Я люблю тебя
Шрифт:
– А может мы без ее благословения? А?
– Нет. Против воли матушки я не пойду.
– Ну почему? Настенька? Мы же любим друг друга. Что же нам теперь делать? Ты же меня любишь, я знаю. Или нет? Настя смотрела в пол, кусала губы.
– Без матушкиного благословения никак нельзя. Нам счастья в жизни не будет.
– Ну не век же тебе с матушкой жить. Тебе и свою жизнь устраивать надо. Я увезу тебя с собой, а потом, когда мы распишемся, маменька твоя свыкнется с мыслью, что мы вместе, простит нас и благословит. Куда ей потом деваться. Он снова стал ее обнимать и целовать.
– Подожди. Подожди. Надо подумать. А где я там буду жить? Ты ведь еще служишь?
– А где живут все жены офицеров? С офицерами.
– Но ты то еще не офицер?
– Но я им буду, если ты только захочешь. Я все для тебя сделаю, родная моя Настенька. Ведь я люблю тебя.
– Давай уже ты отслужишь, приедешь, а осенью сыграем свадьбу.
– Нет. На это я пойти не могу.
– Почему?
– Пойми. Да разве я смогу еще полгода без тебя прожить.
– Но ты ведь как-то жил без меня все это время?
– Да. Это потому, что я тебя не видел. А сейчас, когда я тебя увидел, чувствую, что все, не смогу больше ни дня без тебя прожить. Он снова стал ее обнимать и целовать.
– Погоди. Петруша. Не спеши.
– Ну почему? Сейчас, когда никого нет, мы одни, нам никто не мешает, разве мы не можем просто поцеловаться?
– Но сюда могут войти. Нас увидят вместе. Расскажут матери, она же меня прибьет.
– Да? А это ты видела? Он показал ключи. Сюда уже никто не войдет.
– Ты запер двери? Но зачем?
– Чтобы просто обнять тебя и поцеловать. Мы больше ни где не можем встретиться. Ты ко мне на встречу не приходишь, на свидание, уже сколько лет я тебя жду все ночи на пролет. Никогда не мог тебя обнять и поцеловать. Он начал ее обнимать.
– Погоди же ты.
– Ну что погоди. Я все понял, ты меня просто не любишь. Да? А я как дурак, все ждал тебя, мечтал, что ты будешь моей женой. У нас будет семья, детишки, похожие на тебя и на меня. Ну что? Нет так нет. Тогда я пошел. Я ухожу с разбитым сердцем.
– Куда ты?
– Куда? Куда. Пойду напьюсь. А как приеду на службу, застрелюсь. Потому как нет мне больше без тебя жизни, Настенька. Лучше застрелюсь. Петр пошел к входной двери.
– Петя. Петенька. Ну подожди. Может потерпим еще полгодика? А?
– Ты сама подумай. Как человек может прожить полгода с разбитым сердцем? Прощай Настенька. Прощай любимая. Может еще когда-нибудь свидимся? Нет. Навряд ли. Говорил он плачущим голосом, вытирая глаза кончиками пальцев.
– Петенька. Настя бросилась к Петру на грудь и начала рыдать. Он начал ее обнимать, целовать, повалил ее на пол и сделал с ней то, что планировал заранее, то что вынашивал все эти дни. Он был доволен, горд собой, он был отомщен за свое унижение, оскорбление.
– Петенька? А что же теперь будет дальше?
– А что? Теперь они от нас никуда не денутся. Все равно смирятся с нашей любовью.
– Петенька? А мне теперь что дальше делать?
– А тебе. Верно ждать своего мужа дома.
– У тебя?
– Зачем у меня, у себя. А я, как только приеду из армии, сразу же к тебе, подаем заявление и расписываемся. Никуда они теперь от нас не денутся.
Настю сразу с порога встретила мать и сразу сердито спросила.
– Ты что так долго? Давно уже должна была прийти.
– Да с бумагами задержалась.
– С какими бумагами? Днем нельзя было разобраться? Шла по улице одна, темень то какая.
– Да что-то там напутано было, искала книги, сверяла. Глаза сильно болят, пойду прилягу, отдохну.
– А кушать?
– Я там чай попила, не хочу. Мать сразу почувствовала, что происходит что-то не ладное. Материнское сердце не обманешь.
– Ладно. Гляди у меня. Сказала она строго.
Настя не спала. Она все думала, весь разговор от начала до конца, с Петром.
– Как же ловко он все провернул. Какая же я дура. То увезу тебя, поедем, а как получил свое, сразу успокоился. Жди меня дома. Что же теперь дальше со мной будет? Как теперь мне дальше жить? Ладно. Подожду его полгода. Все равно он из армии вернется сюда, никуда не денется. Если не захочет женится, уеду на сессию, а обратно не приеду, буду в городе жить.
И зачем я сюда только приехала, зачем поступила на заочное. Нужно было поступать на дневное. Дали бы общежитие, подрабатывала, как все девчонки. Хоть бы крика мамаши теперь не слышала. Так она же сказала, чтобы на заочное, и чтобы здесь работала. Зачем я ей вообще сказала, что есть заочное. А так бы она меня вообще никуда не пустила. А зачем я вообще сюда после училища приехала. Надо было сразу поступать и работать в городе. Может быть там бы она меня не достала. Так она же расплакалась, письма слезные начала писать. Доченька моя, кровиночка, как же мамка без тебя будет жить. Помру я скоро и похоронить меня некому будет. Жалко мать стало.
И кто же только придумал эту любовь, никому не нужную. Одни неприятности от нее. Как бы хорошо было жить без нее.
Прошло два месяца.
– Настя. Что-то ты дочка похудела. Не кушаешь ничего. Совсем замоталась ты на этой работе, еще и учеба. Настя приходила домой и ложилась спать, ей не здоровилось.
– Иди дочка рыбку поешь жареную. Ребята сегодня наловили, ну я у них купила свеженькую. Ты же любишь рыбку жареную.
– Не хочу мам, устала, глаза болят. Пойду отдыхать.
– Нет. Ты сначала поешь, потом пойдешь спать. Что-то ты бледненькая, сидишь там весь день в пыли, без свежего воздуха, да еще и глаза портишь от лампы этой настольной. Настя зашла в свою комнату.
– Я кому сказала. Быстро встала и поела, а потом ляжешь спать.
– Не хочу я эту рыбу.
– А что хочешь?
– Хочу картошку жареную и капусту квашеную. Или огурчиков малосольных, или селедку.
– Огурчиков малосольных говоришь? Мать строго посмотрела на дочь.
– Ешь рыбу я сказала. Настя съела кусочек рыбки, ее затошнило. Она выбежала на улицу и ее вырвало.
– А ну ка пошли.
– Куда?
– В больничку. Лечить тебя будем. Сейчас мы узнаем, почему тебе огурчиков малосольных захотелось.