что всё путем, а зачёт ещё не сдала — «так Захарова не было! Вот гад, а сказал, что будет!» Я рвусь ему зачёт сдать, а он… хотя, Захаров-то сегодня и будет. Да и фиг с ним, с зачётом — в понедельник социологи идут сдавать, ну и я вместе с ними! Кучей веселее, а сегодня бы пришлось одной к преподу подваливать, прикопается ещё, мильон вопросов задаст! Короче, нах.
Так, пока чёлку разглаживаю, надо подумать, что я сегодня куплю! Воистину, душу женскую греет и тоску разгоняет — шопинг! Я тоже не исключение вовсе, и шопить обожаю! Конечно, когда сил хватает. Хорошо бы записать, чтоб не забыть… я поймала свой тусклый, затравленный взгляд в зеркале, и веселости моей поубавилось… Плечи опустились. Я обманываю себя, пытаясь встряхнуться, а на самом деле… универ я продолбала не просто так, это ясно. Надо ли мне шопинг этот, чего у меня ещё нет в шкафах? Ну, да, любимая строгая юбка истрепалась. Ещё на рынке гольфики полосатые видела мимоходом — вот для ролевой игры с Ветром вещь! В «Suncity» корсет на шнуровке — строгий такой, без кружев и серёжки — браслетики в «Гостином дворе». Весёленький блеск для губ. Крем для век… в голове так и щёлкают необходимые закупки. Конечно, их будет больше, намного больше! Прихвачу, небось, полудетскую модную юбочку. И штанции «милитари» — будто нет их у меня! Но пройти мимо не могу! «А таких нет!» — подумаю. Лак для ногтей, такого офигительного цвета! И чулочки с невообразимым узором, эротичные.