Я ее забираю

Ковалевская Алиса

— Пока что я тебе ничего не предлагаю, — резанул он взглядом, заставив меня несколько умерить гнев. — Но ещё несколько слов…

В голосе прозвучало предупреждение. Что точно он имел в виду, я так и не поняла, но на всякий случай отступила вглубь комнаты. Огляделась и опять повернулась к нему.

— Мне нужны мои вещи, — сказала уже сдержаннее.

Сумочка моя качнулась на зажатом в его кулаке ремешке. Ничего не сказав в ответ, Макс пошёл было к двери.

— Эй! — крикнула ему в спину. — Мне нужны мои вещи, ты слышишь?!

— Слышу, — лениво глянул. Снова задержал взгляд на вырезе блузки и вышел за дверь.

Я нервно выдохнула. Прошлась

по комнате от стены к стене, остановилась у забранного частой решёткой окна, за которым не было ничего, кроме клочка газона. Коснулась пуговицы блузки и потеребила её. Посмотрела на дверь. Был бы на месте Макса кто-то другой, я непременно потребовала бы ясности, но с ним… Звучавшее предупреждение в его голосе не было наигранным. Я понятия не имела, на что он способен, но в том, что способен он на многое, не сомневалась. Другое дело, что и обращаться с собой, словно с пустым местом, позволить я ему не могла. Вот только… А что, если Иван и вовсе не найдёт нужную сумму?! Стоило подумать об этом, руки покрылись мурашками и на этот раз совсем не от холода. Нет. Нет, нет и ещё раз нет! Надо просто успокоиться и немного подождать.

Дверь скрипнула. Скрип этот прошёлся по нервам, словно лезвие ножа, и я тут же напряглась. Стоявший на пороге мужчина внимательно рассматривал меня. Довольно высокий, с глубоко посаженными глазами, он выглядел мрачным и не внушал доверия.

— Ничего так, — проговорил он, обращаясь к кому-то. До меня дошло, что Макс стоит возле. — Если бы ещё девственницей была…

Дверь захлопнулась так же резко, как и отворилась, голоса стали удаляться. А я стояла, оглушённая, растерянная и понимала, что вот теперь мне по-настоящему страшно.

Вещи мне не принесли ни через час, ни вечером. Некоторое время я сидела на узкой постели и смотрела на дверь, ожидая, что она вновь откроется и… На этом мысли мои кончались. Понятия не имея, что это был за мужчина, понимала — лучше будет, если я никогда его больше не увижу. Выходит, если Иван не отдаст долг, Макс возьмёт меня в уплату? И? И что тогда?!

Раз за разом я повторяла себе, что вовсе не безродная девка с улицы. В конце концов, мне есть к кому обратиться за помощью. Только вот если брат узнает об этой истории… Нет, свои проблемы я должна решать сама. Мама и так наверняка начнёт искать меня, а если к этому подключится брат… Вот этого я опасалась, пожалуй, больше всего. Пусть братом он мне был скорее номинально, ибо до недавнего времени я и знать не знала о его существовании, понять, что он за человек, много времени не требовалось. И вопрос ещё, что хуже — оказаться под его контролем или быть заложницей Макса.

Больше ко мне так никто и не приходил. И всё бы ничего, если бы ни усиливающееся по мере приближения ночи чувство голода. Когда я ела в последний раз даже думать не хотелось. Давно, сразу после того, как мы с Иваном расписались минувшим вечером. Что-то вроде праздничного ужина для новобрачных. Бутылка шампанского и одна на двоих тарелка с лёгкими закусками в местном ресторанчике. Взбудораженная, я и проглотить-то ничего толком не могла, зато сейчас слона бы съела!

Поколебавшись около получаса, я вышла в коридор. Дом был погружен в приятный полумрак и окутан тишиной. Кухню нашла без проблем — она оказалась неподалёку от моей комнаты. Большая, хорошо обставленная. Еды в холодильнике оказалось не так много. Очевидно, хозяин дома предпочитал есть у себя в казино или где-то в другом месте. Несколько яблок, гроздь винограда. Взяв с дверцы бутылку, я откупорила пробку

и принюхалась.

