Я ищу тебя
Шрифт:
Об этом он мечтал в своих снах. Теперь это стало реальностью. Она сама стала реальностью. Пускай она не хочет его, но она жива. Мрачный призрак, наполнявший его жизнь отчаянием все эти годы, растаял. От счастья, что она жива, он даже не мог сердиться.
– Это тянулось так долго! Всю жизнь, слышался его приглушенный голос. – Больше я тебя не отпущу.
Джини слушала, замирая в его объятиях, и не могла вспомнить ни одного из подготовленных заранее доводов, которые доказали бы ему, почему он должен оставить ее в покое. Она так долго была одна! Опьяняющий восторг от того, что он рядом, пусть на
А для него жизнь снова наполнилась надеждой.
Джордан мягко дотронулся губами до губ Джини. Едва он коснулся ее дрожащих губ, его руки судорожно обхватили ее плечи. Два тела – нежное и мужественное – соединились в одно, всю силу бурной страсти выдал их поцелуй.
– Я жил в аду, с тех пор как ты ушла от меня, Джини, – прошептал он хрипло, и его язык продолжил свое восхитительное путешествие – она была сладкая, как мед. – Я никогда не переставал любить тебя. Никто, ничто не могло заполнить пустоту в моем сердце.
Теперь его губы спустились ниже, лаская ее нежную шею.
– Джордан! О, Джордан… Мне нужно сказать тебе, чтобы ты ушел. Но посмотри на меня, – ее тихий голос дрожал от горячего желания.
Ее тело прогнулось, и он почувствовал всю полноту безмолвного ответа. Ее мягкость и уступчивость сводили его с ума. Он гладил ее тело так жадно, будто все эти годы вообще не знал женщин.
– Если ты в самом деле любишь меня, то уйдешь отсюда и забудешь меня, – беспомощно шептала она, стараясь подавить рыдания.
– Я не понимаю такой любви, Джини, – проговорил он, еще крепче прижимая ее к себе стальными руками. – Ты мне нужна. У меня разрывается сердце, так я хочу тебя. Вот это для меня любовь. Я слишком долго жил без тебя, чтобы отпустить теперь, едва нашел снова.
– Ты никогда не знал, что значит бояться, Джордан.
– Ты не права, я боюсь сейчас. Боюсь, что опять тебя потеряю.
Он не мог говорить, его захлестнуло желание. Он медленно подвигался, прижимая ее к стене, заставляя почувствовать ту страсть, которую будило в нем ее малейшее прикосновение, он хотел, чтобы она поняла, как сильно он хочет ее.
– Тринадцать проклятых лет я думал, что тебя нет на свете, – в его голосе звучала острая боль. – Вместе с тобой что-то умерло и во мне. – Его руки ласкали нежную кожу на ее шее. – И вот я нахожу тебя живой. Много ли мужчин получали такой шанс в жизни? Тринадцать лет я повторял: «Если бы только Джини была жива, все было бы по-другому». Много ли таких «если бы только» сбывалось? Ведь это чудо, любовь моя! Надо быть дураком, чтобы теперь уйти.
Она задрожала от его слов, в глазах заблестели слезы. За эти годы она тоже не раз думала: «Если бы только…» Ее пальцы ласково дотронулись до синяков, нарушавших совершенную красоту его бронзово-загорелого лица.
– Тебе сегодня было больно… из-за меня, – проговорила
Он взял ее руку в свою и поднес к губам. Джини ощутила прикосновение горячих губ, сначала между пальцами, а потом на тонком запястье, где от его прикосновения бешено забился пульс. Джини затрепетала.
– Когда я увидел тебя там, в толпе подростков, Джини, я не поверил, что это ты. Я просто думал о тебе. Я бы восстал против всех сил ада, лишь бы опять найти тебя.
– Но тебя могли задавить!
– Главное, что я остался жив. – Опять в его голосе послышался стон желания. На губах заиграла знакомая лихая улыбка, изгоняя последние слабые попытки Джини контролировать свои чувства.
– Нам не нужно заходить сегодня дальше, – услышал он шепот.
– Ты сошла с ума! – Блеск его глаз говорил о его намерениях.
Он наклонился и пылко поцеловал ее. Она вдохнула терпкий запах его тела и уже не могла оторваться от него.
Руки Джини скользнули под его пиджак, и ощущение от его тела было настолько сильным, что всколыхнуло в ней все чувства. Тепло его дыхания согревало ее щеку. Она различила резкий запах его одеколона.
– Я хочу провести с тобой эту ночь. – Он был настойчив, его пальцы теперь ласкали ее пышную грудь.
– Нет! Кроме того, что подумает Мелани, если утром увидит тебя здесь?
Жар его губ обжег ей сосок сквозь алую ткань пеньюара. Заглянув в ее потемневшие от страсти глаза, он успел поймать в них колебание и ответил:
– Она подумает, что ее мать и отец любят друг друга.
– Разве это хорошо – зря обнадеживать ее?
Но Джордан уже решил ни за что не отступать. Даже если для этого придется прибегнуть к помощи дочери.
– Если это зависит от меня, то ничего не будет зря. – Он склонился, даря ласки теперь уже другой груди.
– О, Джордан, я не могу позволить тебе остаться, – произнесла она со стоном.
– И ты не можешь позволить мне уйти.
Он принялся расстегивать пеньюар, и она даже не пыталась остановить его. Две яркие полы распахнулись, и Джини вздрогнула от жара горячих рук, которые, казалось, опалили ее обнаженную кожу. Было так легко уступать ему, так трудно сопротивляться.
– Ты моя, – услышала она, – ты всегда была моей. И всегда будешь.
– Пожалуйста, отпусти меня!
– Ни за что, любовь моя, – целуя ее, бормотал Джордан. – Никогда больше я не останусь без тебя. – С этими словами он взял ее на руки и понес через гостиную. Не слушая протестов, опустил ее на мягкую кушетку и начал раздевать, шепча нежные слова, целуя в губы, успокаивая ее страхи нежными ласками. Наконец она закрыла глаза и успокоилась, завороженная прикосновениями его рук и звуками низкого голоса.
– Я больше не могу сопротивляться, – призналась она.
А он уже снял пеньюар с ее плеч и медленно переводил взгляд с набухших от страсти роскошных грудей на стройные бедра. Увидев два шрама на животе, он наклонился, чтобы поцеловать их.
– Мелани рассказала мне о той катастрофе, когда ты едва не погибла.
– На мне больше шрамов, чем на чудовище Франкенштейна.
– Ты сейчас еще красивее, чем прежде.
– Ты же мог заполучить любую женщину…
– Я хочу только тебя.
Этому она никогда не верила. Ее пальцы запутались в его густых волосах.