Я хочу тебя трогать
Шрифт:
– Я ее тр*хнуть хочу, живую, - отвечает сквозь зубы, глядя в разъяренное лицо Керема.
– А после твоего месилова останется воющий кусок мяса.
– У тебя проблемы какие-то?
– повернувшись к нему всем телом, наступает Керем. А я сползаю с кровати, забиваясь в угол комнаты. Мне так страшно, что я не могу и вдоха сделать. Мужчины вот-вот сцепятся в схватке, но вдруг раздается оглушительный гром, похожий на звук выстрела. Дверь в комнату распахивается, ударяясь со всей силы о стену. Все присутствующие словно по команде замирают, сгруппировавшись.
Вокруг тишина. Я слышу чьи-то шаги. Потянувшись, выглядываю
От увиденного кровь стынет в жилах. В проеме стоит Берк. Его лицо в маске, но он без куртки. По смуглой коже шеи стекает струйка крови, заползая под ворот футболки. Я не вижу выражения его лица, но по напряженным рукам, по сжатым кулакам и по огненному взгляду понимаю, что он убьет меня, разорвёт на куски. Мне конец.
Берк
Со стоном прихожу в себя. В голове все звенит. Не могу понять, где я. И что, бл*дь, случилось! Какого х*ра я делаю на полу? Пытаюсь вспомнить хоть что-то, но возникает такая вспышка боли, от которой в глазах опять темнеет.
Краем глаза замечаю, что надо мной склонился Уфук. Его губы шевелятся, но я ни слова не могу разобрать.
А потом я все вспоминаю. Эта русская шлюшка ударила меня! Дотрагиваюсь до места удара и чувствую пальцами теплую вязкую субстанцию. Кровь. Меня захлестывает ярость. Дикая, необузданная. Отталкиваю от себя пацана и встаю с пола. Пошатываюсь. Не обращаю никакого внимания на острую боль в черепушке.
Выхожу из комнаты. Я точно знаю, где она. Выбиваю, нах*р, дверь. И первое, что я вижу - Керема и Тезера. Стоят друг напротив друга, готовые глотки перегрызть. Перевожу взгляд на девчонку, и во мне поднимается доселе неизвестное безумие. Кто-то ее ТРОГАЛ. Какая-то тварь к ней прикасалась. Сжимаю кулаки, потому что во мне кипит жажда убийства.
– Берк?!
– долетает до меня голос Керема. Прохожу мимо них, толкая плечами. Подхожу к кровати. Марианна забилась в самый угол и смотрит на меня огромными глазами. Кровь из раны застилает глаза, и я рывком снимаю с себя маску.
Хватаю девушку за подбородок, изучая ее лицо. Глаз начинает заплывать, разбита губа, на шее красные отметины от пальцев.
– Кто?
– мой голос хриплый. Хочется все, нах*й, разгромить. КТО посмел трогать МОЮ вещь? Она молчит. Надавливаю пальцами сильнее. Она морщится. Переводит быстрый взгляд на Керема и тут же отводит. Продолжает молчать. Улыбаюсь уголком рта. Слова и не нужны, я все и так понял.
– Мы думали, ты умер.
– начинает оправдываться этот урод.
Подхожу к нему и со всей силы бью в лицо. Наслаждаюсь тем, как начинают болеть костяшки. Кер хватается за лицо, и я наношу пару ударов в корпус, пока он не начинает задыхаться и не падает на колени.
– Сколько раз я тебе говорил не трогать мои вещи.
– Да она же просто шл*ха, брат!
– кричит ублюдок.
– Ты из-за какой-то бл*ди слетел с катушек?!!
Цокаю языком.
Подхожу к нему и смотрю сверху вниз.
– Ты упускаешь суть. На ее месте могла быть любая грязь. Но это МОЯ грязь.
Хватаю его за голову и ударяю коленом в лицо. От этого удара Керем сваливается на пол.
