Я – контрабандист

Неклюдов Андрей

– Начеку? – спросил он (надо думать, видок у меня был слишком бодрый для двух часов ночи). – Я тоже сейчас глядел. Пока все в порядке. – Он уселся на край кровати, помолчал.

– Посматривать-то я буду, – проговорил он, глядя на пол, – но охрану на себя не беру. Я так Олегу и сказал. Однажды я уже погорел из-за этого. Олег тебе, наверное, рассказывал…

«Так, пошла вторая версия истории», – улыбнулся я про себя.

– Он мешки на палубе оставил, сказал: посмотри, Гена. А мы стали швартоваться. А при швартовке я должен быть в машине, порядок такой. Пока я там находился, эти махновцы успели несколько мешков утащить. А все претензии ко мне…

«Ничего себе – несколько мешков! – подумал я. – Весь груз, что был на палубе, стащили,

по стоимости равный квартире! Но, с другой стороны, выходит, что Гена не совсем виноват, раз он должен был находиться в машинном отделении. А весь долг на нем…»

Приблизительно через каждый час я выходил из каюты и прохаживался по судну – до нашей «кладовки», мастерской и обратно, встречая по пути пьяных «алексеевцев» и ярко раскрашенных девиц, которых прежде на «Турбидите» не было.

РАЗГРУЗКА

В шесть утра, так и не сомкнув за ночь глаз, я стоял на палубе, вдыхая сырой, насыщенный туманом воздух, высматривая своих и следя, чтобы кто-нибудь не потащил к трапу наши мешки.

Появились первые грузовики. Пятясь задом, урча и пуская облака едких солярных выхлопов, они ползли к судну с вожделенно раззявленными дверцами фургонов и откинутыми бортами кузовов. Через час у трапа уже была толчея. Одни с мешками и коробками на плечах двигались вереницей к трапу, другие пытались проскочить обратно за новой поклажей. Над головами у всех летели с верхних палуб картонные коробки с чипсами и лапшей. Их ловили, кидали дальше. Где-то на машинах росли штабеля.

– Это что вы несете? Чей товар? – слышалось со всех сторон.

Мне было странно, что таможенники не являются сюда, чтобы «накрыть» всех с незаконным грузом. Подумалось, что все это до поры до времени, и смутное тревожное предчувствие шевельнулось в душе.

Появился наконец Олег со своими ребятами.

– Мы уж гадали, живой ты или нет, – смеясь, приветствовал меня Максим Румянов.

Олега сопровождал плечистый широколицый парень лет двадцати. Я обратил внимание на отсутствие какого-либо выражения на его лице и широкую зубастую (прямо-таки акулью) улыбку. Это был тот самый Паша, представитель «крыши». Никак не реагируя на творящийся хаос, он сразу прошел в каюту Гены и по-свойски расположился там на диванчике.

Позже других прибыл Шура Безбережный. И первыми его словами были:

– Штаны зря брали. Зависнут. Тема сдохла.

Это надо было понимать так, что спортивные штаны, каких мы привезли несколько тысяч, не продадутся.

Румянов с Безбережным принялись выкидывать из Гениной «ямы» тюки. Я подхватывал и бросал их дальше по коридору. А там уже наши тащили их к машине. Работа кипела. «Алексеевцы» тоже время от времени проволакивали по палубе мешок или ловко, из рук в руки, отправляли какую-нибудь коробку – украденные ими или отобранные у тех, кто был без «крыши». Едва не похитили и наш мешок с «Чемпионами». Делая вид, будто освобождают проход, откинули его в сторону к двери, там подхватили другие, и в мгновение ока мешок оказался на берегу. Шура Голощупов, заметивший это, успел кликнуть Пашу, и только это помогло нам вернуть похищенное.

Наконец два грузовика были загружены. Кто-то сел в кабину к водителям, остальные – в автомобили Олега и Шуры Голощупова. Двигались колонной: впереди – Голощупов с Пашей-«макаровцем», затем – грузовики, а в хвосте – мы с Олегом.

КАК В АМЕРИКАНСКИХ ФИЛЬМАХ

– А что, Паша этот нигде не работает? – спросил я Олега, когда мы выехали за ворота порта.

– Нет, конечно. Это и есть его работа. Как и у других боевиков.

«Хороша профессия», – подумал я.

– А он женат?

– Да. Жена и ребенок есть.

– Интересно, жена его знает, что он бандит? – продолжал я задавать наивные вопросы.

