Я лечил Сталина: из секретных архивов СССР
Шрифт:
Затем - Синай, курорт. Мы остановились в вилле Академии наук (обычного европейского типа). В горах за ночь выпал снег, на фоне синего прозрачного неба утром они сияли на солнце. Мы заехали в большой замок, бывшего короля, псевдоготического типа с бесчисленными залами и отделениями, обставленными в разном стиле (французский Луи Каторз, английский, японский, арабский, ампир, шведский и т. п.). В замке часто жила Кармен-Сильва, королева-поэтесса (я вспомнил, что в детстве я читал ее какие-то сентиментальные стихи и повести); судя по портретам, довольно привлекательная особа. Она часто бывала и в Петербурге у царя. Носительница русской ориентации в этой стране, сопротивлявшаяся влиянию Австро-Венгрии.
Затем мы перевалили хребет, красивый спуск нас привел в совершенно другую страну, еще недавно часть Австро-Венгрии - Трансильванию.
Селенья здесь богаче, каменные постройки в южнонемецком стиле, готические силуэты костелов, на перекрестках дорог - статуи Божией Матери, распятия Христа и разбойников. Поля хорошо возделаны, сады.
Вскоре - большой город Брашов. Прекрасный готический собор, интересная средневековая крепость (она же дворец) у подножия горы Тымпа.
Вскоре еще такой
Наконец - Клуж. Очень приятный город, много старинных зданий, на центральной площади у громадного кафедрального собора и красивой ратуши - памятник венгерскому герою Ракоци, сражавшемуся с немцами за независимость Венгрии.
Мы посетили медицинский факультет университета, были в клинике почтенного, чисто немецкого по воспитанию и по облику профессора Хатигану, мне хорошо известного по литературе (работы по желтухе) и автора большого учебника диагностики - который он мне подарил; были и на кафедре физиологии у профессора Брантано: женат на русской, говорит по-русски. Он талантливый экспериментатор (показывал свой интересный опыт с живой головой: голова отделена от туловища в гуморальном отношении - оставлена только связывающая голову с туловищем нервная система). Таким образом, в этих условиях можно изучать котико-висцеральные взаимоотношения без прямого участия гуморальных передаточных агентов, притом в острых наглядных опытах.
Румынские руководящие работники мне не понравились только одним: подчеркнутой зависимостью (даже раболепием) по отношению к Сталину
По возвращении в Бухарест поездом мы были приняты Кишиневским [227]– тогда это был второй после Георгиу-Дежа [228] человек по партийной линии; он говорил по-русски (еврей?). Казалось тогда, что он повелитель страны. Но судьба его оказалась плачевной после Берии, и жив ли он сейчас - не знаю. Вообще, в Румынии партийные страсти были накалены (часть лидеров сидела за правый уклон, в том числе деятельница Коминтерна Анна Паукер [229] ). Мне пришлось в специальной больнице провести медицинскую консультацию актива, в том числе и Георгиу-Дежа (симпатичный и, как мне показалось, довольно простой человек красивой наружности). Многие долгие годы они томились в тюрьмах, здоровье и было в той или иной мере расстроено. Наиболее важным (важничающим) мне показался Константинеску [230]– потом и он был свергнут. У Киву Стойки [231] , в дальнейшем многие годы бывшем председателем Совета Министров, мы обедали; он мне понравился своей демократичностью и приветливостью. Румынские руководящие работники мне не понравились только одним: подчеркнутой зависимостью (даже раболепием) по отношению к Сталину.
227
Кишиневский (Ройтман) Иосиф (1905-1963) - румынский государственный и партийный деятель. Выходец из Бессарабии. Член Политбюро в 1948-1957 годы. В 1950-1954 годы - заместитель председателя Совета Министров Румынии, в 1954-1955 годах - первый заместитель председателя. После XX съезда КПСС перешел в оппозицию к Г. Георгиу-Дежу. В 1957 году вместе с Мироном Константинеску был выведен из состава Политбюро. Позднее «группа Паукер - Луки - Джорджеску» и «фракция Кишиневского - Константинеску» были обвинены в поддержке сталинистского режима в Румынии.
