Я ищу тебя

Мэйджер Энн

– Значит, вы и есть Джини из знаменитой песни Джордана?

– Да.

– Теперь я понимаю, почему Джордан никого не нашел здесь.

– Я несколько ординарна для этого мира звезд.

– Не сказал бы, – возразил Джеймс. – Вы очаровательны. У вас собственный стиль.

Его комплимент доставил Джини удовольствие.

– Я читала, что в жизни Джордана за эти годы было множество женщин.

– Еще несколько встреч с прессой, вроде той, какая была у вас сегодня, и вы поймете: нельзя верить тому, что читаете в газетах. Я

давно и достаточно хорошо знаю Джордана, он всегда сторонился людей. А любил главным образом музыку.

– Я все время спрашиваю себя: а смогу ли я приспособиться к здешней жизни? – Опять она удивлялась, что может так свободно говорить с незнакомым человеком, но почему-то ей было хорошо с ним. В обращенном к ней взгляде светилась теплота, а в манере вести себя – искренность. Она и не подозревала, что для него подобная встреча столь же необычна, как и для нее.

– Наверное, вам не стоит беспокоиться о том, приспособитесь ли вы к здешней жизни или нет, – заметил он. – Просто занимайтесь тем, чем вам хочется.

– В Хьюстоне я работала учительницей, но если я останусь с Джорданом…

– Если?

– Пока что я обещала ему провести здесь лето. Если я останусь, то не смогу преподавать, потому что должна буду ездить с Джорданом. Однако преподавание – единственное, что я умею, а без дела мне плохо, я не знаю, куда себя девать. Джордан достаточно богат, так что у меня нет необходимости работать, но нужно же чем-то заниматься.

– А если вам взглянуть на эту ситуацию, как на неожиданную удачу: вы можете начать все сначала.

– Что «все»?

– Это уж вам решать. Боже! Кажется, Джордан не очень рад, что нашел вас здесь, со мной. Это, вероятно, удивит вас, Джини, но за тс десять лет, что мы с ним знакомы, я даже не подозревал в нем такого чувства, как ревность.

Джеймс ухмыльнулся, глядя, как Джордан через три ступеньки быстро поднимается к ним на балкон.

– Так вот ты где, Джини. – В тоне Джордана явно слышалось осуждение, однако он заставил себя улыбнуться. – Привет, Сторм.

– Приятный вечер сегодня, – улыбнулся в ответ Джеймс.

– Да, вы, похоже, хорошо проводите время, – отреагировал Джордан.

– О да! – И Джеймс сделал вид, что хочет продолжить беседу.

Теперь Джордан больше уже не собирался скрывать свое недовольство:

– Джини, я тебя повсюду ищу. Приехали мои родители и хотят тебя видеть.

– Я передала через Фелицию, где меня найти, – ответила Джини, едва успев махнуть Джеймсу рукой на прощание – Джордан уже тащил ее вниз по ступенькам.

– То, что ты передала, вовсе не подразумевало разговора наедине в гостях у Джеймса Сторма, – огрызнулся Джордан.

Они уже прошли через пляж и приблизились к особняку Джордана. Джини спросила, стараясь, чтобы голос звучал незаинтересованно:

– Ревнуешь?

Джордан неожиданно остановился, и она очутилась в кольце его рук.

– Черт побери! Раньше ты не играла в

эти игры. Ты что, пошла к Сторму, чтобы заставить меня ревновать?

– Конечно, нет, – смущенно ответила Джини, понимая, что дразнить его нельзя. – Просто он дружелюбно отнесся…

– Дружелюбно? Сторм? Да он самый знаменитый донжуан в Лос-Анджелесе. Только не говори мне, что ты об этом не знала.

– До сегодняшнего вечера я вообще не подозревала о его существовании.

– Это один из наиболее известных в мире режиссеров! Любая начинающая актриса душу продаст, только чтобы очутиться в его постели.

– По-моему, он был не очень разочарован, что я не из продающих душу молодых актрис.

– Разумеется, он оставит жену ближайшего соседа про запас.

– Джордан! Он был очень добр ко мне.

– Держу пари, что слишком добр. Как ты думаешь, мне это понравилось? Ты едва успела на весь мир объявить, что я принудил тебя жить со мной, как тут же тебя застают с Джеймсом Стормом!

В ярком свете заходящего солнца черты его лица напоминали вырезанную из тикового дерева маску какого-то языческого бога, жестокого и безжалостного, но одновременно и неотразимого.

– Джордан, у тебя нет причин ревновать. И мне очень жаль, что я наговорила Бог знает что репортерам.

– Неужели ты думаешь, меня волнует, что ты там говорила? Мне важно, что ты чувствуешь.

– Ты же знаешь, что я чувствую к тебе, – голос ее прозвучал тихо.

В молчании, которое, казалось, длилось вечность, он обдумывал ее слова.

– Откуда мне это знать? – пробормотал он. Привстав на цыпочки, она робко поцеловала его. При первом же прикосновении ее губ руки Джордана еще крепче сомкнулись на ее талии. А она почувствовала, что тает, – запрокинув ее голову, он пил поцелуй за поцелуем с ее губ. Ее охватила такая слабость, что все вокруг поплыло перед глазами, в ушах стоял шум. Она схватилась за его плечи, стараясь удержаться на ногах.

– А тебе идет короткая стрижка, вот как сейчас. Я тебе уже говорил об этом? Никогда раньше не думал, что тебе пойдут короткие волосы. – Его хрипловатый голос как будто ласкал ее, когда он убирал блестящие завитки с ее лица. – Давай лучше войдем в дом, – наконец сказал он внезапно охрипшим голосом, – а то скоро мне не захочется появляться перед родителями.

– Давай, – пробормотала она, еще теснее приникая к нему и вдыхая присущий только ему дурманящий аромат.

Поздно вечером, когда старики уехали, они с Джорданом остались вдвоем и наконец-то смогли поговорить. Они лежали в постели, их обнаженные тела не касались друг друга. Джордан закинул бронзово-загорелые руки за голову.

– Мама с отцом без ума от тебя и от Мелани, – обронил он.

Джини, не поворачивая головы, бросила взгляд на четко вырисовывавшийся в тусклом свете профиль, и ее сердце вдруг затопила волна любви к нему.