Я купил тебя. Дорого
Шрифт:
Вот уж ситуация, о которой я точно не мечтала — видеть Обласова у себя дома за родительским столом. В груди жжётся сожаление, потому что теперь совсем не осталось мест, куда от него можно сбежать и свободно выдохнуть хотя бы ненадолго. И сюда он проник своими всевластными щупальцами.
Мы поднимаемся по ступеням и входим в дом. Отец первым и проходит к шкафу, в который убирает рабочую верхнюю одежду. Мама сразу идёт к кухонной раковине, чтобы вымыть руки, а я, пока снимаю кроссовки, чувствую рядом со своим ухом тёплое дыхание.
— Ты не ответила на
— Я подумала, что телефон мне уже не пригодится, — отвечаю тихо, очень стараясь, чтобы он не услышал прорывающуюся обиду, за которую я сама на себя очень зла. Это даже не столько обида, сколько… ощущение оскорблённости.
Но Обласов, к моему удивлению, ничего не отвечает. Прищуривается на мгновение, а по губам пробегает тень полуулыбки.
Да пошёл ты. Нашёл с чего веселиться.
— Что смешного? — смотрю на него исподлобья.
— Сено в твоих волосах, — теперь уже ухмыляется шире и вытаскивает пальцами тоненькую палочку. — Ты правда, что ли, умеешь на тракторе гонять?
— Не привыкла лгать.
— Это хорошо.
На этом наш жутко странный разговор заканчивается, я объявляю всем, что иду в душ, и ухожу.
И несмотря на то, что я у себя дома, в своей собственной комнате, в своём душе, я дважды проверяю, закрыла ли замок. Как будто Обласов возьмёт и ворвётся прямо ко мне в душ.
Кто знает, на что он вообще способен. Ведь заявился к моим родителям.
Пока купаюсь, путаюсь в мыслях.
Что отвечать родителям, если они спросят, как и где мы познакомились? Это ведь снова лгать. Так сложно это делать родителям, я чувствую себя ужасно.
После душа немного сушу волосы и стягиваю их в косу, натягиваю спортивный костюм и спускаюсь. Вот такая деревенская королева красоты. Совсем не сравнить с Ритой — победительницей прошлого года. Я далеко не уродина, слежу за собой, но напомаженной красоткой, которая впадает в истерику от скола на ногте, никогда не была.
Тогда зачем я такая Обласову? Уже ведь понятно, что “королевским” канонам я не соответствую.
Спускаюсь снова в кухню, вижу, что мама уже накрыла стол без моей помощи, а отец с Обласовым по-приятельски болтают возле кладовой, где папа показывает ему коллекцию своих самодельных наливок. Папа у меня пьёт очень мало, а наливки на ягодах, травах и фруктах это скорее хобби, но Обласова они вряд ли впечатлят, учитывая, что тот, думаю, пьёт дорогущий алкоголь, за бутылку которого нам, наверное, трактор и двух коров продать придётся. Но, надо отдать ему должное, слушает он с интересом. Ну или делает вид. Спрашивает даже у отца что-то, про рецепты интересуется. А папа только цветёт от этого, рассказывает с удовольствием.
— Мам, чем помочь? — спрашиваю негромко.
— Да я уже всё сделала, Мил. Поставь салфетки на стол и солонку с перечницей. Ой, ещё хлеб в корзинку переложи.
Ставлю на стол салфетки и подставку с солонкой и перечницей, потом достаю корзинку и распаковываю хлеб у стола.
— Милка, ты почему ничего не говорила? —
— Тридцать пять, кажется, — на маму не смотрю. Зажим на пакете с хлебом никак не хочет поддаваться.
— Ну… знаешь, дедушка Миша старше твоей бабушки был на пятнадцать лет. Но прожили душа в душу до самой смерти.
— Мам, — скашиваю на неё глаза. — Ну чего ты сразу про “прожили душа в душу”... У нас ещё…
— Поняла-поняла, дочь, — подмигивает мама. — Всё только обрисовывается. Но знаешь, Мил, то что он приехал знакомиться, говорит, что настроен серьёзно. Но решать только тебе, солнышко. Всегда только тебе. Нравится — поддержим. Не нравится — мы всегда за тебя.
Хочется обнять маму и поблагодарить за поддержку, за то, что на моей стороне. Всегда. Но… лучше ей не знать, что в этом случае я ничего не решала и не решаю. Так уж сложилось. Но родителям душу рвать я этим не стану. Спасибо Обласову, что с уважением, хотя бы показным, к семье моей отнёсся, а не утащил за волосы на глазах у родителей.
— По твоему мнению, у вас уже достаточно серьёзно, чтобы лететь вместе в отпуск? — тихо спрашивает мама.
— В отпуск? — смотрю на неё непонимающе.
— Ой, это, наверное, был сюрприз, — она закусывает губы и бросает взгляд через плечо на болтающих возле кладовой отца и Обласова. — Демьян сказал, что хочет забрать тебя завтра утром и сразу на самолёт.
Вот это заявочки. А меня он спросить не захотел? — возмущаюсь внутри, но предательская дрожь бежит по ногам. И совсем не потому, что я бы хотела побывать на заграничных курортах…
32
Лежу и смотрю в потолок. Сердце бьётся быстро, пульс точно не даст уснуть.
Да и какой там сон…
Дверь в спальню я заперла, чего почти никогда не делаю, потому что ни родители, ни Стасик никогда ко мне не врываются, всегда стучат. Но сейчас мне так спокойнее, хотя я и не думаю, что Обласов настолько безумен, что припрётся ко мне в спальню.
Это было бы уже совсем дном…
Переворачиваюсь на бок и подтягиваю колени к груди. Не могу уложить в голове всё произошедшее сегодня, весь этот странный вечер.
Демон очаровал моих родителей, заставив их поверить, что мы с ним красивая пара, а он такой весь принц на белом коне. Вёл он себя вполне естественно, даже улыбался иногда. Но меня не покидало ощущение, что вся моя семья — заколдованы.
Сама же я весь вечер просидела как на иголках. На Обласова старалась не смотреть. Мне кажется, мама это заметила, но решила, что я просто взволнована.
— Вылетаем завтра в восемь. К шести будь готова, — поставил меня в известность Обласов, когда я вечером вышла покормить собаку во двор, а потом напоролась на него в сенях. Он стоял один и курил. Расслабленный и спокойный, одна рука в кармане брюк, рукава рубашки привычно закатаны. Такой себе хозяин жизни.