Я ее забираю
Шрифт:
— Сумму, в которую Эмиль оценил его девчонку, ему сказали?
Георг молча кивнул, я же понял, что в голове у него бродят мысли, озвучивать которые он по каким-то причинам не торопится, и одним лишь взглядом велел продолжать.
— Думаю, с ним будут проблемы, Макс, — наконец коротко сказал он. — Скользкий тип и, судя по всему, непростой. Поддельный паспорт и права отменного качества. Всё, что пока нам удалось найти: пара штрафов за последний год. Паспорт засветился только несколько раз: казино, покупка билетов…
— И куда он летал?
— В Италию, — ответил Георг, ничуть меня
— Ты обратил внимание на чемодан девчонки? — бросив бумаги на стол, спросил я. — Явно не из дешёвых. И вещи на ней, судя по всему, дизайнерские.
Георг ответил мне понимающим взглядом. Да… Расспросить девчонку стоило. Только что-то подсказывало мне, что нихрена дельного она не скажет. Очередная избалованная дура, повёдшаяся на распушенный хвост обыкновенного дешёвого альфонса. Вопрос лишь в том, откуда у этого альфонса столь искусно подделанный паспорт и права? Либо девочка не так проста, как кажется на первый взгляд, либо не всё так однозначно с Иваном Лобачёвым.
— Сведения должны быть в самое кратчайшее время, — проговорил я, вставая. — В самое ближайшее, Георг.
5
Марика
— Мне нужно поговорить с Иваном! — увидев идущего навстречу Макса, решительно сказала я. — Где мой телефон? Я хочу позвонить ему.
Единственное, чем он удостоил меня — равнодушный, холодный взгляд, окончательно выведший меня из подобия шаткого равновесия, в коем я пребывала.
Окончательно пришла в себя я только спустя два дня — вчера вечером. Думала, что он хотя бы врача позовёт, но какой там! Бросил на кровать упаковку каких-то таблеток и приказал выпить разом все до единой, а после ушёл. Весь следующий день я провела в одиночестве. Сил выбраться из-под одеяла не было, и я понятия не имела, что делать, если мне вдруг станет хуже. Но самым отвратительным была неизвестность. Сколько мне предстоит пробыть тут? Сколько придётся ждать? В середине дня, кое-как поднявшись, я заметила у двери распотрошённый чемодан со своими вещами. Молния была закрыта лишь наполовину, вещи лежали как придётся. Ярость, охватившая меня, была столь сильной, что на какое-то время я перестала чувствовать вообще что-либо помимо неё. Это было так… Отвратительно! Стоило представить, как кто-то роется в моих вещах, трогает их своими лапами…
Не помня себя, я вышла из комнаты и метнулась в кухню, потом по лестнице на второй этаж, но запал быстро кончился. Опустившись где-то посередине на одну из ступенек, я запрокинула голову и прикрыла глаза. Судя по стоящей в доме тишине, он был пуст. Мне подумалось, что надо бы найти свой телефон, что я должна позвонить Ивану и расспросить его, но сил не осталось вовсе. Кое-как собравшись, я вернулась к себе и повалилась на постель. Мерзавец…
— Мне нужно поговорить с Иваном! — повторила, схватив Макса за руку. Ни минувшим вечером, ни этим утром я его не видела, иначе непременно потребовала бы телефон раньше. Если он думает, что я буду сидеть и ждать… — Я хочу поговорить с мужем! — дёрнула, когда он попытался стряхнуть мою руку.
— Пошла к себе! — процедил он, резанув тяжёлым, раздражённым взглядом. — Чтобы я тебя сегодня не видел!
— Не разговаривай со мной так! — Я не отступила. Напротив, сжала его руку сильнее. Эти два дня ясно дали понять, что дела ему до меня нет и случись что…
— Я буду разговаривать с тобой так, как посчитаю нужным, — отрезал он, перехватил моё запястье и, стиснув до боли, грубо оттолкнул меня.
Снова пошёл к лестнице, однако отступать я не собиралась. Взял меня в качестве залога? Отлично! Только я не побрякушка, что будет просто так лежать в шкатулке и ждать, когда же её выкупят.
— Дай мне мой телефон! — преградила Максу дорогу. — Я хочу знать, когда мой муж меня заберёт!
Смерив меня пренебрежительным взглядом, он, не отвечая, стал подниматься по лестнице. В каждом его движении чувствовалось напряжённое раздражение, вот только сама я была раздражена ничуть не меньше. Я не его собственность! Вспомнился перевёрнутый вверх дном чемодан, распотрошённые вещи. Ни один мужчина не смотрел на меня с таким презрением, ни один так не унижал, ни один не позволял себе подобного, а этот… Да плевать мне на все его казино! Пусть хоть с десяток у него их будет!
Взлетев по ступенькам, я дёрнула его за руку, разворачивая к себе.
— Я попросила тебя дать мне телефон! — воскликнула я. — Это так трудно?! Или ты решил показать, что главный?! Мне надоело…
— Мне тоже надоело! — пальцы его сжались на моём запястье. Он глянул так, что кровь мгновенно похолодела. Чёрные, глаза… Он походил на демона, незримо проникающего в самую глубину, самую сущность и вытягивающего душу. Пальцы его с каждым мигом сжимались всё сильнее, во взгляде разгоралось не просто раздражение — ярость. Схватив меня за волосы, он процедил мне прямо в лицо:
— Твой муж решил кинуть меня, девочка. И тебя заодно. Так что будешь отрабатывать за него, — пальцы сжались так крепко, что я вскрикнула от боли, но он и не собирался меня отпускать. Я ощущала его близость, исходящую от него силу, и понимала, что теперь мне действительно страшно. Отрабатывать?! Что это значит?! Иван…
— Ты врёшь, — прошептала я, понимая, что голос звучит жалко. Уголок его рта дёрнулся в презрительной усмешке, огонь в глазах вспыхнул в последний раз и потух. Я смотрела ему в лицо и понимала, что с каждой секундой молчания меня всё сильнее охватывает паника.
— Я не буду… — качнула головой и тихо застонала — он всё ещё держал меня за волосы. Рука, что он сжимал, начинала неметь, ноги подкашивались. — Я не…
— Ты правильно сказала, — прочеканил он. — Я тут главный. Поэтому, что ты будешь, а что нет — решать мне. Как тебе говорить и как одеваться с этого дня тоже решаю я.
Он снова умолк, пристально глядя мне в лицо, недобро усмехнулся и толкнул на перила лестницы. — А теперь пошла к себе! Через пять минут я зайду за тобой.
Договорив, он отправился наверх, я же так и стояла, оперевшись о перила. Сердце стучало где-то в животе, ноги едва держали. Макс уже дошёл до верхней ступени, когда я в отчаянье крикнула: