Я и моя суккуба
Шрифт:
– Не знаю, как такое возможно, – развел руками лысеющий старик в очках. – Пытался разобраться, да все без толку. Но одно известно точно – мы уважаемые люди и под чужие дудки не пляшем.
– Мошенник, – поддержала сухопарая блондинка лет пятидесяти, – он и в волшебном мире мошенник. Или где мы там очутились.
– Думаю, это Средиземье, – скрипнула божий одуванчик, едва выглядывая из-за стола. – Клянусь, однажды я видела эльфа!
– Одни словом, Артур, – продолжил председатель, – это все не для нас. Мы свое уже отвоевали и мечтаем когда-нибудь вернуться домой. За годы в этом городе каждый из нас повидал
– Там под стенами, – для пущей убедительности ткнул пальцем в окно, хотя орда Легата находилась в противоположной стороне, – тысяча бесов. И меньше чем через две недели они сотрут Хаб-Харбор в порошок, если я не дам им то, никто не знает что. Поэтому самое время вашим приключениям начаться, иначе нашими могилами станут желудки адских бестий.
– Юхнайа кроф, – немка закатила глаза и покачала головой. – Невоспитахний. Глюпхий.
– Завтра зайду за ответом, – я встал и направился к выходу – уговаривать и давить бесполезно, надо лишь дать пищу для размышлений, и пусть решают сами. Толк от девяти нулевых рангов, конечно, будет, но явно не переломный. – Надеюсь, вы предпочтете сделать хоть что-то, а не погибнуть, сложа руки, – у порога задержался, посмотрел на каждого и кинул: – Спасибо за чай.
– Ну и дела… – буркнул Ермак, когда мы вышли на крыльцо.
– Не то слово. Думал встретить зажравшихся трусов, а тут… Знаешь, я их не виню. Кому надо в сознательном возрасте заморачиваться с игрушкой, да еще и с риском для жизни?
– Да уж, – воин вздохнул. – Надеюсь, девчатам повезло больше.
Несмотря на ранний час, девушки уже ждали у фонтана – как раз встретили их на выходе из квартала. Ингрид держала на коленях стопку старых пожелтевших листов, Лера прижималась к подруге плечом как Шурик в знаменитой сцене и бегала напряженным взглядом по строчкам.
– О, привет, – жрица постучала листами о бедра, выравнивая. – Как успехи?
– Тухло… – я поморщился что тот кот, который не любит бананы. – Вы знали, что там обосновались престарелые нубы?
Девушки удивленно переглянулись и пожали плечами.
– Когда мы тут очутились, ворота уже закрыли, – сказала рыцарь.
– Престарелые нубы? – Ингрид изогнула бровь, услышав незнакомый сленг. – Это мем какой-то?
– Нет, – развел руками. – Это суровая правда жизни. Боюсь, помощи от них не дождемся. А у вас что как?
– Почти вся библиотека забита кулстори о борьбе бобра с ослом, – жрица закатила глаза и покачала головой. – То есть Демиурга и Владыки. Один раз они сошлись в кулачком бою – я не рофлю, так и написано. Потом Светлая Рать вышла против Темной Орды. Затем божки устроили философский диспут, и Демиург так затроллил оппонента, что тот провалился сквозь землю. И так далее, и далее, и далее. Надеюсь, ты понимаешь, кто в этих книжках альфач, а кто лалка.
– Ага, – фыркнул. – Слушай, а про сотворение мира ничего не нашли?
– Ха! Конечно, нашли. Сначала была великая белая пустота. Потом из иной вселенной пришел Демиург, взял золотое перо и начал писать.
– Золотое перо? – Ермак хлопнул меня по плечу. – Как после квеста, помнишь?
– Не перебивай, – насупилась милашка. – В общем, на первой странице он нарисовал карту мира – тут у нас континент, на нем долины, реки, горы, бла-бла-бла, типичная фэнтезятина. А назовем все Иринор – в честь себя любимого. На второй странице…
– Погоди, – мягко произнес я и поднял ладонь – все таки время поджимало, а девушка, похоже, могла болтать как пулемет. – Дай угадаю – когда Творец закончил гениальный труд, из глубин Нижнего интернета, то есть, мира пришло Великое Зло и сказало: креатифф говно, аффтор – мудак. И началось великое противостояние. Если так – то фиг с этим лором. Нам город отбивать надо, а карты потом изучим.
– В принципе, все верно, – жрица кивнула. – Но правды в здешней библиотеке столько же, как и в новостях.
– Зато в архиве, – Лера подмигнула, – обнаружилось кое-что занятное.
Глава 8. Письма счастья
– Именно так. – Ингрид веером разложила листы. – Городской архив – своего рода лог. Журнал, где записываются самые интересные события. И что особенно важно, – тонкий пальчик с перламутровым ноготком ткнул в пасмурное небо, – все они касаются только игроков. Никто не записывает, сколько налогов сдали в казну, сколько рыбы выловили и прочую чепуху. Зато очень много инфы о квестах. И наш подвиг там тоже есть…
– Наш? – Ермак нахмурился.
– Щито поделать, – девушка свела запястья и поднесла ладони к лицу. – Нас тоже наградили ключиками. Иначе как бы мы попали в архив?
– Ближе к делу, – спокойно попросил я.
– Я запросила все документы, где упоминался Легат. Выяснилось, что год назад орда бесов уже штурмовала город, но сфейлилась, а сам Легат лишь чудом не фиданул.
– На каком языке ты говоришь? – буркнул крепыш.
– Я тоже ни хрена не понимаю, – вздохнула Лера.
– Может, отойдем, – бородач подмигнул рыцарю и та, к немалому моему удивлению, улыбнулась и кивнула. – Пусть все обсудят на своей фене, а потом скажут, что делать и как быть.
– Пошли в порт, – Лера встала и оттряхнула плащ. – Там меньше воняет.
Вот тебе и раз. Век живи – век офигевай. Кто бы мог подумать, что холодная бой-баба охотно согласиться прогуляться с недалеким сельским парнем, на полголовы ниже ее. Но перед тем как уйти, девушка обернулась и строго посмотрела мне в глаза.
– Веди себя хорошо, понял?
– А я как себя веду?
– Я предупредила. За Ирку – порву.
Внезапное ведро ярости на голову так ошеломило, что я замер с открытым ртом и не сообразил достойного ответа. Ладно, девчонки близкие подруги и пережили много всякого, но разве хоть раз я покушался на честь жрицы?
– Что это с ней? – спросил, когда соратники удалились.
– Да забей, – Ингрид махнула вслед рукой.
Стресс из-за необоснованного наезда впрыснул в кровь адреналин, столь необходимый для борьбы со страхом, и я позволил себе пикантную, но совершенно безобидную шутку:
– Ревнует что ли?
Соседка медленно подняла голову и уставилась на меня бездонными лазурными озерами, под которыми словно розовел молодой закат.
– Так заметно? – прошептала девушка.
– Что? – с трудом удержался, чтобы не потупить взор, несмотря на обволакивающую сердце тревогу.