Я хочу тебя трогать
Шрифт:
В какой-то момент до моего слуха доносится тихий, едва различимый звук. Он практически неуловим, но я научилась распознавать его. Будто маленькие крупицы песка сыплются, ударяясь о твердую поверхность пола. Это звенят ключи в его руках.
Он вставляет ключ в замок. С каждым его поворотом я вздрагиваю. Плачу, тихонько всхлипывая, потому что знаю - должна выпустить весь страх сейчас, чтобы не показывать ему. Такие, как ОН, питаются слабостью, болью, паникой других.
Берк в комнате... я все еще не вижу его - чувствую, каждой клеточкой тела. Я слышу его дыхание, кожей ощущаю его взгляд. Секунда. две... время замирает. Знаю, сейчас он снова сделает мне больно. Ненависть... ее так много в его глазах. Кажется, будто он и есть сосредоточение гнева, ярости и жестокости. Иногда я задаюсь вопросом, что сделало его таким? Что превратило этого мужчину в монстра? Но потом я чувствую прикосновения его пальцев, и все мысли покидают меня. Стискиваю челюсти, по крупицам собирая в себе остатки злости. Выметаю все до единой мысли. Я не покажу ему боли, не покажу слез.
– Раздевайся, - его тихий спокойный голос, будто змеиный яд, проникает ко мне голову, отравляя. Сдернув повязку с глаз, он поднимает мое лицо, удерживая подбородок. В глаза бьет резкий свет. Зажмуриваюсь, пережидая вспышку боли. Он сдавливает лицо пальцами, заставляя посмотреть на него. Рычу. Вкладываю в свой взгляд все, что у меня осталось - крохи гордости, капельку высокомерия.
– Тупой ублюдок, у меня руки связаны, как я разденусь?
– выплевываю наполненные ядом слова, а в следующую секунду его крепкая ладонь смыкается на моей шее. Плевать. Я скорей умру, чем сдамся ему добровольно. Понимаю, что надо промолчать, сделать вид, что подчинилась. Но не могу.
Водит по шее большим пальцем, словно пытается поймать пульс, который зашкаливает. Смотрит мне в глаза, такое чувство, что в самую душу. И я, словно завороженная, смотрю в ответ. Не могу отвести взгляд от черноты его глаз. Она поглощает, подавляет, одурманивает.
– Тебе еще не надоело?
– хмыкнув, будто ни в чем не бывало, развязывает веревки.
– Ты же понимаешь, все бесполезно. Ты - МОЯ игрушка. И я сделаю с тобой все, что захочу, - наклонившись, шепчет у самого уха. А по мне мурашки бегут от этого шепота.
Отстраняется от меня. Сделав знак подвинуться, усаживается на тахту. В его руках какие-то склянки и бинты. Но я не смотрю туда. Берк снова без маски. И я смотрю на его лицо.
– Нравится то, что видишь?
– изогнув свою бровь, кривит губы в ухмылке. А я думаю о том, что, несмотря на красивые черты лица, он жутко уродлив.
– Пытаюсь запомнить твою рожу, чтобы с того света являться и мучить тебя каждую ночь, - хриплю.
– Становись в очередь, джаным, - рассмеявшись, он вдруг резко хватает мою руку, вытягивая вперед.
На запястьях ужасные темно-красные борозды. Горло до сих пор болит от той цепи. Но разве кого-то волнует мое благополучие?
– Ты со всеми своими игрушками так жесток?
– спрашиваю его, пока он сосредоточенно изучает мои раны.
– Тогда я не удивлена, что у тебя ничего нет в этой жизни.
Он резко усиливает хватку. Мои слова ранят его. Значит, я попала по больному. Чему-то сокровенному. Его злость длится всего пару секунд. А потом он берет верх над эмоциями.
– Я просил тебя лишь быть послушной. Это все - твоя заслуга, - отпустив меня, открывает какие-то тюбики с мазью. А мне так противно становится от всей этой игры. Он хочет, чтобы я боялась? Дрожала в ожидании? Да сейчас! Пусть говорит четко и прямо, что ему нужно.
– Ты меня тр*хнуть хочешь? Делай это быстро и уходи, - выплевываю высокомерно.
Поднимает на меня глаза. Не по себе становится от его взгляда. Будто тяжелой глыбой придавливает. Сколько силы в нем. И я сейчас говорю не о физике. Внутри у него настоящий ураган.
– Ты себя сейчас видела, малышка? Тебя не захочет тр*хнуть даже пастух, он предпочтет вместо Марианны Вебер овцу, - смеется. А я вспыхиваю. Как этот отброс смеет говорить со мной в таком тоне! Меня никто и никогда так не унижал. Я знаю, что нравлюсь мужчинам. Даже его ублюдки позарились на меня, а этот. Стоп. Не о том я думаю сейчас, это не должно меня цеплять. Но цепляет, черт возьми.
– Расслабься, Марианна. Если сильно припечет, я сделаю это, - снова берет мои руки в плен. Замолкаю.
Смотрю на то, как его длинные пальцы касаются кожи, обрабатывая мои раны лекарством. Удивительно, какими нежными они могут быть. Но также я знаю, как он ими же может причинять боль.
– Зачем все это?
– спрашиваю, когда он перебинтовывает запястья.
– Ты издевался надо мной, а теперь вдруг раны мои решил обработать?
Он молчит. Завязывает кончики бинта. И только потом поднимает на меня глаза.
– Ты должна знать, Марианна, - говорит хрипло и тихо. Но каждое его слово будто в рупоре звучит.
– Я сломаю тебя, - он вдруг надавливает пальцем на забинтованную область руки. Слезы брызжут из глаз от резкой боли. Я пытаюсь отстранить его руку, впиваюсь в его кисть ногтями. Но он словно не чувствует ничего, продолжает давить, сверля меня взглядом.
– А потом могу исцелить, - сквозь туман боли долетают его слова, а в следующую секунду он отпускает меня. Отпрянув, прижимаю руку к груди, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Смотрю на него, охваченная ужасом. Чудовище.
Берк поднимается. Забирает лекарства с кровати.
– Все зависит только от твоего благоразумия. Наказание - оно ждет каждый проступок. Это неотвратимо. Таков жизненный цикл. Иначе процессы мироздания обернутся вспять.
– Ты чокнутый, - цежу сквозь зубы, сотрясаясь всем телом. Он пожимает плечами, задумчиво улыбнувшись.
– Может быть, но не настолько, насколько ты.
Глава 7
Марианна
Он ушел и больше не тревожил меня. Я снова погрузилась в темноту и отчаяние. Знаю, что мое уединение - всего лишь временное затишье. Берк играет со мной. Он не стал в тот раз брать меня насильно. Он и не будет этого делать. Этот мужчина вывернет всю ситуацию так, что я сама приползу к нему на коленях и буду молить.
Я знаю таких, как он. Жестокий, циничный. Человеческая жизнь для него ничего не значит. И он считает себя вправе брать то, что пожелает. И взять меня для него ничего не стоит. Но ему это не интересно. Игра. Вот чего он жаждет. Сломать меня, подчинить. Вот тогда он будет кайфовать.
Перед глазами снова и снова всплывает его образ. Как же я ненавижу этого мужчину! Будь моя воля, расцарапала бы его лицо, в кровь. Несколько сотен вариантов его казни перебрала в голове. Чудовище, монстр. Нет, его приспешники ничем не лучше. Но они - зацикленные на животных инстинктах недалекие головорезы. А вот этот совершенно другой. Этот вывернет тебя, изнасилует всеми известными способами. Испачкает твою душу, изрежет ее, превратит в жалкое существо. Вот только тогда насытится.