Я - эмоциональное создание

У тебя левое легкое меньше, чем правое, потому что нужно пространство для твоего сердца [1] .

Ив Энцлер прервала тягостное молчание женщин, ободрив их произнести «вагина» во всеуслышание. Теперь она написала новую серию монологов, которая предназначена на этот раз для девушек. «Дорогое эмоциональное создание» — так начинается ее предисловие, которое одновременно является и криком души, и призывом к действию. Как женщина, она знает, что давление заставляет девочек молчать, вести себя так, будто бы они не имеют чувств или их чувства ничего не значат, угождать всем, забывая о себе. Простое утверждение «Я эмоциональное создание» становится вызовом всем возможным отношениям, при которых на девочек смотрят, но не видят, девочек слушают,

но не слышат, используют, отвергают, оскорбляют, эксплуатируют, насилуют и даже убивают. Подобно женщине, во всеуслышание заявляющей о своем теле, девушка, заявляющая о своих эмоциях, нарушает молчание и высвобождает огромный источник чистой энергии, энергии, которая может вдохновить нас всех на то, чтобы изменить и исцелить этот мир.

Факты, отраженные в этой книге, можно дополнить. Стоит принять во внимание, что на протяжении всех детских лет девочки являются более выносливыми и психологически устойчивыми, нежели мальчики, они менее депрессивны, менее подвержены нарушениям речи, им легче учиться, они реже травмируют себя и окружающих. Усвоение молодыми людьми мужского типа поведения требует от них скрывать свои эмоции, жертвовать любовью во имя чести и рассказывать о себе неправду, оно проходит параллельно половому созреванию у девочек, когда они определяют для себя различие между хорошими и плохими женщинами, теми, перед кем надо преклоняться и кого презирать. Как только начинает звучать честный девичий голос, кому-то он кажется глупым или безумным. Как только девочек заставляют принять женоненавистничество — основу патриархата, при котором быть мужчиной значит не быть женщиной и значит быть в выигрыше, сопротивление, таящееся в их природе, вскипает внутри них. Как и здоровое тело, здоровый дух борется с болезнью, и девочки, превращающиеся в девушек, в период полового созревания более устойчивы ко лжи. Отсюда способность девочек разоблачать, и разоблачая — разрушать, однако чаще всего их голоса оборачиваются молчанием.

Я помню день, когда я поехала в Бостонский музей изящных искусств с группой одиннадцати- и двенадцатилетних девочек. Мы должны были провести целую неделю вместе, упражняясь в писательском и актерском мастерстве, в рамках проекта, направленного на улучшение здоровья и повышение стрессоустойчивости у девочек. В гардеробе музея, когда девочки снимали свои рюкзаки и плащи, я им сказала, что мы будем корреспондентами, ведущими собственное расследование: наша задача состояла в том, чтобы понять, какими мы видим женщин в музее. «Голыми», — ответила Эмма без колебаний. Шепот одобрения пробежал по группе. Позже, когда девочек попросили записать вымышленный диалог с одной из женщин-экспонатов музея, Эмма выбрала безглавую и безрукую греческую статую, она вставила в свой вежливый диалог с ней два жгучих вопроса: «Тебе холодно?» и «Не нужна ли тебе одежда?». За ответом статуи «У меня нет денег» последовала реплика Эммы о том, что она знает место, где раздают одежду: «Это прямо за углом». На этой ноте Эмма и статуя покидают музей.

Монологи в этой книге — это истории о сопротивлении девушек. Путешествуя по миру от V-day — движения, которое Ив основала для борьбы с насилием над женщинами и девушками, она неоднократно сталкивалась на своем пути с девушками-тинейджерами. Захваченная их удивительной энергией, которая могла быть подавлена, Ив обратила свой писательский взгляд и слух на то, чтобы сохранить эту энергию, увековечив ее в отрывках, которые девочки могли бы исполнить. В мудрых, смешных, непочтительных, шокирующих монологах названо то, чем живут девочки. Мы слышим об удовольствии, которое получает девочка, когда носит короткую юбку и чувствует, как ветер обдувает ее ноги, слышим о ее страхе перед голодом или о боязни поправиться, чувствуем ее ужас, когда она попадает в сексуальное рабство, ее желание убежать от тех, кто в той или иной степени, с лучшими или худшими намерениями отвергает или попирает ее эмоциональную натуру.

Те десять лет, которые я провела, выслушивая девочек, наблюдая за их развитием, посещая с ними пляжи и музеи, занимаясь с ними писательским и драматическим мастерством, были открытием. Отрывки из моего дневника, в которых написано о неземных радостях и скрытых горестях, воскрешают воспоминания тех лет:

«Этим утром в душе я вспомнила, что испытала в понедельник острое чувство удовольствия видеть девочек на пляже, их тела, их свободу. Рыбоподобные тела, стремящиеся из воды и обратно в воду. Бегают по песку. Танцуют, кружатся.

