Я люблю Капри
Шрифт:
После того, что мы сказали сегодня друг другу в магазине, эти слова берут меня за самое сердце. Я вздыхаю, мне хотелось бы любить маму еще больше.
— Тайлер? — улыбается мама, переадресовывая вопрос ему.
По выражению маминого лица могу предположить, что она надеется услышать что-нибудь романтическое.
И Тайлер ее не разочаровывает.
— «Любовь — это огонь. Но согреет ли она ваш очаг или спалит дом, вам знать не суждено».
Ух ты. Могу подписаться под этим.
— Кто это сказал? — спрашивает мама.
— Не знаю. Какая-нибудь
— Да, брат, впечатляет. — фыркает Морган.
— Но ведь слова важны сами по себе, вне зависимости от того, кто их сказал? — парирую я. –
Иначе мы бы сидели здесь, просто перечисляя имена…
— Вуди Аллен. Коуард. Иитс… — поддерживает меня ПБ.
— И кому от этого весело? — заключаю я.
Морган закатывает глаза и говорит:
— Мне…
— Погодите, мы еще не слышали, что скажет Ким, — говорит Тайлер.
— «Самым важным вещам нельзя научить» — Оскар Уайльд.
— Очень верно — все надо познавать на собственном опыте, иначе ничего не поймешь по- настоящему. — соглашается ПБ.
Я думала, это будет камень в огород Моргана за то, что он щеголяет своим академическим образованием, но замечание ПБ отразило мои слова в мою же сторону. Неужели я начинаю понимать свою мать только благодаря тому, что мне довелось недавно пережить с Люка? У меня нет возможности поразмышлять над этим, потому что Морган опять выбрался на авансцену. Но на этот раз он не разбрасывается псевдоинтеллектуальными фразами, а хватает за полу пиджака проходящего мимо официанта и орет:
— Вино пахнет пробкой! На вкус — отрава!
Официант пытается что-то сказать, но Морган затевает яростную публичную речь о свойствах благородных вин, о том, что такое вино должно иметь долгое бархатистое послевкусие, а оно, наоборот, резкое и терпкое, что танины должны иметь мягкую округлую конституцию, а они совершенно плоские— и так далее, и так далее.
Во время этой речи официант переминается с ноги на ногу, и вид у него становится все более встревоженный. Наконец ему удается вставить:
— Non parla Inglese! [89]
— Нет. ну это совершенно ни в какие ворота! — ревет Морган, оглядываясь в поисках метрдотеля.
— Scusa. — говорю я парнишке по-итальянски. — Этот человек умственно неполноценный, и я прошу у вас прощения. Если бы вы могли унести это вино и принести новую бутылку, было бы просто замечательно!
— A, grazie signorina! — официант кивает и шустро убирает бокалы, стараясь держаться подальше от Моргана.
— Пятизвездочный отель, а чертов официант не говорит по-английски, — шипит Морган.
89
Не говорю по-английски! (um.)
— Думаю, это был ученик, — говорю я Моргану, стараясь сдержать закипающий во мне гнев.
— Ваша любимая цитата? — говорит мама, словно почувствовав, что, если Морган
Он открывает было рот, но в это время за круглый столик рядом с нами садится богато одетая пожилая женщина, и Морган вонзается в нее взглядом. Компанию даме составляет пушистый песик породы шитцу — и больше никого. Мое сердце наполняется сочувствием к ней. До встречи с Люка я склонялась к тому, что в конце концов тоже к этому приду.
90
Большой нож для разделки мяса, букв, полумесяц (um).
— Ха-ха! Я вспомнил замечательную цитату! — гремит Морган. — Август Стриндберг: «Терпеть не могу людей, которые держат собак. Они — трусы, которым не хватает смелости кусать людей самим». Ха-ха-ха!
Тот факт, что Стриндберг был uiee`o. переполняет чашу моего терпения. И поскольку песик не накидывается на Моргана, я решаю сделать это за него.
— А как насчет людей, которым не хватает смелости разговаривать самостоятельно? — спрашиваю я сквозь зубы.
Ответом мне была изумленная тишина. Морган яростно на меня уставился.
— У меня есть цитата специально для вас, Морган. Ральф Уолдо Эмерсон, американский философ и поэт. Он сказал «Ненавижу цитаты. Скажи, что ты знаешь сам».
Морган открывает рот, но я встаю со стула и говорю:
— Малыш, я могу опустить тебя на шести языках, так что, если не можешь придумать остроумный ответ на хорватском, лучше не начинай!
И с этими словами я гордо удаляюсь.
В холле я останавливаюсь, чтобы отдышаться, и тут замечаю, что вся дрожу. Поверить не могу, что я это сказала! Поверить не могу, что назвала Моргана «малыш»!
— Ким! — Мама спешит за мной.
— Извиняться не буду, — твердо говорю я.
— Я не собираюсь тебя уговаривать, — ухмыляется она. — По-моему, ты была великолепна. И Тони тоже так считает.
— Он не сердится?
— Только на Моргана — за то, что он был так груб.
— Понятно.
— Ты вернешься за стол?
— Я лучше пойду в отель, — решаю я.
Возвращаться сейчас было бы явным перебором.
— Хочешь, я пойду с тобой? — предлагает мама.
— Нет. не надо. — Я улыбаюсь. — Оставайся. Увидимся позже.
Мама несколько смущена.
— Или завтра, — добавляю я, — если ты собираешься ночевать здесь…
— У меня есть здесь запасная одежда.
— Тогда увидимся в магазине в девять тридцать? — Я изо всех сил стараюсь, чтобы слова мои прозвучали беззаботно.
— Если ты уверена…
— Я уверена, — говорю я и целую ее в щеку на прощание. — Скажи спасибо тому, кто заплатит за обед.
— Хорошо. — Мама смотрит на меня с нежностью. — Спокойной ночи, дорогая. Я тобой горжусь.
У меня сжимается сердце.