228
Георгиу-Деж Георге (1901-1965) - румынский государственный деятель, руководитель Румынии с 1948 до 1965 года. Генеральный (первый) секретарь ЦК РКП. Премьер-министр Румынии в 1952-1955 годы. Председатель Госсовета Румынии в 1961-1965 годах.
229
Паукер Анна (1893-1960) - румынский политический деятель, министр иностранных дел Румынии и фактический лидер компартии Румынии в конце 1940 - начале 1950-х годов. Отстранена от власти в 1952 году в ходе кампании борьбы с «сионизмом» и «космополитизмом». В феврале 1953 года была арестована, но после смерти Сталина освобождена и помещена под домашний арест. К власти не вернулась.
230
Константинеску Мирон (1917-1974) - деятель компартии Румынии. В 1945 - июле 1957 года - член Политбюро компартии Румынии, Румынской рабочей партии (выведен вместе с И. Кишиневским). В 1974 году - председатель Великого национального собрания Румынии.
231
Стойка Киву (1908-1975) - румынский политик. Член ЦК РКП в 1945-1975, премьер-министр Румынии в 1955-1961 годах, председатель Госсовета в 1965-1967 годах. В 1975 году, по официальной версии, совершил самоубийство.
Несколько особняком держался тогда Петру Гроза [232] . Он был национальным героем, инициатором выхода Румынии из Союза с Германией и дружбы с Москвой. Гроза был председателем верховного органа страны - нечто вроде президента. Давно ли то был крупнейший помещик, богач, либерал - теперь он левый, даже коммунист. Мы познакомились с ним в «Атенеум» на симфоническом концерте под управлением Джорджеску, отличного дирижера; фортепьянную партию листовского концерта блестяще исполняла женщина. В камерной вещи Кодаши пленили какие-то особые, нам неизвестные инструменты, национального происхождения, издававшие восточные, пряные звуки.
232
Гроза Петру (1884-1958) - румынский политик, антифашист, глава первого демократического правительства после Второй мировой войны, симпатизировал коммунистическому движению, однако в партию не вступил. Крупный помещик, однако отказался от поддержки правительства Румынии и своего состояния и возглавил крупнейшую в стране крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». Во время Второй мировой войны боролся против фашистского режима в Румынии, после победы стал премьер-министром «коалиционного правительства» Румынии в 1945-1952 годах, позднее - председателем Государственного совета Румынии.
Петру Гроза в антракте стоял в фойе, нас представили, он говорил с нами по-немецки, извинившись, что был непредусмотрителен в свое время и не научился русскому языку - теперь уже он стар, не научишься. «Но кое-чему я все же от русских научился, особенно политике». После концерта он предложил пойти в музей (концерт был дневной и рано кончился). Это напротив - во дворце короля. «Между прочим, я устроил этот музей. У короля, впрочем, была хорошая картинная коллекция».
Музей в огромном светлом дворце разместился отлично. В нижнем этаже - румынская живопись, скучные старые портреты Амана, отличные импрессионистские пейзажи Лукиана, Григореску, Нетрашку, современные художники, в том числе выразительный Баба. В верхнем этаже - иностранцы, в том числе громадный Эль Греко (гордость музея), несколько картин Брейгеля.
Обратно в Москву мы возвращались поездом (нелетная погода). До Ясс нас провожали любезные хозяева. В Яссах (городе, уже очень похожем на русские города) мы почему-то посетили собор, в котором была похоронена какая-то часть Потемкина-Таврического (я уже не помню всей истории). До границы мы поехали уже одни.
