Я, маг!
Шрифт:
– Ты? – Харальд ощутил, как округляются глаза От удивления перестал ощущать вкус пива. – Образец бесстрастности и выдержки?
– Я, – кивнул Асир, нахмурясь. – Тогда я был другим. После меня осталось двадцать пять трупов, в основном – женщины и дети. С руками по локоть в крови и мечом, который перестал блестеть, я вышел за околицу, и тут...
– Враги? – спросил Харальд, стремясь заполнить неприятную паузу.
– Нет. – Рассказчик отхлебнул пива, покатал желваками на отвердевших скулах. – Хуже. Короче, со мной заговорил бог.
– Который? –
– Не знаю. – Асир опустил голову, сквозь спокойствие на его лице проступила боль, давняя, страшная. – Но я не хотел бы встретиться с ним еще раз. Думаю, что он был из верхних, светлых божеств. Он сказал, не словами, конечно, что я сотворил страшное, погубив столько жизней сразу, что он вынужден наложить на меня проклятье, что принесет моему телу неисчислимые мучения. Оно не будет работать только в том случае, если я раз в год буду спасать человеку жизнь, рискуя собой. Он пообещал, что возможности для этого у меня будут.
– А убивать он тебе не запретил? – недоверчиво поинтересовался Харальд.
– Как видишь, нет. – Асир впервые за весь рассказ взглянул прямо на собеседника. – Когда человек защищает свою жизнь или бьется на войне, это не считается убийством.
– И ты спасаешь людей? – Вопли вокруг зазвучали на миг столь громко, что разговор пришлось ненадолго прервать. – Каждый год?
– Да, при любой удобной возможности, – сказал Молчун и допил пиво. – Вот и все. И, пожалуй, мне пора. Заходи в гости. Я живу на постоялом дворе «Лилия», что на Речной улице.
– Смотрю, денежки у тебя водятся? – попытался разрядить тягостное впечатление от разговора Харальд. – Квартируешься в богатом районе?
Молчун только улыбнулся в ответ.
Дверь захлопнулась за Молчуном, и Харальд попытался погрузиться в атмосферу веселья. Но не получилось. Песни сменились рассказами о любовных похождениях, в которых, судя по многословию, превзошел всех Гуннар.
Его историй, изложенных с красивыми подробностями и разнообразными шутками, Харальд успел наслушаться в дороге. Повторения не хотелось и пришлось отправляться спать.
В комнате было тепло, пахло мышами. Бывший капитан стражи рухнул на кровать, достаточно удобную и мягкую на вид и на ощупь, и попытался заснуть. Но в голове ворочались мысли, огромные, вялые, словно медведи по весне, и сон не шел.
Сон не шел, хотя Харальд впервые за много дней спал в настоящей постели. Гудели ноги, болели кровавые мозоли, но более всего тревожило другое. За полгода, проведенные на севере, он отвык от ночевки под крышей. Мешала духота, и очень хотелось выбраться на улицу...
Путешественники перешли горы без всяких приключений, счастливо избежали хищников,
Оказавшись среди людей, Харальд ощутил странное беспокойство. Каждый взгляд, брошенный в его сторону, вызывал подозрение. Казалось, что любой селянин в этой богами, да и родовитыми забытой деревне смотрит именно на ту сумку, где хранится книга.
За первым селением последовало второе, больше и богаче. Здесь остановились на ночлег, для чего очень кстати пришелся постоялый двор. Тут стало совсем плохо. Харальд скрипел зубами и поминутно хватался за оружие, ожидая нападения. От кого угодно – от хозяина, от любого из гостей, даже от служанки...
Вот и сейчас, несмотря на то что книга лежала под подушкой, рядом, он не мог уснуть. Чудилось, что стоит смежить веки, как в комнату полезут воры, дабы похитить древний артефакт. Даже могучий храп Тор-вальда с соседней кровати, что один способен отпугнуть всех грабителей на версту кругом, не придавал спокойствия...
Проснулся Харальд от резкого петушиного крика. Сердце зашлось в ужасе: проспал, похитили! Лишь когда сунутая под подушку рука наткнулась на знакомую холодную поверхность, смог успокоиться. Торвальда в комнате уже не было.
Встретились они за столом, после того как Харальд умылся. Торвальд с изумлением посмотрел на сумку с книгой, украшающую плечо спутника:
– Ты чего? – спросил он с усмешкой, – Боишься ее на аршин от себя отпустить!
– Да так, – огозвался Харальд, опуская глаза и чувствуя себя последним идиотом. – Люди вокруг какие-то... ненадежные,.,
– Да ты что? – на широком лице обнаружились признаки сильного изумления. – Это всего лишь маленькая деревня, и людей тут – с гулькин нос. А как ты себя будешь вести в Бабиле? Прятаться от всех в темном подвале?
– Я не собираюсь в Бабиль, – сообщил Харальд мрачно, и Торвальд замер. С торчащей из кулака полуобгрызенной куриной ногой и выпученными глазами он выглядел препотешно.
– Это как? – просипел он после паузы, затем ухватил кружку с молоком – прочистить горло. Пил жадно. Белая жидкость стекала по подбородку, капала за ворот рубахи, в густые русые волосы.
– А так, – ответил Харальд, пододвигая к себе тарелку с гречневой кашей. От нее струился одуряющий аромат, вызывая обильную слюну. – Не хочу. Нечего мне там делать.
– И чем же ты собираешься заняться? – Торвальд закончил пить и теперь отчаянно скреб затылок, пытаясь понять поведение товарища. – Ты больше не хочешь быть наемником?
– Нет, не хочу, – Харальд отхлебнул молока из кружки и принялся за кашу. – Я хочу быть магом, и буду им. На самом деле я уже им являюсь. У меня нет лишь Владения.
– Ого! – только и смог сказать Торвальд. – Высоко метишь! И с чего ты хочешь начать? В одиночку пойдешь войной против кого-то из Владетелей? Разумнее направиться в Бабиль и нанять там войско.