Я дрался с бандеровцами
Шрифт:
Националисты побыли полицаями месяц или два, потом человек десять из них уехали в Колки, а у остальных немцы отобрали оружие. Вскоре бандеровцы полностью заняли все посты в оккупационной администрации.
Мою семью, естественно, начали преследовать. Всех братьев посадили под домашний арест. Часовые стояли у дома две недели. Националисты нас презирали. Сначала просто плевали нам в спину. Потом начали вызывать в комендатуру, где всех братьев избивали. Некоторые из националистов били с особенным удовольствием. Бандеровцы полностью перешли на сторону врага: ловили сбежавших из лагерей советских военнопленных, сдавали в Гестапо членов КПЗУ. Многих сами забивали до смерти. Начались массовые расстрелы коммунистов. После взялись за евреев. Доставалось и полякам. Сельская полиция заставила всех людей подписать благодарность Гитлеру
Мы начали платить немцам налоги: сдавали скотину, картошку, буряк, зерно. Атмосфера становилась все хуже и хуже. Люди ходили испуганными, не знали, когда за ними могут прийти. Но были и такие, кто в открытую радовался приходу немцев. Все шло как обычно: кто-то плакал, а кто-то танцевал.
Так продолжалось до нового, 1942 года. После этого немцы «поздравили» всех с праздником: поступил приказ сдать всю лишнюю скотину. Разрешалось оставить на двор по одной корове и по одной лошади в качестве тягловой силы. Остальное погрузили в вагоны и отправили в Германию. Опять же, скот собирали полицаи, прекрасно знавшие, у кого что есть. Не спрячешь. В феврале 1942 года были составлены списки молодежи на отправку в Германию. Солтыс помочь не мог, за девчатами и хлопцами приходили работники немецкой районной администрации. Особенно много попало в эти списки бывших коммунистов и комсомольцев. Моего брата Леонида также забрали. Домой он так и не вернулся. Население все эти события восприняло очень негативно.
15 марта 1942 года Иван Яковлевич Шишко (1911 года рождения, родом из села Градье) и мой старший брат Иван (возвратившийся из Польши после выполнения специального задания в районе города Хелм) приняли решение организовать местный партизанский отряд с названием «За Родину!». Иван Яковлевич стал командиром, а мой брат – его заместителем. С Шишко они познакомились и сдружились еще во время тюремного заключения в Брестской крепости.
Вся наша семья ушла в подполье. Брат Борис шил одежду в партизанский отряд, я проводил работу среди оставшихся в живых комсомольцев. Вскоре мне как старшему в районном подполье доверили списки всех подпольных групп из окрестных сел. Сначала народу было немного, но к августу 1942 года только в селе Копылье действовало 11 групп подпольщиков. В каждом селе появились связные, которые держали связь с партизанами.
В 1942 году для борьбы с партизанами из националистов организовали Волынский полк, который послали в Белоруссию. Из Колок в него призвали сорок полицаев, остальных набрали из других районов. Командовали этим сбродом один немец и националист Богацкий, наш сосед, новоявленный полковник. У них под командой собралось около 100 конников, несколько сотен пехоты. Полк бросили в белорусские болота в районе Минска и Бобруйска. Назад вернулись только Богацкий и 12 человек охраны. Немец и большинство националистов сгинули в белорусских болотах. Полковник до войны по-соседски сошелся с моим братом Борисом. Бывало, вместе и выпивали. Богацкий весь 1942 год жил в Колках, но после неудачи в Белоруссии вернулся в свою хату в Копылье. Борис как-то пошел проведать его. Сели за стол, за чаркой разговорились… Богацкий поведал о том, как в болотах белорусские партизаны перебили весь Волынский полк. Борис ему в ответ и заявляет: «Да ты дурной, к белорусам лезть. Надо было в партизаны переходить!» Тот в ответ шикнул: «Борис, молчи, Христом Богом молю. Да в селе потише будь. И так о вашей семье много разговоров ходит».