Я стала представлять одиннадцатилетнее тело — я стала представлять свое одиннадцатилетнее тело и начала входить в это тело. Не задумываясь, я начала бегать, свободно, быстро как ветер».

«Прикрывать потерю словами. Вышивать красоту на порванном платье утраты. Внутренняя тоска и знак: „Не трогать“. Я так искренне, до глубины души тронута этими девочками… Я начинаю свободно двигаться в их присутствии, говорить без запинок, я получаю свободу и удовольствие, которыми наслаждаюсь… Отказаться от этого значит испытать всю грусть потери…»

Работа с девочками возвращала меня в прошлое, в то, что считалось потерянным во времени, к моменту свободы перед наступлением женской зрелости. Звук девичьих голосов, одновременно такой знакомый и поразительный, показал, до какой степени я и другие женщины приукрашивали свое прошлое, чтобы оно было похоже на сказку, в которой не было ни капли правды. Как Анна Франк, переписывая свой дневник, я разделила это удовольствие со своей матерью. Как тринадцатилетняя Трейси, я услышала, что честный голос звучит глупо. Как шестнадцатилетняя Айрис, я боялась, что, «если я бы сказала, что я чувствую и думаю, никто бы не захотел быть со мной, мой голос бы звучал слишком громко». Как Айрис, я знала, что «нужно иметь отношения», но в то же время я знала, что отношения, которые сохраняешь, подавляя эмоции внутри себя, на самом деле не отношения в правильном понимании этого слова.

«Я эмоциональное создание» была написана для девочек. Как пишет Ив, «это призыв задуматься, а не угождать». Это также призыв присоединиться к сопротивлению, не поворачиваться спиной к другим и к себе. Противоположность патриархату — демократия, основанная на свободе слова, а не на принуждении, она оттачивается во взаимоотношениях. Независимо от того, будут ли прочитаны эти монологи в уединении или на сцене, они несут надежду на то, что каждая обратится к лучшей части себя. Они напоминают о запасе энергии вокруг нас, которой нет цены и которая чиста, об энергии, которая ждет, чтобы ее высвободили. Распознать силы, противостоящие ее высвобождению, значит распознать всю степень самообмана, из-за которого мы оказываемся в плену заблуждений о самих себе, заблуждений о мужском и женском началах, заблуждений, которые противоречат простому факту, что все мы, люди, — эмоциональные создания.

Кэрол Гиллиган

Дорогое эмоциональное создание.

Ты знаешь, кто ты. Я написала эту книгу, потому что верю в тебя. Я верю в твою аутентичность, твою уникальность, твою силу, твою свободу. Я люблю, когда ты красишь свои волосы в фиолетовый, или задираешь свою короткую юбочку, или громко включаешь музыку, напевая, как под фонограмму, каждую выученную наизусть строку песни. Я люблю твою неутомимость и твой голод. Ты один из наших самых великих природных ресурсов. Ты обладаешь необходимыми силой и энергией, которые, если их высвободить, могли бы изменить, вдохновить и исцелить целый мир.

Я знаю, что мы заставляем тебя чувствовать себя глупо, как будто бы быть тинейджером значит временно стать сумасшедшим. Мы привыкли подавлять тебя, судить, не принимать в расчет, спрашивать с тебя, иногда даже заставлять силой предавать то, что ты видишь, чувствуешь и знаешь.

Ты пугаешь нас. Ты напоминаешь нам о том, что мы вынуждены были подавить в себе, от чего отказались, чтобы приспособиться. Все твое существо просит нас задуматься, очнуться, переосмыслить. Иногда мы говорим, будто защищаем тебя, когда на самом деле мы защищаем себя от чувства пережитых потерь и предательства.

Каждый будто бы знает, какой ты должна быть: твои мать, отец, преподаватели, вероучители, политики, твой парень, модные гуру, знаменитости, подружки. Собирая материалы для этой книги, я натолкнулась на тревожную статистику: 74 % тинейджеров говорят, что им приходится подстраиваться под окружающих против собственного желания.

Я много думала о том, что значит — подстраиваться. Подстраиваться — выполнять волю, осуществлять желание кого-то, кроме себя. Подстраиваясь под модные установки, мы голодаем. Чтобы угодить своему парню, мы заставляем себя, когда еще не готовы. Чтобы угодить популярным девочкам, мы, в конце концов, по-подлому поступаем со своими лучшими друзьями. Чтобы угодить своим родителям, мы становимся помешанными на результатах. Если ты под всех подстраиваешься, то как же ты берешь на себя ответственность за собственные желания? Как ты вообще понимаешь, что действительно является твоими желаниями? От чего тебе приходится отказываться, чтобы угодить окружающим? Мне кажется, что, когда подстраиваешься, — все вокруг уныло. Мы теряем себя. Мы перестаем давать окружающим объяснения. Мы перестаем управлять своей жизнью. Мы ждем, чтобы нас спасли. Мы забываем, что испытывали. Мы поступаем правильно, но едва ли искренне.