Я – гражданин Советского Союза, или Первая высота
Шрифт:
Он вспомнил один разговор с Шейшеном. Как-то они оказались одни в комнате, и друг задал Болоту странный вопрос:
– Кем работают твои родители и состоятельно ли они живут?
– Мои родители простые колхозники, живут как все, – ответил Болот. Хотел сказать «бедно», но воздержался.
– Вот видишь, Болот! У наших сокурсников, почти у всех богатые родители. Они все главные бухгалтера, главные зоотехники, агрономы и директора школ, а у нас с тобой, получается, простые колхозники.
– А разве это имеет значение?
– Очень большое значение. У наших одногруппников будущее обеспечено. А нам с тобой надо нести нагрузку и за своих родителей тоже.
– Не говори всякую чушь, – отрезал Болот. Но вглубине души испытал чувство, признающее правоту Шейшена.
Прежде чем зайти в общежитие, Болот поужинал в кафе. В комнате никого не оказалось. Не встретил Болот никого из своих знакомых. «Наверное, разъехались» – подумал Болот, – «надо прочитать письмо». Как только он начал доставать письмо, в комнату ввалились абитуриенты, поздоровались с ним. Болот отложил чтение письма и затолкал конверт обратно в карман. Он не любил читать письма при посторонних.
Абитуриенты начали делиться впечатлениями. Они посетили республиканскую центральную библиотеку имени Н. Г. Чернышевского и были в восторге от увиденного. Огромные читальные залы, прохладная приятная атмосфера в залах и тишина способствовали занятиям, позволяли уединиться каждому, кто решил заниматься чтением книг или поработать с конспектами. Ребята решили поужинать в кафе и пригласили на ужин Болота. Болот вежливо отказался. Как только за ними закрылась дверь, Болот достал конверт из кармана. В письме была короткая запись: «Привет! Я вышла замуж. Не ищи меня. Мария».
Болота будто ударили плеткой по лицу. Какое-то время он не мог оторваться от записки, которая становилась мутной и непонятной. Пытался еще раз прочесть, но не получалось, буквы плавали в каплях слезинок, выступающих из глаз. Горькая обида сдавила горло, дышать было очень трудно. Окаменели руки и ноги. Он чувствовал, что вся кровь хлынула в голову. Все лицо, от шеи до макушки, багровело. Он постарался выругаться, чтобы облегчить состояние, но не мог подобрать слов. «Неужели это она написала?» Он еще раз посмотрел на записку и убедился, что та написана ее рукой. Это ее почерк. Он хотел назвать ее «сукой», но не мог, что-то защищало ее от нападок. Он прекрасно понимал, что из нынешнего состояния его может вывести только злость. Ему хотелось громко орать и ударить кулаком по столу. Он так и сделал. Но вместо крика ярости вышел продолжительный стон, а рука просто упала на стол. Это тоже дало результаты. Постепенно кровь начала возвращаться к конечностям, вернулись чувства рук и ног. Болот взял конверт и записку, разорвал их на мельчайшие частицы. Сложив бумажные рваные кусочки в пепельницу, поднес к ним зажигалку и чиркнул кресалом. Сперва начали гореть верхние кусочки бумаги, потом крохотное пламя моментально распространилось на всю кучку. Болот наблюдал, как пламя пожирает бумажные клочья и медленно затухает. Ему показалось, что с этим пламенем он сжег все, связанное со студенчеством и молодостью. Впереди его ждала трудовая жизнь.
Вечер посвященный окончанию института группы механиков строительной отрасли удался на славу. На вечер пришел весь преподавательский состав кафедры, кто с женами, кто с возлюбленными. Из числа выпускников отсутствовал только Шейшен. Остальные тоже были кто с женами, кто с будущими. Болот тоже планировал привести Марию на этот вечер. Теперь он больше ее никогда не увидит. «Так-так, подожди, лучший друг женился молча, никого не ставил в известность, и выходит замуж моя возлюбленная, и никто не знает, что она вышла замуж», – промелькнула мысль. Может быть, это они поженились? Нет, не может быть.
К нему подошла Елена Наместник.
– Болот, ты один пришел на вечер? – спросила она.
