Я люблю
Шрифт:
– Я полагаю, в таком случае мы должны непременно дождаться Алексея Павловича… – сказал Рокецкий, снова опускаясь в кресло.
Алексей Павлович Конюшев был адвокатом Рокецкого, в это время присутствовавшим в особняке. Анжелика кивнула – эта задержка была им только на руку. Если бы Буйнов еще так не косился на них, словно просвечивая рентгеном!
– Где, кстати, он? – обратился Рокецкий к нему. – На кухню, наверное, забрался?!
– Скорее наоборот! – не улыбнулся Буйнов. – Он жаловался на боли в животе…
– Небольшая задержка! – развел руками Рокецкий.
Интересно,
– Я никогда не встречал столь красивых следователей! – Рокецкий посчитал нужным сделать ей комплимент.
Анжелика улыбнулась, ощущая пальцами сквозь кожу портфеля металл пистолета. Ну где же ты, Лаевский?! Может, здесь какие-нибудь глушилки стоят – мелькнула тревожная мысль. Давят радиосигнал? Нет, Конторе об этом было бы известно!
В этот момент люди Лаевского занимали свои позиции возле стен особняка. Гранатометчики должны были затаиться вплоть до того момента, когда по сигналу Марьянова следовало взорвать стену с восточной стороны. Вторая группа, напротив, должна была «навести шороху» на западе, оттянув на себя внимание охраны.
– Анжелика, мы начинаем! – раздался голос Лаевского в микрофоне, и она вздохнула с облегчением…
– Послушайте, – сказал вдруг Буйнов, обращаясь к Глебу. – По-моему, я вас знаю! Видел вас в министерстве, кажется, это вы занимались делом полковника Шабрина, того, что исчез сразу после того, как его обвинили в коррупции?!
Глеб нахмурился, однако ответить ему не пришлось. Дверь в кабинет открылась.
– Извините! – пробормотал тучный мужчина в светлом пиджаке, проходя боком в кабинет и вытирая платком вспотевший лоб.
Это был адвокат Рокецкого.
– Ну раз Алексей Павлович здесь, – Анжелика взяла инициативу в свои руки, – думаю, можно перейти к делу.
На столе в кабинете тревожно засигналил аппарат внутренней связи…
– Кажется, у нас неприятности!
Рокецкий нахмурился и протянул к селектору руку, но не успел включить обратную связь. Лика выхватила из портфеля пистолет с глушителем и в упор произвела три выстрела в голову Рокецкому – остаться в живых у него не было никакого шанса. С пробитым черепом, он сполз набок и повис на ручке кресла.
Буйнов оказался расторопнее, чем можно было ожидать при его габаритах. В его руках тут же оказался пистолет – массивная пушка. Лику спасло только то, что между ней и начальником безопасности оказался ничего не понимающий, оторопелый адвокат Конюшев. Первая же пуля Буйнова попала ему в руку. Он взвизгнул и, зажимая рану, попятился в коридор. Маркиза, едва не оказавшаяся на линии огня, соскользнула под стол, предоставив напарникам разбираться с Буйновым. Марьянов нейтрализовал его умелым выстрелом в плечо. Начальник безопасности выронил пистолет и зашипел, зажимая кровоточащую рану. Проще всего было ликвидировать его вслед за хозяином, но Глеб не спешил. За дверями же слышались крики – несмотря на перестрелку у стен особняка, часть охраны оставалась в здании и спешила
Сергей задвинул солидный засов на массивных дверях. В ту же секунду по ним застучали пули. Двери выдержали – дубовой была только обшивка, скрывавшая под собой двухслойный стальной лист. Вскрыть их снаружи было нелегко, но тем не менее выбираться отсюда нужно было как можно скорее.
Анжелика выбралась из под стола и одернула юбку.
– Что делать будем?! – спросил хладнокровно Сергей. – Они нас заперли…
– Будешь щитом! – Марьянов наставил ствол в лицо Буйнову.
Тот, казалось, хотел что-то сказать, но, увидев выражение глаз Глеба, промолчал. Марьянов показал глазами Анжелике, и та быстро и ловко наложила жгут из собственного платка.
Те десять-пятнадцать секунд, пока длилась эта нехитрая процедура, Буйнова держали под прицелом с двух сторон. Несмотря на свою рану, начальник безопасности мог представлять угрозу. Он был похож сейчас на раненого тигра, выжидающего момент, когда захватившие его охотники сделают ошибку. Одну малюсенькую ошибку. Но именно этой возможности они были твердо намерены его лишить.
Сергей вытащил нож с зубчатым, как у пилы, лезвием и приставил его к горлу Буйнова.
– Одно движение – и ты покойник! – сказал он. – Ты понял.
– Я и так уже покойник! – ответил тот равнодушно. – Да и вы тоже!
– Заткнись! – посоветовал ему Сергей и толкнул к дверям. – Пошли!
Господин Буйнов имел все основания полагать, что дальше приемной киллерам продвинуться не удастся, даже имея на руках заложника. Если бы на его месте был сам Рокецкий, у них оставался бы еще небольшой шанс, но сейчас…
На столе зазвонил телефон. Марьянов и Сергей посмотрели друг на друга. Анжелика взяла трубку, не дожидаясь разрешения.
– Да, – сказала она, выслушав собеседника.
– Это его заместитель! – сказала она и кивнула в сторону Буйнова. – Просит разрешения поговорить с ним.
– Отлично! – Марьянов подтолкнул начальника безопасности к аппарату. – Посоветуй ребятам откатиться от дверей, бросить оружие и пропустить нас! Это в твоих же интересах…
Тот одарил агента презрительным взглядом, но спорить не стал, взял трубку из рук Анжелики.
– Да, – сказал он. – Мертв, я ранен… Требуют пропустить! Думай сам!
– Не совсем то, о чем просили! – заметил Марьянов, когда разговор был окончен. – Они послушались?!
– Открой двери и проверь! – предложил Буйнов.
– Я раненых не бью, – спокойно сказал Глеб. – Тебе повезло!
– Какое благородство… – усмехнулся тот.
– Слушай, ты! – Сергей снова приставил к его горлу нож и надавил, из-под лезвия засочилась кровь. – Я раненых бью и добиваю, будешь выкобениваться – пожалеешь, что на свет родился! К двери, живо, если твои щенки не поняли, что к чему, первым и сдохнешь!
– Открывай! – скомандовал Марьянов Анжелике, сам он стоял в стороне от двери, приготовившись стрелять.