Я люблю
Шрифт:
Ну и не только в беседах, разумеется.
В моем распоряжении было и телевидение – плазменная панель, подключенная к спутниковой антенне. Впрочем, то, что я видела вокруг, было интереснее любой телепрограммы, поэтому, оценив чудо техники, а заодно и заботу хозяина дворца, я оставила панель в покое. Имелся и телефон, никто не лишал меня связи с внешним миром, хотя я подозревала, что бдительный Сатар все равно будет отслеживать все звонки.
В первый же вечер я принимала здесь Джавада. Вместе пили кофе.
– Вам нравится здесь? – спрашивал он, целуя мои
Чудненько! Господин назначит меня любимой женой! И что меня теперь ждет – стать одной из многих в гареме на двести голов, ублажать именитого супруга, когда он соизволит обо мне вспомнить, а в остальное время заниматься дрязгами со своими товарками. Мне хотелось остаться здесь как можно дольше, я чувствовала, что с каждым днем Джавад становится мне все ближе и дороже. Но я боялась сказать «да». Боялась, потому что чувствовала, что сказка закончится, как только я из возлюбленной превращусь в супругу!
Поэтому не говорила ни да, ни нет. Впрочем, он и не требовал немедленного ответа. Он требовал другого, и я подчинялась. И слуга неслышной тенью исчезал из комнаты, не мешая своему господину наслаждаться.
Время здесь текло по-другому, гораздо медленнее, чем за стенами дворца. Я быстро привыкла к здешней обстановке, к жаркому ветру над стенами и прохладе двориков, к окружавшей меня роскоши и почтительному подобострастию слуг. Но остаться здесь навсегда – нет уж, увольте! Золотые клетки не для нас, а я понимала, что, несмотря на все прекрасные слова Джавада, я никогда не буду независимой, находясь рядом с ним!
Тем временем поиски напавших на нас подводных пиратов продолжались, но без особого успеха. Однако в Египте Джавада никто не беспокоил – пословицу «мой дом – моя крепость» в случае с Ширази следовало понимать буквально. Я уже стала забывать об этом инциденте. Говоря по правде, Ширази, спонсирующему всяких там Кадаевых, не следовало удивляться, если у когото появится желание его прикончить. Правда, была еще шкатулка, но я уже потеряла надежду узнать, что в ней находится.
Спустя несколько дней Джавад принимал во дворце небольшую делегацию. Я, как обычно, праздно прогуливалась во дворе, когда расслышала русскую речь. Я быстро поднялась на стену, чтобы сверху рассмотреть гостей – пять мужчин в костюмах.
Русские! На мгновение мелькнула шальная мысль – Контора пронюхала, что я здесь, и надавила на российское консульство? И сердце встревоженно забилось. В сопровождении невозмутимого Ахмеда я оставила двор и в мгновение ока добежала до гостиного зала, куда направились гости. Важные деловые переговоры, как я уже знала, Ширази вел в своем кабинете, за закрытыми дверьми. Значит, этот визит не кажется ему особенно важным. Я немного успокоилась, но не могла избежать соблазна подслушать беседу. Во-первых, я еще не убедилась окончательно, что речь идет не обо мне. Вовторых, приятно было просто услышать чистую русскую речь из уст соотечественников.
Я приникла к зарешеченному декоративному
– Я был бы очень рад, – заговорил Джавад, – если бы российская сторона обращала меньше внимания на мнение Вашингтона, который, по моему скромному разумению, не имеет никакого отношения к этому строительству. Безусловно, американцев беспокоит ввоз в страну ядерного топлива. Но мы полноправные члены МАГАТЭ и согласно уставу организации имеем полное право развивать ядерные технологии. Разумеется, во имя прогресса и науки! Этот проект ничем не противоречит международным нормам. Россия уже вложила, как известно, почти миллиард долларов в это строительство – большая сумма для страны, которая постоянно испытывает нехватку средств. Так неужели эти колоссальные деньги окажутся выброшенными на ветер только потому, что Соединенные Штаты безосновательно утверждают, будто строительство наносит угрозу их безопасности?!
– Вас ждут?
Я подпрыгнула на месте от страха. Сердце билось как сумасшедшее. Сатар напугал меня до смерти, этот проклятый иранец умел передвигаться совершенно бесшумно, несмотря на свои внушительные габариты.
– Меня всегда ждут! – дерзко ответила я, пытаясь не показать, что он застал меня врасплох.
Он смерил меня внимательным взглядом, словно отыскивая спрятанное под платьем оружие, потом кивнул и распахнул двери.
– Анжелика! – Джавад поднялся. – Входите!
– Я зайду позже, – сказала я.
Он понимающе кивнул. Я вернулась к себе и навестила Ширази, только когда русская делегация убралась восвояси. В гостиной было прохладно благодаря толстым мраморным стенам, большому объему помещения и в некоторой степени – японским кондиционерам.
В углу в золоченой клетке сидел красивый попугай небесно-голубого цвета. Я подошла к клетке, и он повернул ко мне свою головку.
– Здравствуй!… Он не говорит? – спросила я у Джавада.
– Нет! Этот вид плохо обучается человеческой речи. Поэтому я и держу его здесь…
– О, да! – я понимающе кивнула. – Безопасность! Кстати, Сатар…
– Он верный помощник! Готов отдать за меня жизнь, его предки служили моим предкам – вряд ли найдется на земле человек, которому я мог бы так же доверять! Полностью оправдывает свое имя… Кстати, Анжелика, я давно хотел спросить – почему тебя так назвали? Это ведь не русское имя!
– Моя мать очень любила сериал про Анжелику, есть такие книги Анн-Серж Голон! – добавила я, видя, что он не понимает. – Были и фильмы – французские!