— Хорошая водка, — услышала вдруг прямо у себя над ухом и от неожиданности выронила пробку.

— Что тебе нужно?! — выпалила прежде, чем успела что-либо сообразить. Макс перевёл взгляд с лица на бутылку в моих руках.

— Могу задать тебе тот же вопрос.

— Разве не заметно? — зло отозвалась я, начиная нервничать. То ли от его непроницаемого, устремлённого на меня взгляда, то ли от близости, то ли вовсе от непонятной тревоги, нервной щекоткой прошедшейся по сознанию. Не страх, а что-то такое… непонятное и незнакомое мне.

Забрав бутылку у меня из рук, Макс отошёл к столу и поставил её. Затем достал две рюмки.

— Я не буду это пить, — тут же проговорила я.

— Тогда зачем взяла?

— Просто… — Я снова чувствовала себя неуютно и глупо. Зачем я, в самом деле, взяла эту… как он её назвал? Водку.

Мне показалось, или в уголке его губ зародилась усмешка? Ему ещё и забавно! Несомненно, он знал, что я не собиралась это пробовать и всё равно! То ли ему злить меня удовольствие доставляет, то ли ставить в неловкое положение. Я уже открыла рот, чтобы высказать ему всё, что думаю, но тут вспомнился мужчина, что рассматривал меня утром, и слова как-то сами собой застряли в горле. Если я буду выводить его из себя…

— Я хочу есть, — затолкав подальше досаду и ощущение, что он снова пытается меня унизить, сказала я, глядя на него. — Я не ела весь день.

— Отлично. — Он налил немного в одну рюмку.

Подошёл к холодильнику, задев меня при этом плечом. Я вздрогнула. Чуть отступившее ощущение непонятной тревоги снова охватило меня. Я поспешила отстраниться от него. Смотрела, как он достаёт колбасу и хлеб. Тёмный-тёмный, какой я пробовала, только когда была у брата на свадьбе.

Вернувшись к столу, Макс положил несколько кусков колбасы на хлеб. Взял рюмку и, осушив в один глоток, фыркнул. Понюхал бутерброд и только после откусил.

— Сделай и мне, — голод усилился, запах сырокопчёной колбасы защекотал ноздри. — Мне нравится ваш бороданский хлеб.

— Бородинский, — глянув на меня со смесью сочувствия, пренебрежения и снисходительности, он бросил колбасу на второй кусок и положил бутерброд на стол.

Я стиснула зубы. Подошла и протянула было руку, чтобы взять его, но Макс тут же пригвоздил мою ладонь к столу. Рука его была тёплой, тяжёлой. Я мигом попыталась отдёрнуть свою, но он обхватил моё запястье пальцами. Сердце пропустило удар, забилось в горле, меня пронзила незнакомая раньше паника. Макс же оставался совершенно спокойным.

— Значит, Италия? — провёл большим пальцем по запястью. Задержал его на вене и, не сомневаюсь, почувствовал, как ускорился мой пульс. — Марика Фабиани… У тебя есть родственники в России?

— Н-не… нет… — запинаясь, выдавила я, не оставляя попыток высвободить руку. Наконец мне это удалось, и я повторила уже твёрдо: — Нет. Только муж.

Не ответив, он выдвинул стул и, развернув его ко мне спинкой, оседлал, широко расставив ноги. Небрежно положил руку на спинку стула. Он снова рассматривал меня, и я понимала, что уже даже есть не хочу. По телу пробежал холодок, а вслед за ним внезапно прокатилась волна жара. Не зная, куда мне спрятаться, я подошла к столешнице и включила чайник. Неловко дёрнула рукой и столкнула наполненную до половины остывшим чаем чашку. По закону подлости та упала на пол, разлетелась на осколки, забрызгав при этом мои джинсы. Макса я не видела, но знала, что он смотрит на меня.