Я – инквизитор
Шрифт:
— Упрощаешь, — возразил отец Егорий. — Да, зло усиливается. Но и добро тоже. И Свет Господень вечен и неуничтожим. И Царство Господне вечно и нетленно. В любое время, на любой земле будь истинным христианином — и душа твоя будет бессмертна и чиста.
Глава десятая
Редакция журнала «Бурдель» располагалась на Петроградской стороне, примерно в пяти минутах ходьбы от бывшего кинотеатра «Великан», оккупированного Мюзик-холлом. Солидный, с лепкой, эркерами и изящными балкончиками фасад здания был обращен к трамвайной линии, так что
Редакция занимала квартиру на самом верхнем этаже. Стальная дверь с глазком отделяла ее от остального мира, но отворилась без всяких проблем после первого же звонка.
Вежливый юноша сделал приглашающий жест.
— Нам нужен Кирилл Кишкин, — пробасил отец Егорий. — Редактор!
И решительно шагнул внутрь, важный, громоздкий, в своем черном длиннополом пальто и с тяжелым крестом на груди.
Юноша не выказал ни малейшего удивления.
— Пожалуйста, — сказал он, махнув вперед, по коридору. — Я провожу.
— А вы кто? — не слишком вежливо спросил отец Егорий.
— Я — коммерческий директор, — ответил юноша, и Ласковин решил, что парнишка достаточно симпатичный.
— Андрей, — произнес он, протягивая руку.
— Саша.
— Где у вас можно раздеться, Саша?
— Лучше останьтесь так, холодно, что-то с батареями…
— Войдем, — бросил не желавший терять времени отец Егорий. И двинулся вперед.
Андрей пошел за ним, отметив толстые пачки газет вдоль стены, головку девушки за приоткрытой дверью, рядом с монитором компьютера.
Втроем, юноша и гости, вошли в большую пустую комнату, затем — в смежную, поменьше, обставленную по-спартански. Ласковин припомнил закон Паркинсона: в фешенебельных офисах не работают, а занимаются собственными проблемами. Например, выдуривают бабки у жадных и глупых граждан.
— Кирилл, — сказал Саша. — К тебе.
И вышел.
Главный редактор «Бурделя» Кирилл Кишкин поначалу тоже произвел на Ласковина неплохое впечатление: приятное лицо, интеллигентная речь, мягкий голос. Но уже через минуту Ласковин понял, что мсье Кишкин кое-кого ему напоминает. Комсомольского функционера от культуры, из мелких, времен его, Ласковина, юности. Вот только бороду сбрить…
— Присаживайтесь. — Кишкин любезно уступил отцу Егорию стул (единственный в комнате), а сам расположился на подоконнике. — Вы по поводу рекламы?
Андрей посмотрел на Игоря Саввича, понял, что тот предпочитает не говорить, а слушать, и взял инициативу на себя.
— Нет, — сказал он. — Мы по поводу статьи о вампире.
— Какой именно? — Кирилл Кишкин, так же, как и сам Ласковин, на первый взгляд выглядел моложе своих лет. Сейчас Андрей оценил бы его возраст в двадцать восемь — тридцать.
— Интервью, — сказал он. — В январском номере.
— А, понял. — Кишкин дружелюбно улыбнулся. — Было такое интервью.
— Мы бы хотели познакомиться с его героем.
— К сожалению, это невозможно! — Редактор «Бурделя» развел руками. — Прошу прощения, господа!
— Редакционная тайна? — подыграв, «с пониманием» спросил Ласковин.
— Нет. Героя просто не существует.
— Это как? — вмешался отец Егорий. — Умер?
— Да нет! Его вообще не было. Это выдумка. Фантазия. — Он перевел взгляд с Игоря Саввича на Ласковина, выглядевшего «доступней». — У нас молодой коллектив авторов, талантливых авторов, и я как редактор практически не вмешиваюсь в процесс. Да, это выдумка, но, если она вас заинтересовала, вы можете поговорить с Сашей. — Кишкин встал. — Он хорошо знает автора. Мы заинтересованы в читателе, господа, а читатель предпочитает что-нибудь неожиданное, пусть и недостоверное. Не одни мы так поступаем, господа. Практически большинство газет и журналов… Кстати, — он взял со стола экземпляр «Бурделя», — видите, на последней странице — ссылка: «За публикуемые материалы редакция ответственности не несет». — Кишкин посмотрел на хмурого отца Егория и, уже оправдываясь, произнес: — Ну, в общем-то, безобидная шутка…
Игорь Саввич его не слушал. Он размышлял. Ласковин посмотрел через плечо Кишкина в окно. За трамвайной линией располагался заснеженный сквер с желтыми полосками тропинок.
— Действительно, о материалах вам лучше поговорить с Сашей, — проговорил редактор. — Это, в общем, его епархия…
Отец Егорий вперил в него взгляд черных холодных глаз.
— А ты чем занимаешься? — резко спросил он.
— Я? — Видно было, что Кишкин старается взять себя в руки, но этот бородатый просто гипнотизировал. — Я больше со спонсорами общаюсь. У нас очень сильный спонсор, он…
— Врешь! — отрезал отец Егорий и поднялся. Ласковин обменялся с ним взглядом и еле заметно кивнул.
Игорь Саввич вышел, хлопнув дверью, но Андрей остался.
— Простите? — крикнул вслед отцу Егорию Кишкин.
— Охотно, — произнес Ласковин, оказываясь вдруг на линии между редактором и дверью. — Мы еще побеседуем!
Взяв единственный стул, Андрей отломил от него ножку и вложил под дверную ручку. Теперь открыть дверь снаружи стало затруднительно.
— А поначалу ты мне понравился, Кирюша, — сказал он побледневшему редактору. — Присядь!
И прихватив Кишкина за отвороты пиджака, посадил на письменный стол, прямо на хрустальную, полную окурков пепельницу.
— Ты соврал, — произнес он негромко. — А врать нехорошо. Разве тебя этому не учили в институте? Ты ведь образованный человек, Кирюша. Что закончил? Журфак?
— Да, — сдавленно ответил Кишкин.
— Вот-вот, — продолжил Ласковин. — Журналист. Не хочется поступать с тобой как с обычным бандитом, понимаешь?
Ласковин в упор глядел на перепуганного редактора и не испытывал ровно никаких чувств. Он знал, что должен сделать, и обдумывал, как сделать это побыстрее и минимальными средствами.
— Образованный человек, — повторил Андрей, словно пробуя слова на вкус. — Так, да? А по сути ты — говно! — продолжал он, не повышая голоса, но вплотную приблизив свое лицо к побелевшей физиономии редактора. (Похоже, сердечко у бедняги пошаливает!) — Говно, — повторил он брезгливо. — Тихое такое, жиденькое говно! Нет, на журналиста ты не похож! А похож ты на кидалу. Знаешь, кто это? — Кишкин судорожно кивнул. — Молодец! Может, ты гомик?
Редактор «Бурделя» помотал головой. Похоже, у него от страха отнялся язык.