Я дрался с бандеровцами
Шрифт:
Когда мы снова вступили в Шарошд, то у многих было такое желание – никого в живых не оставить в этом поганом городишке! Правда, горячие головы быстро успокоились. До мести не дошло. А дальше уже пошли-пошли, не обращая внимания на местное население, пока не встретились с союзниками.
После Победы я продолжал служить в Австрии. А в 1946 году посадили нас на поезд и привезли в приднестровский город Бендеры. Расположились в крепости. Через некоторое время я отпросился домой в отпуск на пятнадцать дней – меня ждала невеста.
Приехал и пошел зарегистрироваться в штаб корпуса, который стоял возле стадиона. Спросил при
В этом же году осенью меня демобилизовали. Вернувшись в Луцк, пошел в военкомат просить, чтобы мне помогли бесплатно окончить школу водителей. Надо было просто получить гражданские права, а водить-то я умел. Военком попросил прийти завтра. Ну, хорошо, прихожу на следующий день. Смотрю – сидит комиссар, а рядом с ним какой-то милиционер. Тут военком мне заявляет: «Я тебе нашел работу!» – «Какую?» – «Предлагаю пойти в милицию!» – «Да что вы, я правоохранительных органов, как бывший беспризорник, всегда опасался». Но тот даже не стал слушать никаких возражений: «Пойдете без разговоров, это приказ!»
А какой мне может быть приказ, если я демобилизованный?! Решил посоветоваться со знакомыми ребятами. Пришел домой, мне хлопцы заявляют: «Тебя на фронте не убили, а тут в Луцке точно пристрелят. У нас здесь бандеровцы лютуют». Но у меня взыграло ретивое, думаю: «Все равно пойду!» Даже где-то из чувства сопротивления захотел стать милиционером. Да и у шофера тоже неясные перспективы.
Когда я во второй раз пришел, рядом с военкомом уже сидел милиционер – начальник луцкого райотдела. Дал я им согласие на работу. Меня одели в форму, вооружили длинной винтовкой Мосина. Начал служить.
На службу я попал в охрану КПЗ. Тогда там сидело много всякой разной швали. Бандюги были любого окраса, каких только пожелаешь. И бандеровцы, и кто хочешь. И вели они себя по-всякому. Чего я там только не насмотрелся… Их держали в специальных каменных камерах. КПЗ в Луцке такая мощная, что никуда не денешься и не убежишь. А вот в районах по области и подкопы делали, и что хочешь. Занимались ими в основном оперативники из МГБ.
Больше всего мне врезался в память арест одного из бандеровских руководителей, имевшего псевдоним Несытый, а по-уличному Сметана. (Дмитрий Дмитриевич Римарчук, 1919 г. р., член краевого провода ОУН. Место рождения: село Полонка Луцкого района Волынской области. – Прим. ред.) По-моему, его арестовали в 1950 году. Он орудовал во главе банды по всему Луцкому району. Совершал акции устрашения и убийства в Новоставе, Боратине, Лаврове, Голышове. Сотрудники луцкого отдела МГБ получили сведения о том, что он собирается идти на встречу с другим бандюгой. Нам дали задание окружить то место и при любых условиях взять его живьем.
Засели в засаде командой человек примерно в десять, если не больше. Руководили группой «краснопогонники». Главным у них был капитан Солнцев. Нас, милиционеров, сюда привлекли в качестве усиления. Получилось так: взяли мы из села Лаврова дядьку, местного жителя. Строго-настрого его проинструктировали: «Когда Несытый будет идти, ты пойдешь ему навстречу, потому что, если на дороге окажется какой-то неизвестный ему человек, он может насторожиться. Постарайся его разговорить». Иначе взять Несытого было бы очень трудно.
Сидим в укрытии. Наконец появился объект. Ему навстречу вышел наш агент. Несытый собирался идти на Полонку. Топают друг другу навстречу. Остановились, на расстоянии поздоровались. Стали разговаривать. Нам слышно, как бандеровец спрашивает: «Хто такий? Де ти живеш?» – «Та тут». – «Курити е?» – «Е». – «А ну ходи ближче!» Дядька подходит, закурили. Только бандеровец склонился прикурить, а в это время – р-раз, цап его! И сразу первая улика…
В Луцком районе был такой Лисицын, трудился секретарем райкома партии. Всегда ходил по селам в кожухе с автоматом на плече. И в какой-то момент пропал. А тут Римарчук одет в этот приметный кожух, да еще и автомат у него изъяли лисицинский. Тут уж стало ясно, что случилось с секретарем райкома… В общем, повезли Несытого в КПЗ.
Тогда бандеровцев судил военный трибунал. Ему присудили смертную казнь. А он написал в Верховный Совет СССР просьбу о замене приговора на 25-летнее заключение – умолял, чтобы смягчили! И сидит, ждет результата. Опера его обрабатывают, по-всякому просят пойти на контакт. Мучились, мучились с ним, потом говорят: «Значит, так. Смягчение приговора возможно только в случае, если ты начнешь говорить». Вот тут Несытый запел соловьем! Говорит, мол, езжайте в село Лавров, там живет дядька в хате, у него сарай стоит, и под ним закопано оружие.
Едем туда с металлическими саперными щупами. Дядьку этого, хозяина, посадили на бревна и предложили рассказать, где закопано оружие. Тот сразу начал отрицать все, причитает: «Какое оружие, вы что?!» Но мы на своем стоим. Объясняем, что сюда приехали не просто так. Давай показывай, чтобы мы не мучились с этими щупами. Но он наотрез отказывался говорить. Тогда пошли, щупы вгоняем в землю. В итоге нашли семь винтовок Мосина, смазанных и обмотанных холстиной. Три ручных пулемета: два Дегтярева и один чешский, который использовали эсэсовцы.
Потом Несытый дал еще одну наводку: «Езжайте в Полонку (есть еще Горькая Полонка, но мы в нее в тот раз не поехали), там недалеко от дороги стоит хата, и с правой стороны от нее отсчитайте 125 метров. Здесь закопаны документы краевого провода». Мы давай щупами работать. Все руки до мозолей натерли. Нашли все-таки. Раскопали, вытащили здоровый бидон из-под молока. Открыли, а он битком набит документами. Множество листовок, списки всех военнослужащих и милиционеров, убитых бандеровцами краевого провода. Всех своих жертв записывали! Также нашли списки участников националистического подполья. И 125 тысяч рублей! Наш командир взял охапку денег рукой и послал одного из милиционеров в ближайший кооперативный магазин. Тот принес пару бутылок водки и закуски. Сели прямо в поле, выпили по полстакана, неплохо покушали после трудов. Тем временем привели понятых. При них посчитали деньги, оформили документы. Все зафиксировали актом, понятые в нем расписались.