Я — легионер, или Восемь лет в европейском футболе
Шрифт:
Из последних сил мы удерживали счет. Шла последняя минута матча, когда, отбив очередной натиск, мы завладели мячом и в едином порыве бросились в контратаку. Не знаю, откуда взялись у меня силы, но, увидев перед собой внушительное свободное пространство, я, как бык, ринулся вперед. Отдавал ли я себе полный отчет в том, что делаю? Едва ли. Я просто знал, что должен бежать и не имею права остановиться. Наверное, так чувствует себя марафонец на последних метрах олимпийской дистанции. Ты не ощущаешь ни собственных ног, ни собственного дыхания и практически ничего не видишь, кроме трепещущей впереди на ветру финишной ленточки. Ты знаешь только одно — это забег твоей жизни.
Так
У меня не осталось сил даже для радости: я рухнул на колени и застыл с поднятыми руками. Так получилось, что за воротами «Боруссии» во втором тайме находились наши болельщики, и я завершил свой героический рейд прямо перед ними. В глазах у меня помутнело, сквозь пелену я с трудом различал счастливые лица черно-синих тиффози, которым мы дарили так мало радости в том сезоне. Они в исступлении размахивали бесчисленными шарфами и флагами, отчего у меня закружилась голова. Я готов был упасть навзничь, но не успел — меня обхватили руки товарищей по команде. Партнеры, едва не задушив в объятиях, подняли меня, и мы вместе отправились на свою половину поля.
В тот момент никто из нас не мог представить себе, что мой гол окажется по сути решающим в борьбе за выход в полуфинал. Ибо ответный матч сложился совсем иначе, и те полтора часа, которые мы провели двумя неделями позже на «Сан-Сиро», я могу охарактеризовать лишь одним выражением: «тихий ужас».
Болельщики, которые рукоплескали нам в Дортмунде, теперь освистывали каждого игрока в отдельности и всех вместе. Увы, у горячих поклонников «11нтера» есть такая черта: вознося тебя до небес в миг успеха, они готовы растерзать, растоптать в дни неудач. Этим, кстати, наши тиффози невыгодно отличаются от своих земляков, отдавших сердца «Милану». Болельщики красно-черных поддерживают своих любимцев не только в радости, но и в горе, когда эта поддержка особенно необходима команде. Даже когда «Милан» играл в Серии В, на трибуны «Сан-Сиро» приходили по шестьдесят тысяч человек. Поклонники «Интера», увы, устроены иначе и, стоит тебе попасть в полосу неудач, отворачиваются от тебя. В этом у них много общего с неаполитанцами и флорентийцами, способными на безжалостную расправу со своими любимцами, если те вдруг оступятся.
Поле «Сан-Сиро» мы покидали под дружный свист, хотя главную задачу все-таки сумели выполнить. «Боруссия» приехала к нам в гости такая же непоколебимая и уверенная в себе, как и две недели назад. Прошло десять минут, и Михаэль Цорк, живая легенда дортмундского клуба («Боруссия» — единственная команда бундеслиги в его 17-летней карьере), открыл счет. Может с арифметической точки зрения это и не было трагедией, но, принимая во внимание характер игры — а она началась таким же натиском немцев, каким заканчивалась первая, — можно было ужаснуться. По сути, весь матч нам пришлось удерживать счет первой встречи, причем делали мы это неудачно.
До перерыва мы все же сумели сохранить свои ворота, но спустя лишь пять минут после возобновления игры пропустили гол от Ларса Риккена. Этот мальчишка (в тот момент ему было 17 лет) три года спустя станет одним из героев мюнхенского финала Лиги чемпионов и, выйдя на замену, забьет последний, третий гол «Ювентусу».
Вот тут уже было не до шуток: еще один гол — и можно прощаться с Кубком УЕФА. Немцы почувствовали вкус крови и бросились добивать нас. И добили бы, не приди нам на помощь удача. Маттиас Заммер, мой бывший партнер по «Интеру», вышел один на один с Дзенгой и пробил в штангу. Еще в двух или трех моментах только счастливый случай помог нам избежать гола.
За четверть часа до конца матча я был заменен и ушел с поля иод гневный свист трибун. В тот момент болельщики сопровождали свистом практически каждый наш шаг. Но несколько минут спустя мы доставили им хоть какую-то радость: полузащитник Антонио Маниконе в контратаке отыграл один мяч. Впрочем, отыгрываться никто по большому счету не собирался: мы просто молили Бога, чтобы как можно быстрее протекли оставшиеся десять минут. И Бог услышал наши молитвы — отдав все силы и нервы, мы все-таки прорвались в полуфинал.
А в полуфинале нас ждал хорошо знакомый соперник — «Кальяри». И вновь нам повезло — прежде всего в том, что в предыдущем раунде «Кальяри» выиграл у «Ювентуса». А с «Ювентусом», вступившим в тот розыгрыш Кубка УЕФА в ранге его обладателя, нам было бы бороться куда сложнее.
В гостях на острове Сардиния мы проиграли — 2:3. Очередной, весьма характерный матч для нашего тогдашнего состояния. Я видел его с трибуны — мы с Берти сидели рядом и на протяжении всей игры в общем-то не испытывали никакого беспокойства. «Интер» повел 1:0 благодаря голу Фонтолана, потом хозяева сравняли счет, но Coca вновь вывел нашу команду вперед. И вот в самом конце, когда мы с Берти уже потирали руки, видя себя в финале, матч был проигран. Несколько минут расслабленности — и мяч дважды побывал в сетке наших ворот. Ответная встреча сразу же перестала казаться формальностью.
Впервые за время нашей европейской кампании трибуны «Сан-Сиро» были заполнены. Это понятно: дело дошло до полуфинала, Кубок УЕФА стал заметно ближе к нам — настолько же ближе, насколько отдалилась перспектива занять более или менее приличное место в чемпионате.
В том матче мне отвели роль левого полузащитника — ту самую, которую я играл в «Спартаке» и в сборной. Передо мной стояла задача нейтрализовать Франческо Морьеро, крайнего полузащитника «Кальяри», который теперь, проведя несколько сезонов в «Роме», играет за «Интер».
Честно признаюсь, выполнить указание тренера мне было очень нелегко. В конце концов я справился с этим стремительным парнем, но попотеть пришлось изрядно. Он просто замучил меня бесконечными рывками, и, поскольку в стартовой скорости я ему безнадежно проигрывал, требовалось компенсировать этот недостаток повышенной бдительностью и ежесекундно быть начеку.
Однажды, когда уже ничто не могло мне помочь догнать Морьеро, я был вынужден грубо нарушить правила и просто скосил его, ударив по обеим ногам. За что, конечно, тут же получил предупреждение, закрывшее для меня путь в первый финальный матч (тогда еще финал Кубка УЕФА состоял, как и все остальные раунды, из двух игр). Уходя с поля после игры, мы с Франческо пожали друг другу руки. По-моему, это очень важно в нашей профессии — сохранять хорошие отношения с соперниками, как бы жестко вам ни приходилось сталкиваться на поле. Ведь все мы коллеги и делаем одно дело, а значит должны уважать друг друга. В пылу борьбы всякое, конечно, бывает, но спортивную злость ни в коем случае нельзя уносить с собой в раздевалку. Поэтому я ни секунды не сомневался в том, что должен принести Морьеро свои извинения, и был рад, когда он принял их как настоящий мужчина и профессионал.