– Да, Лена, я один, – ответил Болот.
– Позволь мне быть рядом с тобой, а то нес кем говорить. Рамила ни на шаг не отходит от Сергея. Ты же знаешь, что они уже женаты?
– Нет, первый раз слышу. Когда они успели пожениться? – у Болота от удивления расширились глаза.
– Как только началась преддипломная практика.
В это время староста группы Олег Добровольский пригласил всех в банкетный зал ресторана. За каждым столом усаживались по четыре человека. Елена схватила руку Болота и больше не отпускала. Болот повел Елену на понравившийся ему стол у окна и посадил ее так, чтобы ей было видно весь зал. Он сам сел на смежной стороне стола. К ним присели Жусуп со своей женой. Болот положил по тарелкам свежего салата и разлил водки по рюмкам. Олег рассаживал всех по местам. Когда все расселись, он предоставил слово заведующему кафедрой Баканову Бакыту Токтобаевичу. Тот поздравил всех с окончанием учебы, пожелал успешно трудится на благо Родины, и чтоб все стали счастливыми в жизни. Предложил выпить за всех.
– Давайте, ребята, выпьем за всех, – повторил Болот и поднял рюмку. Елена, Жусуп с женой поддержали его, и все выпили. Закусывая свежим салатом, Елена спросила:
– Болот, я слышала, что ты дружишь с одной девчонкой?
– Это все в прошлом, Елена, теперь я свободен, – ответил Болот, и глаза его сверкнули насмешкой над самим собой.
– Я тоже свободна, – подмигнула Елена Жусупу.
Кто-то тоже начал говорить тост. Еще и еще звучали тосты, Болот выпивал, не пропуская ни одного.
– Эх, Елена, Елена! Ты не знаешь, как ты мне нравишься, – шепотом говорил он, – но между нами барьер, ты городская, а я сын колхозника. Моя мама ждет сноху, которая понимает сельскую жизнь. Мечтает, чтобы моя жена могла испечь хлеб, доить коров и варить мясо, чтобы она была послушной и помощницей во всем.
– Я бы стала для твоей мамы хорошей снохой, – прошептала Елена и тихо рассмеялась.
– Но я никак не могу себе этого представить, – покачал головой Болот, – ты хоть изучила бы кыргызский язык.
– Да, я знаю кыргызский и говорю свободно.
Болот потерял дар речи. Хорошо, что выручил Жусуп:
– Давайте выпьем за то, чтобы наша кафедра процветала, – и добавил: – такой был тост.
– Хороший тост, давайте выпьем, – сказал Болот и осушил рюмку. Закусывая едой из тарелки, исподлобья посмотрел на Елену. Она смотрела на него:
– Болот, ты совсем опьянел, не пей больше, я прошу тебя, – сказала тихо и положила руку ему на колени.
От ее руки ему передались теплота и забота одновременно. Впервые в жизни он почувствовал к себе что-то наподобие давно забытой материнской любви. Он вспомнил, что, повзрослев, запрещал матери проявлять к себе всякие чувства. Но сейчас понял, что душа истосковалась по материнской ласке. Однако ему казалось, что сейчас, даже появись мама на этом вечеринке, все равно ей бы не удалось восполнить ту утрату, которую понесла его душа. Но Елена… Болот взял ее руку и прижал к груди. Она заменяла мать, заполняла пустоту, в котором оказался Болот со вчерашнего вечера.
Перед началом сегодняшней вечеринки чувство одиночества одолело его еще сильнее, когда он увидел сокурсников, счастливых со своими парами и друзьями. У него не было ни друга, ни возлюбленной. Когда к нему подошла Елена с вопросом «один ли пришел на вечер?», ему хотелось провалиться сквозь землю. Но земля была твердой и на этот раз. Он поднял руку Елены и жарко поцеловал ее. Заиграла музыка, оповещая о начале музыкального антракта. Болот пригласил Елену на танец. Во время танца он не мог оторвать взгляд от нее, только теперь он заметил, что красивее Елены не было ни одной девушки на этой вечеринке. Елена отдавалась ритму танца всей душой, телом и сознанием. Болоту казалось, что она танцует так хорошо именно для него, для Болота, для любимого…