Пограничную станцию Румынии прошли беспрепятственно (любезно проверили наши визы и все), но на русской пограничной станции нас выпроводили из вагона, согнали в переполненное зало, где негде было не только присесть, но и стоять. Мы с трудом дотащили наши чемоданы до столов, за которыми стояли пограничники и потрошили багаж. Со мной все сошло благополучно, пожилой человек спросил, кто я и зачем ездил в Румынию, попросил открыть мой чемодан, но его не осматривал, а вот с Черниговским вышла история: его чемодан попался молодой бабенке в форме пограничника, она вытащила из чемодана белье, купленное в подарок молодой жене, туфли и кофты, считала, не превышают ли они норму, и в заключение заявила: «Я накладываю арест на ваши апельсины, их ввоз в СССР запрещен» (нам дали по десятку отличных палестинских апельсинов в дорогу). Она вытащила их все до одного и рассовала часть в свои карманы, да еще вдобавок, точно в насмешку, тут же стала сдирать с одного шкуру и быстро чавкать. Кроме того, она задержала патефонные пластинки (нам подарили по набору с национальной музыкой): «Потом, когда все переиграем, проверим, пришлем вам в Москву» (мои пластинки, как и апельсины, мой пограничник не тронул).
В дороге я дразнил В. Н. апельсинами (впрочем, поделился с ним, конечно). По моим наблюдениям, наши пограничники в те времена действовали хаотично и глупо, в каждом гражданине искали или вора, или шпиона (только позже, начиная с 1960 года, и у нас научились, по крайней мере в Москве, обходиться культурно).
В Румынии я побывал еще несколько раз. Это были поездки по медицинской линии (осмотры актива). Прием был всегда замечательный. Петру Гроза вскоре заболел. Сперва это было сердечное заболевание; мы были с Лукомским на консультации у него в имении за Карпатами; там мы познакомились с румынским кардиологом профессором Илиеску, в будущем часто посещавшим Москву. Гроза не верил в свое сердечное заболевание, «я каждый день по утрам взбираюсь вон на ту гору» (гора, действительно, как мы убедились на своем опыте, была высокая), «тут что-то другое». Через год это «другое» выяснилось. Оказался рак кишечника, была сделана операция, и меньше, чем через год, Гроза умер.
В его обширном доме - целая выставка писаным маслом различными художниками его портретов. Сейчас, когда у меня на даче висит несколько моих портретов, я вспоминаю почему-то жизнерадостного и насмешливого П. Гроза. Но у него в Бухаресте был дворец (президента), он историческая фигура, а я?
Но у него в Бухаресте был дворец (президента), он историческая фигура, а я?
Затем я побывал в Венгрии (был приглашен туда на съезд медицинского общества имени Кораньи, собранный в Дебрецене). Кроме меня, были еще гости - профессор Александров из Польши и профессор Нигушек из Чехословакии. Александров на вид был совсем русский, да и фамилия, он заведует кафедрой терапии в Варшаве; профессор Нигушек - галантный господин, ухаживающий за женщинами, легко и много танцующий, он гематолог, раньше был в России в чешских войсках в Сибири, говорит по-русски с немецким акцентом. Александров сделал доклад по-французски (а не по-русски, как я ожидал).
Хотя я не входил в разговоры на политические темы, чувствовалось общее раздражение Ракоши [233] , ставленника Сталина, из-за его жесткой политики, особенно по вопросу сельского хозяйства. Шел глухой протест против попыток коллективизации.
В Будапеште в магазинах были очереди. Дороговизна. Хотя первомайский парад прошел хорошо, дефилировали войска и колонны празднично одетых демонстрантов со знаменами о Ленине, Сталине и т. п. и с приветствиями в адрес СССР, наш посол мне сказал уже тогда, что обстановка крайне напряженная, «венгры нас не любят».
233
Ракоши Матьяш (1892-1971) - венгерский политический деятель. Генеральный секретарь Венгерской коммунистической партии, глава правительства Венгрии (1952-1953). В 1953 году передал пост председателя правительства Имре Надю. После ХХ съезда КПСС снят с должности генерального секретаря. Вскоре после восстания в Венгрии 1956 года был вывезен в СССР. В 1970 году ему было предложено отказаться от активного участия в венгерской политике в обмен на возвращение в Венгрию, но Ракоши отказался.