Я ем тишину ложками

Финкель Майкл

На стене висела черная телефонная трубка, и я снял ее. Он взял такую же со своей стороны – первое движение, сделанное при мне. Сначала в трубке

прозвучало записанное предупреждение о том, что разговор может прослушиваться, затем линия открылась.

Я заговорил первым:

– Приятно познакомиться, Крис.

Он не отвечал. Просто сидел с каменным лицом, лысеющая голова светилась, подобно снежной вершине, под флуоресцентными лампами, а борода – его «тюремный календарь» возрастом сто сорок дней – вилась во все стороны, отливая бронзовым и рыжим. Местами виднелась седина. На нем были другие очки, в металлической оправе – не те, что он носил в лесу. Широкий лоб и борода делали лицо треугольным, придавая ему сходство с предупреждающим дорожным знаком. Кристофер Найт был худым, немного похожим на

Льва Толстого.

Единственное фото Найта, которое я видел прежде, – его тюремный снимок. На нем он чисто выбрит и слегка нахмурен, в старых громоздких очках, глаза за которыми – прикрыты и грустны, в них прячется пережитая усталость и травма ареста. Человек, сидящий передо мной, не был приветлив, но в нем чувствовались энергия и живость. Возможно, он и не смотрел на меня, но точно наблюдал за происходящим. Я понятия не имел, скажет ли он вообще что-нибудь.

В письмах Найт часто повторял, что молчание – самое комфортное для него состояние. Я наблюдал за тем, как он избегает смотреть в мою сторону. У него была очень бледная кожа, напоминавшая по цвету вареный картофель. Поникшие плечи, согнутая спина – вся поза говорила о готовности защищаться. Прошло около минуты.

Конец ознакомительного фрагмента.