Лаврентьев Ульян Романович, руководитель антифашистского подполья и партизанского движения в Колковском районе Волынской области, 1941 год
Люди первое время не знали, кто такие партизаны и зачем они вообще нужны. Но как только пошли угоны молодежи в Германию, настроение окончательно переломилось. Люди стали давать продукты, помогать. Потянулась в лес молодежь. Однако в нашем отряде остро не хватало оружия и боеприпасов. На трех-четырех партизан имелась всего одна винтовка. А людей становилось все больше и больше: беглые военнопленные, местные хлопцы, которые постоянно просились в отряд. В течение года партизанский отряд «За Родину!» быстро набирал свою силу. Воевало около 100 партизан. В 1943 году отряд пошел на соединение с партизанами Шитова на Житомирщину. Поначалу четыре объединившихся в соединение Шитова отряда насчитывали человек 700. Когда их стало более полутора тысяч, то решили создать соединение Ивана Яковлевича Шишка. В него ушел мой брат Гаврило, бежавший из немецкого лагеря, расположенного в городе Кременчуг. Воевал партизаном-разведчиком. А потом погиб из-за провокатора-бандеровца в первые дни января 1944 года. Партизаны Житомирщины сильно помогли нашим оружием и медикаментами. Затем местный отряд «За Родину!» вернулся в леса Колковского района. К тому времени на Волыни с марта 1943 года уже действовало десять партизанских отрядов, объединенных в соединение генерал-майора Федорова.
В марте 1943 года колковские полицаи, которых летом 1942 года активно обучали немцы, самовольно составили отряд примерно в 160 человек. Однажды ночью они захватили склад с немецким оружием и боеприпасами. Вокруг склада была сделана земляная насыпь, огороженная колючей проволокой. Внутри жили два немца. Националисты забрали оружие и боеприпасы, а немцы или проспали, или сделали вид, что спят. В Колках на окраине жили две польские семьи, занимавшиеся кузнечным делом. Националисты расстреляли всех, от мала до велика.
В то время у нас заговорили о некоей повстанческой националистической армии. Сейчас современные бандеровцы понаписали кучу статей и даже книг о какой-то Колковской республике. Это очередные бредни воспаленного национализмом воображения. Перечислю подвиги тех «республиканцев»: весной 1943 года они сожгли польские села Рудка и Майдан Комаровский. Имущество у поляков забрали, а самих убили. Это были первые жертвы Волынской резни. Некоторые из уцелевших поляков добрались до партизан, другие бежали в города под защиту немцев. Начиналось страшное время.
Много рассказывать об этом не смогу, до сих пор тяжело на сердце. В Боровичах жил всеми уважаемый поляк. И вдруг прибегает сосед и говорит, что этого поляка националисты средь белого дня выдернули из хаты и вместе с женой-учительницей и тещей забили палками. Затем выкопали во дворе яму, бросили туда тела и зарыли. Средь белого дня! В Киверцовском районе всех поляков от мала до велика безжалостно вырезали. Одна польская семья спаслась от бандеровцев. Двое детей и родители уехали на подводе. Они притормозили у леска, и тут бандеровец, вышедший из кустов позади телеги, крикнул им остановиться. Те встали, он взял пятилетнего малыша и со всей силы разбил его голову о колесо. После этого кинул изуродованное тельце на подводу матери. Спокойно пригнал телегу в бандеровский штаб… Родителей и девочку увезли к речке, где располагалась бойня. Девочку изнасиловали, потом всех убили.
Бандеровцы взяли Колки под контроль безо всяких боев, потому что немцы выехали сами. Оккупанты после измены полицаев решили набрать поляков в помощники. Несколько человек вступило. Как только им выдали оружие, они тут же исчезли. Потом я их видел у партизан. Так что поляки оказались еще ненадежнее националистов. Националисты взяли в Колках продовольственные склады и начали хозяйничать. Следующим самостоятельным шагом стало открытие в Колках кавалерийской школы. В ней командовал какой-то безухий полковник. Дальше больше: организовали школу младших командиров. Потом в Копылье зачем-то создали школу танкистов (где собирались брать танки, непонятно) и оружейную мастерскую. Инструкторами в школах поставили советских военнопленных. У тех большого желания обучать националистов, естественно, не было. Вскоре инструкторы связались со мной через подпольщиков. Было решено вывести всех к партизанам. Но нашелся провокатор. Когда они вышли за Колки, бандеровцы их арестовали, отвели за село Градье и постреляли.
Часть инструкторов, человека четыре или пять, смогли бежать и добрались в Копылье. Здесь они связались со мной. С местными инструкторами набралось девять человек. Позднее подошли еще четыре местных хлопца. Они забрали в оружейной мастерской все оружие, боеприпасы. Эту группу нашему местному связному удалось переправить к партизанам.
Осенью 1943-го «республика» распалась. Немцы с поляками решили ликвидировать этот непонятный статус Колок. Вышли целым батальоном из города Маневичи. Дошли до речки Стырь, остановились…