Я и мой король. Шаг за горизонт
Шрифт:
– Мария Анатольевна, солнечная сторона же, – взмолились подчиненные. – Духота такая, что дышать нечем.
– На улице ходите как хотите, но на рабочем месте, а тем более при читателях, только деловая одежда. Возьмите у меня вентилятор, кому невмоготу. Я вроде не умираю, хотя сторона та же. Что вы на кондиционер коситесь? Он все равно не работает. Дорогие мои, схлынет волна, сразу закрываемся до осени. Тогда можно будет расслабиться. Но давайте постараемся, чтобы сейчас нареканий не было. От этого премиальные зависят. Я комиссию между делом проведу по самым жарким помещениям, может, на пару кондиционеров расщедрятся.
Сплавив народ
Голова категорически отказывалась работать, тупо ныл затылок, отдаваясь болью куда-то в висок. Надо срочно таблетку выпить, иначе плохо будет. Можно бы попробовать магически полечиться, но на это нужно время. А его-то как раз нет.
Зазвонил телефон. Все, началось. Пока шла планерка, секретарь звонки не пропускала, а сейчас будут рвать меня на части. Ничего, подождут. Мне еще надо посмотреть, что там на выставку отобрали. Предупредив Юлю, чтобы больше ни с кем не соединяла, попросила холодной воды и взялась за трубку.
Звонил Николай Андреевич. Ага, послушаем, что скажет. Тот первым делом поинтересовался, как прошли выходные. Ну да, надо же напомнить, как нехорошо я его в пятницу кинула.
– Как всегда лучше всех, – бодро заявила я, растирая висок. – А вы уже соскучились?
– Конечно. Едва дождался понедельника, чтобы сообщить вам прекрасную новость.
– Правда? Сообщайте, – поощрила я его. А то мы так любезничать будем еще полчаса. Кивнула зашедшей Юле: – Спасибо. Будут спрашивать – меня нет, вернусь через часик. – И вновь обратилась в слух.
– Так вот. Очень жаль, что вы лично не присутствовали на вечере. Нашелся спонсор, который готов предоставить все необходимое оборудование в течение этой недели. С вашей стороны требуется лишь принять, подключить и приступить к работе.
– Вы… серьезно? – недоверчиво переспросила я. Николай Андреевич в целом к таким шуткам не склонен, но поверить в то, что вот так запросто он мне сообщил, оказалось нелегко. У нас будет техника! Мечты сбываются! Или еще рано радоваться? – Сознавайтесь, тут кроется какой-то подвох?
– Никаких подвохов, – обиделся любезный друг. – Техника будет, в пятницу крайний срок, а скорее раньше. Если бы мы вместе с вами договаривались, может, и по штату бы что-то сразу придумали.
– Да это как раз не столь срочно. До осени у меня есть свободные люди. Но вы сказали – спонсор. Не меценат?
– А для вас так критична разница? Или что, откажетесь от бесплатного оборудования?
– Вы прекрасно знаете нашу ситуацию. Сидим на книгах, как собака на сене. А они не вечные. Более того, грибок не дремлет. Гибнут бесценные издания, а мы можем лишь беспомощно за этим наблюдать. Речи о том, чтобы с ними работали исследователи, даже не идет. И это в наш-то век электроники! Конечно, я не откажусь от щедрого предложения, но надо же знать, на что подписываешься. Может, завтра этот спонсор потребует помещений, чтобы со своими партнерами, так сказать, приобщаться к культуре. Или хуже того, затребует выделить место под офис. У нас здания очень удачно расположены, в самом центре города. Кто их, благодетелей, знает, что у них на уме.
– Помилуйте, Мария Анатольевна! Никто не собирается зверствовать, что вы такое говорите!
– Хорошо, но переговорить до прибытия техники нам все равно не помешает. Что за фирма, чем занимается?
– Боюсь, название вам ни о чем не скажет. Но могу заверить, что люди серьезные. Четвертый год на местном рынке. Профиль очень широкий – от косметики до топлива.
– Торговля, значит?
– До сих пор торговали, сейчас собираются небольшое производство запустить. Ну раз уж вы так интересуетесь, давайте организуем встречу. Завтра, часов в семь. Устроит?
– А пораньше никак? До конца рабочего дня? – попросила я.
На завтра у меня запланирован поход за шубой, уже с Наташкой договорились.
– Знаю я, как вы в рабочее время на встречи ходите, – дольше пятнадцати минут нигде не задерживаетесь.
Ладно, мы не гордые. Шуба еще денек подождет. А рабочее время действительно расписано чуть не по минутам.
– Опыта не хватает. Не успеваю все, вот и верчусь как белка в колесе. Хорошо, пусть будет в семь. Где?
– Еще не знаю. Может, у них в офисе? Как определимся, я вам перезвоню. А лучше заеду за вами в библиотеку.
– Договорились. А как хоть зовут-то нашего благодетеля?
На том конце провода произошло замешательство.
– Вот досада. Визитку куда-то засунул. А так не помню. Мы по имени-отчеству не представлялись. Зато фамилия хорошая – господин Иванов.
– Ценная информация, ничего не скажешь, – рассмеялась я.
Ладно, будет встреча, будем знакомиться. А сейчас мне надо народу сенсационную новость сообщить и работку подкинуть. Кто ж думал, что мы так скоропостижно техникой обзаведемся. Придется место разгребать.
Вторник – день тяжелый! Иной вторник похуже понедельника будет. Этот был из таких. И стоило наводить марафет по случаю переговоров со спонсором, если пришлось выезжать на аварию в филиал, который затопило сверху какой-то дрянью? Чтобы поругаться с пофигистского вида мужиком из управляющей компании, которому как об стенку горох? Я на них в суд подам! Не первый случай уже. Прорывает где-то в перекрытиях, этажом выше все сухо, а у нас дождь с потолка.
В расстройстве чувств я пила чай с заведующей Верой Дмитриевной, с которой мы пришли работать в библиотеку почти в одно время и, можно сказать, дружили. Она сообщила невероятные слухи: в Музыкальном театре вместо старых, всем знакомых берестяных картин в холле повесили что-то новое, неизвестного художника. То ли новодел под старину, то ли действительно неизвестные шедевры прошлого. Я была в ауте. Представить, чтобы в нашем театре не стало берестяных пейзажей? Этого просто не может быть! Но добила меня Вера сообщением о том, куда отправились картины. По одним источникам, в частную коллекцию, по другим – в государственную галерею! Это куда? В Эрмитаж? В Третьяковку? Почему-то верилось с трудом. По местному телевидению такую новость раструбили бы за полгода до того. А тут молчком… Уж скорее первый вариант. Но это же вопиющее безобразие! Поистине народное достояние – какому-то нуворишу? Да я первая плюну в лицо директору при встрече. Продать лицо театра! Это то же самое, как если я бы толкнула, ну не знаю, – колонны с фасада библиотеки! Или само здание, чего уж там. Аж кипя от возмущения, сделала зарубку на память – спросить сегодня у Николая Андреевича, как же так?! Куда они-то смотрят в своей Росохранкультуре?