Я и Тёмка

Яралек Ольга

Мне говорят, что сегодня холодно и нужно надеть вот это. Я надеваю, хотя раньше, возможно, засомневалась бы в правильности бабушкиного выбора. Я могу поставить разогреваться суп и забыть. Пойти умываться и выйти из ванной комнаты, тщательно вытерев полотенцем сухие руки и лицо.

Единственное, что ещё притягивает к земле, так это предстоящие экзамены. Я бы даже сказала не притягивает, а прибивает! Я не боюсь историю, химию, литературу, но не сильна в физике и в алгебре.

Андрей тоже переживает за физику и, как ни странно, за литературу.

Экзамены экзаменами, а жизнь жизнью.

Мы с моим другом знаем, что обязательно нужно дать отдых мозгам. И три дня подготовки перед каждым экзаменом нужно не только проторчать сгорбленными за столом, но и выспаться, расслабиться. Для последнего у нас есть настольный теннис: это и игра, и дворовая тусовка с интересными разговорами.

Позади уже два экзамена – по алгебре и химии. Завтра сочинение. В коридоре стопки книг: это мои экземпляры художественных произведений, по которым, возможно, будет тема. Чехов стоит на Толстом, Лермонтов на Пушкине… Чтобы всё это донести, завтра со мной пойдут мама, папа и бабушка. Наши с Андреем мамы дежурят на экзамене с десяти до двенадцати. Они приготовят для нас чай и пироги, когда будет небольшой перерыв на отдых. Наши мамы вызвались неслучайно: они просто ходячие орфографические словари! Все это знают и, конечно, воспользуются случаем уточнить пару-тройку заковыристых слов.

– Пишите проще, – говорит нам моя мама. – Не нужно длинных предложений с десятью причастными оборотами. Слова проверяйте. Если не знаете, как писать, замените слово. Русский язык очень богат. Одну и ту же мысль можно выразить несколькими способами.

Мы сидим с Андреем на его диване и киваем головой в знак согласия. Моя мама пришла к тёте Оле, чтобы поделиться рецептом пирога, который она собирается испечь нам на экзамен.

– Ой, Томка, – обратилась тётя Оля к моей маме, – Не в коня овёс. Они завтра всё забудут. Главное, тему выбирайте для себя подходящую.

– Это какую? – с сарказмом спрашивает Андрей.

– Это такую, – отвечает тётя Оля, – в которой вы можете рассуждать и предложить читателю хотя бы несколько оригинальных мыслей. Иными словами, главное, чтобы вам было, что сказать.

Андрей уныло отвернулся.

– Всё. Уже проели макушку, – говорит он.

– Пошли, – вздыхает тётя Оля, – перед смертью не надышишься.

Мама с тётей Олей уходят, а мы достаём старую шахматную доску. Во дворе дождик. В теннис не поиграть. Но хочется размять мозги, как-то отвлечься от экзаменов. Если не теннис, значит, шахматы. И хотя разговор всё равно крутится на тему экзаменов, голова занята другим делом. От этого легче.

– Я волновалась, когда готовилась к химии.

– Я даже не вспоминаю то, что уже позади.

– А я вспоминаю, – взволнованно сказала я, – особенно алгебру. Если бы не ты, я бы три из пяти заданий решила неправильно.

Андрей молчит.

– Ты боишься литературу? – спрашиваю я снова.

– Что она, волк, что ли, чтобы её бояться? – огрызается Андрей.

– Все сдают, и я сдам.

– Если у тебя плохое настроение, не порть его другим. Я же не при чём, что у тебя оно такое…

– Извини. Тебе мат.

Мы сыграли ещё три партии. Две вничью и ещё с одним матом моему королю. Разговор не клеился. Видно было, что Андрей нервничает из-за завтрашнего экзамена. Я посчитала благоразумным пойти домой. Меня никто не задерживал. Это было первый раз за все годы нашего детства и юности. Обычно, когда я собиралась домой, он начинал канючить, что ещё не пора, что надо обязательно остаться и так далее.

Утром всё промелькнуло, как сон. Встала. Поела. Вышла. Дошла. Разложила книги. Села за парту. Увидела темы. Выбрала. Начала писать.

Мы сидим прямо в школьном коридоре на третьем этаже. Двери закрыты. Только учителя проходят в учительскую на цыпочках. Скрипят парты, шуршит бумага. Мы работаем. Вот и чай. Снова текст. Проверяю. Кажется, нормально. Это мне всегда так кажется, а потом…

– Какие слова? – спрашивает тётя Оля.

– Какие слова? – словно просыпаюсь я.

– Есть слова, которые ты не знаешь, как писать?

– Нет. Все знаю.

Тётя Оля щупает мой лоб и отходит. Шум. Это понесли свои работы первые одноклассники. Я опять начинаю судорожно читать написанное. Но понимаю, что даже не вижу текста. Смысла сидеть дальше нет. Встаю и отдаю сочинение учительнице. Солнце. Андрей. Синее небо. Весёлая зелень деревьев.

– Аллё! – кричит мне в ухо Андрей. – Кукушеньки! Я спрашиваю, какую ты там крокозябру написала?

– А как она пишется? – на автопилоте спрашиваю я.

– Кто? – удивляется Андрей.

– Крокозябра или краказабря?

– Ну, ты совсем, – улыбается Андрей.

Я тоже начинаю улыбаться во весь рот. Смех распирает, мы хохочем. Нет! Не просто смеёмся, а складываемся пополам и останавливаемся. Нет сил дышать. Я делаю глубокий вдох. Словно гора падает с плеч. Ещё один экзамен прошёл. Плохо ли, хорошо ли, но он позади, и ничего нельзя исправить. А впереди дорога домой, весна и новые экзамены.

Когда-нибудь ведь мы расстанемся.

Настроения нет. На улице пасмурно и душно. Экзамены позади. Скоро выпускной – и прощай, школа! Мы смотрим старые фотографии. В школе попросили принести несколько детских фото на память. А у нас они все перемешаны. Что-то у меня есть, а у Андрея нет, и наоборот. Решили все фотографии вместе сложить и выбрать.

Вот оно, самое начало… Первый класс. Какой бант у меня смешной – и на боку почему-то… Вот Андрей с хитрой улыбкой… Мы с ранцами возвращаемся домой… Не помню, что я такое ему сказала, но на фотографии через секунду получу кулаком в живот… Я и не помню этого, мама фотографировала.

– Смотри! Это класс второй? – спрашивает Андрей.

– Третий. Мы с тобой на юбилее школы танцевали.

– Танцы. Терпеть их не мог! А тебе нравилось танцевать.

На мне пышная юбочка и передничек в цветочек. На Андрее белая рубашка с чёрной «бабочкой» и шорты. Мы такие напряжённые! Шеи вытянуты… Боимся забыть заученные движения.

– Вот, гляди! – говорю. – Это второй класс. Мы поём с тобой песню «Всё мы делим пополам». Помнишь?

– Отлично помню! Мы минут за пять до этого подрались! Не могли поделить поровну конфету.