Я из ДМ 8
Шрифт:
— А вот так, господин Томозоку. Вы поступили недостойно и должны извиниться перед мототаксистами, — процедил Ямада.
— Но, я же…
— Иначе я и мои друзья откажемся от вашей мастерской. Да ещё и распустим слух, что здесь занимаются недостойными делами. Так что вас ждет скорое разорение…
— Господин Такаги! Господин Такаги, — тут же поклонился плешивый начальник. — Я приношу свои извинения вам и вашим рабочим. Прошу вас смилостивиться и всегда пользоваться только моими услугами. Я признаю, что поступил очень плохо. Вам и вашим коллегам у меня всегда будет пятидесятипроцентная скидка… Только прошу вас — простите
— Вы извинитесь перед Мрамором и остальными, — отрезал я.
— Конечно-конечно, даже сделаю пять, нет, три ремонта бесплатно, — покраснел Томозоку.
— Вот и хорошо, а сейчас нам надо ещё кое-что обсудить, — потянул его за руку сэнсэй.
— Что обсудить? — не понял Томозоку.
— А вот для этого мы пройдем в ваш офис, — улыбнулся сэнсэй. — Прошу вас, Томозоку-сама. Пойдем, Малыш, ты будешь нужен как свидетель.
Зная сэнсэя, могу с уверенностью сказать, что сейчас начальника мастерской разведут на круглую сумму в качестве отступных. Ну и пусть — сам виноват. Сэнсэй и Малыш повели покрасневшего Томозоку в его кабинет. Остальные рабочие разбрелись по местам. Годзилла запрыгал на одной ноге за ними.
— Эй, может, тебе помощь нужна? — окрикнул я его.
— М-м-м, — помотал он головой и махнул на прощание.
Я же повернулся к одному из мастеров, которые вскоре должны будут выступить на арене.
— Ваша работа? — спросил я, кивая на мастерскую.
— Не буду отпираться, — кивнул Ямада в ответ. — Но я даже не мог подумать, что ты за своих подчиненных так будешь рвать жопу. Мне понравилось, хинин. Ты лучше, чем о тебе пытаются рассказать.
— Я знаю, — вздохнул я. — Ладно, до встречи на арене. Спасибо, что помог с Томозоку.
Я повернулся было, чтобы уйти, когда Ямада тронул меня за плечо:
— Знаешь, для рода Ямада честь тоже не пустой звук. Десять мастеров на одного специалиста… В этом бою нет чести. Пожалуй, я откажусь от боя, хинин. Пусть они ищут другого мастера.
— Подожди, Ямада-сан, — теперь уже пришла моя очередь удерживать его. — Не стоит так спешить. У меня есть план, и я буду счастлив, если ты примешь в нем участие…
Глава 12
Чем больше приближался бой на арене, тем сильнее и отчаяннее становились тренировки. Казимото был неумолим. Он своими требованиями выжимал меня до суха, а сэнсэй это "досуха" наполнял уже своими знаниями. После физических тренировок я практиковал оммёдо. Руки не поднимались, ноги дрожали осиновым листом на ветру, а на глаза наворачивались слезы. Однако, я крепился и раз за разом повторял самые эффективные оммёдо.
Утренние пробежки увеличились с десяти километров до сорока. Причем в рюкзак с медвежонком Казимото теперь докладывались блины от штанги. И с каждым днем вес прибавлялся.
Знали бы вы, как тошно было слышать над ухом слова медвежонка, когда ноги подкашивались, а пот выедал глаза:
— Настоящий воин должен быть примером и образцом для других! Основной акцент в занятиях стоит делать на силе, ловкости, скорости, выносливости, координации движений и быстром восстановлении. Всё это в комплексе может сделать воина неуязвимым. То, что будет в будущем, станет переноситься гораздо легче, если ты выдержишь сейчас.
Шутки кончились уже давно, я тренировался не только при свете дня — меня тренировали и в ночи. Причем про то, что такое сон, я забыл ещё на первых неделях тренировки. Спать приходилось не более четырех часов в сутки. Зато теперь сон мой стал чуток и я просыпался до того, как в комнату влетало ведро с водой, которое продолжал посылать сэнсэй. Блокировал ведро в воздухе, а потом из него же и умывался, сбрасывая с себя остатки сна.
Из ночных тренировок могу вспомнить одну интересную меня заперли в одной комнате с десятком голодных крыс, но прежде накачали Порошком Правды, чтобы не смог использовать оммёдо. Пришлось бороться за жизнь с пищащими созданиями, которые яростно пытались откусить кусочек вашего непокорного слуги. Я вышел победителем, но поцарапанный и покусанный настолько, словно продирался пару километров по сплошному терновнику.
Пришлось срочно лечиться Дыханием Жизни, а то меня просто не пустили бы в академию — не признали бы. Я больше походил на зебру, чем на человека.
А Казимото всё нудел и нудел во время пробежек:
— Подготовка бойца имеет один главный принцип — непрерывность. Ухудшение результатов наблюдается уже после 4-5 дней перерыва. Поэтому систематические, ежедневные занятия способствуют формированию значительного ресурса выносливости, необходимого спецам. А если ты сможешь перешагнуть через ту черту, которая отделяет специалиста от мастера, тогда тебе это покажется легкой прогулкой. Даже бой с другими мастерами станет не таким серьезным испытанием, каким является сейчас.
— А если я сейчас сдохну, то это будет считаться полной победой? — процедил я, стараясь удержать дыхание.
— Почему же это будет считаться победой? — не понял Казимото.
— Потому что я сдохну и десять мастеров останутся ни с чем. Я победю их... побежу... В общем, оставлю их с носом!
— Нет, это будет позором. И вообще, если у тебя есть силы для болтовни, то давай-ка немного поотжимаемся! Упор лежа принять!
Я стискивал зубы и отжимался на пальцах до полного падения. Приседал на одной ноге с выносом второй вперед. После выпрыгивал из положения сидя с хлопком над головой. И снова отжимался, приседал, выпрыгивал. Всё это до полного выматывания, до полного падения и изнеможения. До крови из носа и слез из глаз...
А уже по вечерам, после новой изнуряющей тренировки, мы с сэнсэем и медвежонком изучали стратегию поведения боя. Раз за разом моделировали ситуации, а также способы выхода из них. Десять мототаксистов выступали в роли мастеров, располагались в различных частях арены и атаковали любимыми атаками курсантов-первокурсников. Да, уже двое были на моей стороне, но остальные-то восемь всё ещё были настроены против меня.
Это нельзя не учитывать.
К тому же, я не очень-то доверял своим неожиданно появившимся союзникам. Если они так легко смогли отойти от своей группы, то почему бы им снова не примкнуть обратно?
Поэтому приходилось заниматься. Заниматься до двадцатого пота, когда все вещи на теле можно было выжимать. Если бы не темные силы Оивы, то даже не знаю — выдержал бы я этот невыносимый тренинг или нет. Даже для меня был неожиданным тот момент, что когда силы были на исходе, вдруг следовал прилив и я мог продолжать заниматься. Учителя же на меня только поглядывали, иногда удивленно поднимая брови, когда я, только что лежавший морской звездой на берегу, вдруг вскакивал и предлагал продолжить занятия.