– А как же? Разве это скроешь? Да и зачем? Многие бабы только и мечтают, как бы за бандита выйти, – убежденно сказал Олег. – Чем плохо? Ни

банкротство, ни безработица ему не грозят, налоги платить не надо. А убьют – семье выплачивается пособие… Паша мне сам рассказывал… – что-то типа страховки…

Слова Олега навели меня на размышления. И хотя я не мог согласиться с тем, что большинство женщин якобы готовы связать свою судьбу с мафиози, я все же допускал, что сами бандиты считают свой преступный промысел нормальной и даже весьма престижной профессией. Вполне вероятно, что настоящие бандиты вроде Влада Захарова или того же Паши, чувствуют себя стопроцентными мужчинами, более полноценными, чем обычные добропорядочные граждане. И их женщины наверняка воспринимают их так же.

Мы уже ехали по городу, и я обратил внимание, что Олег ежеминутно поглядывает в боковое зеркальце, хотя грузовики с товаром следовали впереди нас.

– Что, возможно преследование? – спросил я.

– Не исключено.

И Олег, продолжая следить за дорогой, рассказал, как они уже однажды уходили от преследователей:

– Паша в тот день отпросился на похороны приятеля, погибшего в стычке между группировками… хотя это не положено – отпрашиваться: работа есть работа. И вот, когда уже загрузились, узнали, что за воротами поджидают несколько бандитских легковушек и джипов. А как раз перед этим… – Олег прибавил газу, нагоняя грузовики, – перед этим у одного знакомого отмели весь товар. Просто перегрузили в свои машины и уехали… Мне ничего не оставалось, – с паузами продолжал Олег, – как нанять «омоновца». Для сопровождения. И вот едем. Впереди Шура Голощупов с Безбережным, дальше я с «омоновцем» в кабине «КамАЗа», а за нами штук восемь бандитских машин. И так через весь город. Как в американских фильмах! – усмехнулся он. – Что делать, не знаю. Не домой же их за собой везти! И «омоновец» говорит: домой нельзя, заберут все, как только я уеду. Сам он – майор, давно занимается организованной преступностью. Говорит: «Я их всех в лицо знаю, но ничего поделать не могу, такие законы…»

«Почему же такие законы? – сокрушенно подумал я. – Наверное, кому-то в правительстве выгодны такие законы. А возможно, и сами бандиты, их верхушка, уже имеют выход в правительственные круги».

– Конечно, если бы они вздумали нападать, – сказал Олег, – он бы кого-нибудь подстрелил с удовольствием. Они это чувствовали. Да и не такая уж добыча, ради которой стоит поднимать шум, схлестываться с милицией. Но и не отстают. Так и ездим по городу. Терпение у всех на пределе. Майор говорит: «Ребята, делайте что-нибудь, у них ведь тоже нервы не железные», – Олег помолчал, как бы давая мне возможность прочувствовать ситуацию. – В одном месте повезло: Безбережный сумел выпрыгнуть из машины и рванул через парк! Позвонил Владу Захарову. И мы туда поехали – в фирму «Уссури», где у Влада офис. Там двое «макаровцев» уже встречают. «Вам же сказали, что крыша есть!» А те с претензией: зачем мента посадили? Нарушение этикета. «Пойдемте в кабинет, разберемся». – «Некогда. И так, – говорят, – на вас время потратили, два автобуса с пассажирами пропустили. Вы нам еще неустойку должны заплатить». А потом, мне рассказывали, вся эта банда, обозленная, ворвалась на судно – и давай тащить все подряд, открыто грабить. Третий помощник попробовал помешать, так ему череп пробили, а затем отыскали в больнице и еще нагрузили на полштуки баксов – за то, что в милицию пожаловался. Мол, самому надо решать свои проблемы, без милиции.

«Полнейший беспредел», – мысленно констатировал я.

Пока Олег рассказывал, я периодически поглядывал в заднее стекло: нет ли погони. Но все обошлось благополучно. Мы сделали без потерь два рейса. Комната в соседнем подъезде и одна в Олеговой квартире заполнились под потолок мешками и коробками.

– Олег, а Гена тебе еще много должен? – спросил я, когда мы присели на ступеньках у подъезда отдохнуть.

– Какой Гена? А, этот, электромеханик? Ничего не должен. Я ему все простил. Просто не говорю ему об этом, чтобы он не расслаблялся.