Я – игрушка
Шрифт:
Чуть придя в себя, я подхватила маску и отправилась на кухню. Плотно закрыла дверь и сварила крепкий кофе. Посидела за столом, наслаждаясь пьянящим ароматом. Глаза остановились на маске, лежавшей рядом. В какой-то момент у меня возник вопрос: «Зачем я всё это терплю?». Ведь могу плюнуть на всё и уехать домой. Могу даже не уезжать, а попробовать задержаться в Москве. Да, придётся работать, но ничего страшного. Не впервой.
Ответ пришёл сам собой. Причём не тот, который я ждала. Внутренний голос доверительно сообщил, что мне нравится всё, что происходит. Я попыталась с ним поспорить, но быстро осознала, что это занятие бесполезное. Мне действительно нравилось ощущать себя вещью. Только пояс верности натирал.
Я решила больше не испытывать судьбу и натянула маску. Затем сходила в спальню, где взяла остальные вещи. Надела их уже в гостиной. Снова посмотрелась в ростовое зеркало, теперь в прихожей. С удивлением поняла, что я себе нравлюсь. Обезличенная, сексуальная, покорная.
На завтрак господину я сделала кофе с тостами. Как он и приказал, ровно в восемь я его разбудила минетом. Когда он окончательно проснулся, а его член оказался готов к сражению, я увидела на его губах лёгкую улыбку. От этого в моём мире словно стало ярче. Ему было приятно, а от этого приятно стало и мне!
Мне не пришлось долго трудиться. Господин быстро разрядился в мой ротик. После этого я принесла ему завтрак и встала на колени рядом с кроватью.
– Так себе завтрак, – сказал хозяин, когда всё съел. – На завтра придумай что-нибудь другое. Посерьёзнее. Ясно?
– Да, мой господин, – я поднялась и взяла поднос. – Можно мне сегодня намазать кремом проблемные места? Натирает.
– Пояс верности?
– Да, мой господин.
– Можно, – сказал он.
Сразу после завтрака мы это и сделали. Он снял пояс верности, и я намазала все, что только можно кремом. Затем пояс верности вновь оказался на мне.
Я ожидала, что мой господин сядет за работу, как всегда. Вместо этого он оделся и ушёл ни слова мне не сказав. А я не решилась спросить, помня о кляпе, и как у меня потом не закрывалась челюсть.
Надо признать, что, оглядываясь назад, мне понравилось его наказание. Точнее то, что он меня в принципе наказал. Воспоминания об этом наказании вызывали приятное томление ниже живота. Теперь хотелось во всём слушаться моего господина.
Оставшись одна, я первым делом стянула маску. Немного подумала и стащила ботфорты. А после и перчатки с платьем горничной. Бросила всё это на софу в гостиной. Затем поискала ключи от ошейника и пояса верности, но не нашла. Однако, даже избавившись от латекса, я почувствовала облегчение. Кожа под ним потела. Затем я проверила телефон. Оказалось, что он разрядился. Подключив зарядку, я увидела сообщение от Ксюши: «Тебе нужна эта клетка между ног».
– Ах ты ж сучка! – прорычала я, точно разъярённая львица.
В мыслях завертелись сотни ответов бывшей подруге. Один из них я даже стала набирать. Потом передумала и стёрла. Пусть завидует! Пусть бесится от собственного бессилия!
Я проверила все социальные сети, пролистала новости. Только собиралась отложить телефон, как поняла, что я в спальне больше не одна. Резко обернувшись, увидела мужа, подпиравшего плечом дверную коробку.
– Не помню, чтобы разрешал тебе раздеться, – сказал мой хозяин.
У меня рвалось с языка что-то наподобие: «Хватит уже!». Я даже открыла рот, но так и не решилась это произнести. Вместо этого прошла в гостиную, где принялась облачаться в свой рабский, латексный, неудобный, но сексуальный наряд.
– Телефон я тоже не разрешал брать, – сказал хозяин вслед. – Придётся тебя очень серьёзно наказать.
Пока я натягивала латекс, он переоделся в домашнюю одежду. Затем поставил меня на четвереньки, поднял юбку и отхлестал ремнём по попке.
Конец ознакомительного фрагмента.