Поворачиваюсь к Тезеру, тот смотрит на меня огромными глазами. Урод слишком туп, но знает свое место.
– Забери его.
Жду, когда Тез вытащит Керема, как только они исчезают из вида, медленно поворачиваюсь к притихшей девушке. Мари сидит тихо, даже дышит через раз. Сейчас она не такая дерзкая, как была буквально десять минут назад. Холодно улыбаюсь и подхожу к кровати, сажусь на нее. Вебер вздрагивает. А во мне все так и полыхает. Ярость скребется, наружу ищет выход. Прикрываю глаза. Да, Марианна виновата и понесет свое наказание. Но сейчас я зол и на себя! Близость этой русской шл*хи настолько затуманила разум, что я попался в ее сети, словно какой- то тупой пацан. Нужно отдать девчонке должное - она разыграла все по нотам. А я отвлекся. Аромат ее тела и шелк кожи были столь притягательны, что я не ожидал подвоха, просто растворился в ощущениях. Такого со мной никогда не было. Никогда. Но больше я не поведусь.
– Знаешь, почему мне собаки нравятся больше, чем люди?
– спросил у Марианны, и та лишь испуганно покачала головой.
– Во-первых, они преданные, а во-вторых, их можно чему-то обучить. И раз ты не понимаешь по-человечески, джаным, я буду обращаться с тобой, как с собакой.
С этими словами схватил ее за волосы и потащил к двери. Девушка что-то кричала, но я не обращал никакого внимания на ее жалкие попытки сопротивляться. В конечном итоге она покорно ползла на четвереньках рядом со мной. Выволок ее во двор и поднял с земли валявшуюся цепь с ошейником. Тут же приковал девушку. Ремешок был тесным. И ей даже глубокие вдохи причиняли невыносимую боль.
– Отпусти меня!
– прокричала девушка, и я дернул цепь на себя. Марианна вскрикнула от боли.
– Знай свое место. Не открывай рот, пока я не прикажу.
Вздернул на ноги и повел к дереву. Продел концы цепи сквозь ее запястья и приковал над головой. Отошел подальше и улыбнулся. Марианна Вебер стояла на солнцепеке около дерева на носочках, абсолютно обездвиженная. Но в ее глазах горел огонь.
– Я сломаю тебя, - сказал и, развернувшись, покинул двор.
Приказал Уфуку не давать ей ни воды, ни еды, пока сам не вернусь.
Сел в машину и помчал в клуб. Я был все еще на взводе! Домчал туда в рекордные сроки. Здесь, как и всегда, царили похоть и порок.
Ни с кем не здороваясь, сразу поднялся на второй этаж, где находился кабинет Зейнеп. Рывком открыл дверь, девушка сидела за своим столом. Подняла на меня огромные карие глаза.
– Берк.
Вытащил ее из кресла и нагнул через стол, задрал платье и одним резким движением вошел. Зей вскрикнула и сильнее ухватилась за стол, хорошая девочка. Я тр*хал ее неистово, иступленно. Каждый раз входя все глубже, и глубже, и глубже. А перед глазами все равно была другая. Еб*нная Марианна Вебер.
Вышел из Зейнеп и надавил на плечи, чтобы она встала на колени. Девушка тут же сделала все, как я хотел. Молча. Без закидонов. Вот как нужно вести себя рядом со мной! А не как.
Сука, надо вытр*хать мысли о русской шлюхе из головы.
Собрал волосы Зей в хвост и полностью вошел в ее рот. Как же оху*нно. Закрыл глаза и стал вколачиваться в теплую мягкость рта девушки, не давая отдышаться. А сам представлял другие губы и язык. От интенсивности движений по ее щекам начали катиться слезы, но она не просила остановиться. Все так же покорно принимала. Эта покорность меня выбесила, и я не стал задерживать с разрядкой. Кончил ей в рот, и Зейнеп проглотила все до последней капли.