Я - истребитель-3
Шрифт:
— Тихо не шуми, ждем, когда они уйдут. Мы не знаем, кто это и сколько их, — велел я.
Степан молча кивнул, неровно поглаживая затворную раму пистолета. Положив свою руку поверх его, молча отрицательно покачал головой.
Мы были хоть и близко от беседовавших, но разобраться на каком языке идет разговор не могли, различимы были только интонации. Судя по ним, кто-то перекидывался ленивыми фразами, второго было плохо слышно, он просто поддакивал, больше говорил первый.
Все стихло через час, разговор прервался, всхрапнула лошадь, и послышался скрип несмазанного тележного колеса.
— Деревенские? —
— У немцев тоже лошади есть и телеги, — отрицательно покачав головой, ответил я: — Стихло, выбираемся.
Оказалось, край ельника упирался в большую поляну, которую пересекала дорога.
— Что они тут делали то?
— Я кажется понял. Смотри тут яичная скорлупа и разные огрызки, завтракали… — сглотнув наполнившую рот слюну, с чувством добавил: — Сволочи!
— Есть охота, — как будто вторя его словам, желудок Степана громко подал голос.
— Давай за ними, может, выведут к людям?
Догнали мы телегу быстро, при первом же взгляде все сомнения развеялись, мышиного цвета форма, винтовки за плечами. Это были немцы. Следовали мы за ними в отдалении, метрах в двадцати от дороги, параллельно.
— Ну что будем делать? — тихо спросил Степка, голодными глазами глядя на мешки, лежавшие в телеге. Один из мешков шевелился и похрюкивал.
— Это интенданты, видишь знаки на погонах? Нужно посмотреть куда они нас выведут.
— Жрать охота, — уже сердито прошептал Степка.
Мы немного отстали, все равно скрип оси было хорошо слышно.
— Как сказал один наш генерал. На войне наших солдат можно не кормить, они сами добудут еду нападая на продовольственные колонны противника, это обеспечит наше преимущество.
— Умный он больно.
Через час тыловики выехали из леса, дальше преследование они могли заметить, местность хоть и порезанная оврагами все равно была открытая, поэтому проводив их голодными взглядами, мы углубились обратно в лес.
— Слушай, тебя же учили в этом Центре как выживать в лесу? — встрепенулся Степка.
— Ну учили. Ты же не будешь сейчас дождевых червей есть и сыроежек?
— Не буду. Куда сейчас?
— К реке, я говорил же. Иди за мной.
Путь к реке можно было выложить целой эпопеей, одно только пересечение открытого пространства вылилось в долгое приключение.
Вышли мы к реке ближе к обеду. Забавно двигая носом, Степка к чему-то принюхивался.
— Ты чего?
— Рыбой пахнет… копченой.
Принюхавшись, я тоже уловил с запах копчения.
— Вверх по течению, — сразу определил я.
Голод не тетка мы углубились в заросли ивняка растущего по берегу речки.
— Когда нормальная дорога будет? Тут не вокруг смотришь, а куда ногу поставить чтобы не сломать, — пробурчал Степка, след в след двигаясь за мной.
Забрались мы действительно в бурелом, зачастую приходилось протискиваться между тонких стволов ив, но зато никого не встретили.
— Тихо, кажется впереди просвет.
— Смотри, те тыловики давешние, — кивнул я на отъезжавшую телегу, рядом шагали двое знакомых немцев. Битюг был тот же, с пятном на правой бабке.
— Мешков у них больше стало, заметил?
— Угу, думаю они продовольствие этим привезли, а обратно копченную рыбу забрали. Судя по количеству немцев
— Думаешь их неделю никто не хватиться? — задумался Степка.
— Антенны не вижу, столбов с проводами тоже. Думаю, они тревожный сигнал ракетами подают. Что на счет катерка скажешь?
Лежали мы на высоком берегу, в трех метрах от нас несла свои воды безымянная речка, впереди на открытом пространстве стояло несколько строений. У воды небольшой причал с низко сидящим катером. Судя по флагу со свастикой и пулемёту на носу, использовался он как патрульный. Рядом на берегу сушилось пара плоскодонок. Рядом с причалом на бревне сидел пожилой немец в галифе, былой рубашке и при подтяжках, босые ноги он купал в пробегающей мимо речке. Монотонно работая ножом, немец чистил рыбу, бросая готовую в лежавший рядом таз. Три строения, одна хата явно жилая, другие для живности. У небольшого холма, где у землянке-коптильни сушились сети, стоял еще один немец в одних штанах и наблюдал в бинокль за излучиной реки. Немцев было семеро, мы посчитали их, когда они провожали тыловиков. Трое успели сесть в одну из лодок, и ушли за излучину за которой наблюдал немец с биноклем. Осталось четверо. Один с ножом у реки второй с биноклем, третий ушел в коптильню, а четвертый возился в хате.
— Клевый катер, заметил у него мотор поднимается? Можно на скорости проскакивать труднопроходимые участки. Для болот создан.
— Думаешь? — с сомнением спросил я.
— Мы гонки на болотах устраивали. В Луизиане, когда гостили у родственников в Орлеане. Я там на разные моторки насмотрелся, знаю что говорю.
— Тебе виднее. Пошли, они сейчас расслаблены. Работаем вдвоем. У того что с биноклем пистолет в кобуре, видимо командир, остальные безоружные. Значит оружие в хате, берем сперва ее, одновременно снимая командира. Потом грузим весь хабар в катер и сваливаем… О, не забыть еще одну из плоскодонку взять и весла с шестами.
— Зачем? — поинтересовался Степка, мандража я у него не заметил, видимо действительно просто интересовался.
— Ты к «окну» на катере доберешься?
— Нет, конечно.
— Вот и я о чем. Спрячем, вернее, замаскируем, а к нужному месту на лодке, весла там бесполезны, так что шестами поработаем. Попробуй, найди нас в этих протоках и болотах, в лабиринте и то легче.
— Ну че, пошли, а то жрать охота? Все-таки больше суток не емши.
— Пошли, забираем к полю, там трава высокая по-пластунски подберемся.
— Хорошо что у них собак нету, тогда бы без шансов.
— Согласен, все идем.
Раздвигая траву рукой с зажатой в ней пистолетом, я осторожно полз по полю в сторону построек, сзади пыхтел Степка.
— Ты чего? — уткнувшись в подошву берцев, прошипел Степан.
— Собака.
— Что, собака?
— Собака есть, — тоже зашипел я.
Мы подползли к открытому месту. До построек осталось метров сорок открытого для всех взглядов пространства, с недавно скошенной травой, и подобраться незамеченными было уже проблематично. С нашего пункта наблюдения не было видно, что тут поработали косой. Однако сейчас нам это сыграло только на руку, собачья конура до этого скрытая от взглядов со стороны частью небольшого сарая, стала видна.