Я Еду Домой 3
Шрифт:
Пива почти никто не пил, как я заметил, все глушили что-то крепкое. Двое барменов, немолодых, похожих на хиппи дядек, деловито наливали полные рюмки, убирали пустые, смахивали со стойки монеты в кассу.
Я подумал о том, что мне не очень здесь нравится и решил поискать другое место в городе, не такое мрачное, но тут меня заметили и помахали рукой. Точно, та самая компания с рынка. Ладно, подсяду к ним, поговорю, может и узнаю что-то полезное. Они, по крайней мере, пьют пиво… парни пьют, у девиц что-то другое.
Подвинулись, кудрявый подставил еще один стул. Он хотел взять мне пива, но я его
— Ну, привет, — сказал я, все же усевшись за стол, тяжелый и грубый.
— Здравствуйте, — произнесли все хором.
Познакомились. Носатого звали Димой, кудрявого — Пашей, чернявого — Витей. Девицы отрекомендовались как Тани, обе. Парней я разглядел еще на рынке, я там больше к ним приглядывался, теперь взялся аккуратно разглядывать девиц. Типаж и вправду такой, что приводить в дом, чтобы познакомить с мамой, совсем не хочется. Лица вроде и молодые, но уже потасканные, недобрые морщинки возле губ, глаза… тут сложнее описать, вроде как в окошко кассового аппарата заглядываешь. Это новое поколение такое выросло на наших российских помойках, наследие одновременно язв старого и увечий нового строя.
Интересно, чем они здесь занимались? В "фонарях" в витринах стояли? Одна высокая, худая, вторая мелкая и вертлявая, поэтому мысленно я поименовал их "Дылдой" и "Мелочью".
Не постеснялся, спросил чуть позже. Оказалось, что в каком-то заштатном стрип-клубе в
Амстердаме танцевали, которым владела немолодая филиппинка-лесбиянка. Вот как, почти что угадал.
— А вы сюда как попали? — спросил я у носатого Димы.
Бесцеремонный вопрос, но я сейчас откровенно "давил авторитетом". Я большой, сильный, выгляжу как рэмба из кино, морда в шрамах, большой пистолет из разгрузки торчит — черт его знает, кто я такой, может душегуб какой профессиональный. Подумал так, потом сам усмехнулся — а кто я есть на самом деле? Сколько душ, пусть и не самых чистых, я спровадил навстречу новому воплощению за то время, что ехал домой? Ну и кто я после этого? Типа "санитар леса"?
— Да как… работу приехал искать, — сказал тот. — По студенческой визе, вроде как на учебу.
У нас в Шуе все равно делать нехрен, тем более с мои дипломом пединститута. В
Нерезиновой и без меня нормально справляются, а тут возможность подвернулась. Плюнул на Рашку, пусть без меня в дерьме тонет, и уехал.
— А тут нелегалом? — уточнил я.
— А как же еще? — вздохнул он. — Подал на беженца, но рассмотреть никто не успел, накрылось все… медным тазом.
История кудрявого Паши совпадала с историей Вити до деталей и заинтересовала немного больше. Оба родом из Николаева, в Нидерланды они попали моряками, Паша рулевым, а
Витя еще кем-то вроде помощника механика на каком-то грузовом судне, назначение которого я так и не понял в силу неграмотности. Местном судне, голландском, хоть и ходившим по обыкновению под левым флагом, на котором и отработали почти пару лет. На этот раз судно их встало под погрузку в порту Роттердама, а они сами поехали прошвырнуться в Амстердам, к приятелю-земляку, который снимал квартирку пополам с
Димой. Там они и были накрыты волной Катастрофы, оказавшись далеко от судна и товарищей по экипажу. Обратно попасть так и не смогли, земляк погиб, укушенный мертвецом, а к ним прибился Дима, став заодно "мозгом сообщества".
В общем, та еще компания попалась, из числа мигрантов последней волны, тех, кто бежит из проблемных мест и радостно перестает себя считать русским уже в тот момент, когда нога касается земли другой страны. Много таких теперь, кстати, приходилось уже встречать.
Даже не поймешь, ругать их или жалеть, все равно ничего путного их впереди не ждало, ни в одной стране. Но и за спиной тоже ничего хорошего они не оставили.
— А уцелели как?
— Случайно, — влезла в разговор Мелочь. — С Димой в кафе познакомилась, за день до того как началось, а оказалось, что они квартиру снимают почти в том доме, что и мы. А когда на улицах мертвецы людей жрать начали, мы с Танечкой как раз с работы шли, и тут с мальчиками встретились. У них прятались, а потом грузовики ехали, собирали людей, чтобы в порт вывезти, ну мы и спаслись.
— Нас из порта потом машинами в Схипхол вывезли, — пояснил Дима, — там вроде как спасательный центр был. А потом и в центре бардак начался, но мы под шумок оружие взяли и к людям прибились. Потом в Ден Хейден перебрались.
— И чем теперь торгуете?
— Да бухлом в основном, там люди склад целый взяли, — сказал он и сморщился. — А мы возим на калоше одной, торгуем. Но нам так, копейка достается, только на пожрать, хозяин цены знает, хрен чего себе вымутишь, охрана и то больше зарабатывает.
— Водой сюда ходите? — уточнил я.
— Водой, как же еще, — подтвердил Дима.
— Ковыряемся как-то, — добавил Паша. — На что серьезное ни активов не хватает, ни оружия, ни связей.
Все уныло помолчали, выпили. Решив, что достаточно поизображал сочувствие, я спросил:
— К слову, раз уж вы водоплавающие… Мне надо найти траулер. Где-нибудь, где на них пока еще люди лапу не наложили. Такой… метров на пятнадцать, можно чуть больше. Никто не знает? Отблагодарю.
— Траулер? — вроде как удивился Дима. — Траулер теперь здесь самый ценный товар. Менять хочешь?
— Нет, я для себя, — покачал я головой и спросил в свою очередь: — А что в нем такого сверхценного?
— Как что? — чуть не подскочил собеседник. — Голландцы на рыбе жить и процветать собираются. За малые траулеры у нас в Ден Хейдене дадут тебе чего хочешь. Это все знают.
Машину, оружие, патроны — сразу поднимешься. Да и здесь наверняка отслюнят нормально.
Только их уже утащили все, они же наперечет известны были, наверное. Какие большие, так они никому не нужны, а малых немного и было.
Вот оно что. Они меня не совсем точно поняли. Я говорил про тип судна, скорее яхту в виду имел, а они в привычном значении, про рыболовный вспомнили.
— Мне не рыболовный, — пояснил я, — мне вроде яхты большой. Такую, чтобы сам на ней смог до Питера дойти.
— Сложно самому-то, — заметил молчаливый цыганистый Витя. — Если только искать места и на якорь вставать, чтобы отоспаться… Я бы лучше на машине попробовал, вот ей-богу.
— Мне бы тоже лучше, тем более машина есть подходящая, — согласился с ним я, — но больно в наши края дороги стремные, опасаюсь сушей.