Я — легионер, или Восемь лет в европейском футболе
Шрифт:
Но со временем, побывав благодаря Николе Берти в компании солидных людей, я осознал всю несостоятельность и глупость своих юношеских амбиций и понял, что в том обществе, где я оказался, едва ли можно было кому-то что-то доказать своей одеждой. Возможно, такое под силу каким-то мультимиллионерам, для которых выдающиеся кутюрье изготавливают эксклюзивные наряды в единственном экземпляре — да, в этих случаях, наверное, одежда действительно о чем-то говорит. Но в такой заоблачно высокой компании мне бывать никогда не доводилось и явно не доведется, поэтому рассуждать о ней не берусь.
Обычный же человек должен избирать иные способы
Здесь, в общем-то, нет никакого открытия — известная с детства народная мудрость гласит: «Встречают по одежке, провожают по уму». Но там, куда я попал, по одежке даже и не встречали. Достаточно выглядеть опрятно и аккуратно, быть одетым со вкусом и в соответствии с выбранным стилем. Этого хватит для того, чтобы вас приняли в обществе и дали вам шанс добиться уважительных проводов. А что там на вас надето — Версаче, Валентино, Сен-Лоран или нечто другое — особого значения не имеет. Я понял это довольно быстро и перестал заниматься всякими глупостями.
Хотя, вообще-то, глупостей в моей миланской эпопее хватало.
Определение «глупость» прежде всего относится к моему тогдашнему образу жизни, к поведению вне поля. Попав в профессиональный футбол и продвигаясь от его низов к вершине, я должен был менять свой менталитет, вести себя в соответствии с новой обстановкой, иными словами, заботиться о своем имидже. Увы, по молодости и неопытности сам я не мог осознать подобную необходимость, а подсказать было некому. Такой совет можно услышать от опытного и авторитетного прокуратора, но, как вы уже знаете, от человека, находившегося в то время рядом со мной, толковых наставлений ждать не приходилось.
Мне было 23 года, и я продолжал радоваться жизни, расслабляясь и развлекаясь так, как развлекался до того в Москве, а затем в Фодже. В этом-то и заключалась моя главная ошибка. Мне трудно было понять, насколько изменилась моя жизнь после переезда в Милан. А изменилась она очень существенно — прежде всего потому, что я обрел невиданную дотоле известность.
Конечно, я был популярен и в «Спартаке», и в «Фодже», однако это совсем не та популярность, какой пользуются футболисты суперклуба, подобного «Интеру». Да, меня любили болельщики «Спартака» и очень часто в дни матчей или тренировок окружали, желая поболтать или взять автограф. Но в остальное время я не чувствовал этой популярности: на шумных московских улицах никто меня не окликал, в барах, ресторанах и других общественных местах никто не узнавал и не бросался навстречу.
В Фодже, как я уже рассказывал, дело обстояло иначе: нас знал весь город, где бы мы ни оказались, отовсюду неслись радостные приветствия в наш адрес, нам без конца приходилось фотографироваться с болельщиками, будь то в парке или на улице, в ресторане или магазине. Это была уже совсем другая популярность: каждый из нас был местной знаменитостью.
Но то была популярность провинциальная. Жители маленького южного городка видели в нас скорее друзей, нежели кумиров. Они были рады каждой встрече, запланированной или неожиданной.
Это не идет ни в какое сравнение с той популярностью, какую я обрел в «Интере». Попадая в такой великий клуб, игрок становится фигурой общенационального масштаба. В этом нет ни малейшего преувеличения: того, кто хоть сезон провел в «Интере», «Милане» или «Ювентусе», вся футбольная Италия будет помнить долгие годы. Одев черно-синюю футболку, я получил право на место в истории и на всеобщую известность. Но данным правом нужно было умело воспользоваться, и со временем мне предстояло постичь эту простую истину.
Первое, от чего приходится отказаться, — это от неприкосновенности частной жизни: чем популярнее футболист, тем меньше у него возможности ускользнуть от всевидящих глаз болельщиков и журналистов. Порой игрок не может чувствовать себя спокойно даже в стенах собственного дома. Всем известно, какие проблемы возникали у таких звезд, как Диего Марадона и Йохан Круифф, Пол Гаскойн и Эрик Кантона и многих других, кому не удавалось и шагу ступить втайне от поклонников и репортеров, и у кого время от времени сдавали нервы. Тогда каждый из них выплескивал эмоции по-своему: кто распускал кулаки, кто хватался за ружье, а кто просто махал рукой и, послав всех к черту, бросал футбол. В общем, никому это пользы не приносило — разве что газетчикам, получавшим возможность публиковать новые скандальные истории. Но сам футбол и его верные слуги — игроки и истинные болельщики — всегда оказывались в проигрыше.
Что делать? Такова реальность жизни, такова оборотная сторона сверкающей золотом медали, которую носит на шее каждый известный футболист. Счастлив тот, кому удается пронести ее по жизни легко и достойно. Но для многих, увы, эта медаль со временем превращается в тяжелый камень, непреодолимо влекущий в пучину.
Чтобы избежать отрицательного эффекта собственной популярности, я должен был как можно меньше бывать на людях, избегать шумных общественных мест, короче говоря, вести себя поспокойнее. Но в тот момент понять это я был не в состоянии. Мне нравилась известность, нравилось быть узнаваемым повсюду. Я развлекался, посещая дискотеки и прочие места, какие, в общем-то, и должен посещать молодой человек в моем возрасте.
Разумеется, я ходил туда не один — у меня были товарищи из числа новых партнеров по клубу. Правда, как и потом осознал, то были товарищи, так сказать, не моего круга — в том смысле, что мы занимали в команде разное положение. И это обстоятельство было необычайно важно, хотя поначалу мне не приходило в голову оценивать ситуацию под таким углом зрения.
Те футболисты, которые составляли мне компанию, делились на две группы: одни не входили в основной состав, другие, напротив, закрепились в нем давным-давно. Первые, понятное дело, мало влияли на результаты команды. К тому же, когда ты сидишь на скамейке запасных, твоей личной жизнью не очень-то интересуются, да и проверить, отражается ли отдых на твоей спортивной форме, невозможно. Ну, а те ребята, которые входили во вторую группу, могли себе позволить подобные развлечения в силу собственного опыта: они многие годы играли в «Интере», прекрасно чувствовали свое состояние, знали, что им можно и что нельзя.