Я – меч, я – пламя!
Шрифт:
Толик теперь каждый день приходил в библиотеку и даже пытался сесть с ней за один стол, но Оля, решительно заявив, что ей одной стола мало, усадила его за соседний, откуда парень иногда, оторвавшись от книг, с тоской смотрел на нее. Замечая такое безобразие, Оля показывала ему кулак, и приятель, вздохнув, снова принимался за учебу.
Читая книги о полезных ископаемых, Стрельцова старалась вспомнить, знает ли она что-нибудь конкретное из этой области и что именно. Затем начинала рассматривать географический атлас, пыталась найти или увидеть знакомое название. Просидев над книгами целый день и выписав кое-что, она решила прекратить бесполезные поиски. Другие вопросы требовали не меньшего внимания.
Чмокнув Толика на прощание после того, как он проводил ее домой, Оля заявила, что завтра будет занята по хозяйству и в библиотеку не придет. Она знала в Москве еще несколько библиотек, о которых Толик не догадывался, и не хотела, чтобы кто-то из знакомых видел, как она пишет левой рукой. Нужно было поторопиться с ответом. Ольга знала, К. долго ждать не любит.
Расстроенный Толик пошел домой, а девушка задумалась. То, что она в ответе за тех, кого приручила, это понятно, но когда и как она приручила Толика, осталось для нее самой загадкой. «Надо поменьше целоваться с малознакомыми парнями, – подсказывала ей какая-то часть ее сознания, – тогда и загадок меньше будет». – «А без загадок жизнь скучная!» – отвечала другая ее часть. Оля часто в последнее время разговаривала сама с собой. Ей нравилось: какой-никакой, а отдых. При таком разговоре не нужно было врать и притворяться.
Отложив послание Ольги в сторону, Сталин вызвал к себе начальника отдела по работе с письмами.
– Ваши сотрудники читали это письмо?
– Нет, товарищ Сталин. Ни второе,
– Спасибо, я вас больше не задерживаю.
Возвращаясь к себе, начальник отдела облегченно вздохнул: «Все-таки опыт не пропьешь!» – и попытался не думать, что бы было, прочитай кто-то это письмо. Но не думать не получалось.
– Соедините меня с Артузовым, – тут же потребовал Иосиф Виссарионович. – Товарищ Артузов, когда вы сможете ко мне приехать? Хорошо, я вас жду.
Усадив прибывшего Артузова за стол и протянув ему конверт, вождь, как всегда, стал прогуливаться по кабинету, потягивая неизменную трубку. Обычно он ее крутил в руках пустую, сегодня трубка дымила. В первом конверте, который был подписан знакомым почерком, левой рукой, находился второй, тоже знакомого образца, на нем большими буквами было выведено: «Товарищу СТАЛИНУ от ОЛЬГИ. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». В верхней части конверта стояла предупреждающая надпись: «Внимание! Текст содержит сов. секретную информацию! Рекомендуем срочно связаться с приемной тов. Сталина». Внутри лежало несколько страниц из ученической тетрадки, исписанных тем же почерком:
Секретарю ЦК ВКП(б)
тов. Сталину И. В.
Ольги
докладная записка № 3
Товарищ Сталин, отвечаю на заданные мне в газете вопросы.
1. Какие месторождения полезных ископаемых мне известны и где они находятся.
Урана – Казахская ССР, Южно-Казахстанская обл., Сузакский район, с. Степное.
Нефти – Татарская АССР, Лениногорский район, с. Тимяшево.
Алмазы – Якутский АО, река Вилюй, с. Крестях, верховья рек Далдын и Сытыкан.
2. Вопрос можно расшифровать так: когда с Германией случится беда?
Если понимать данный вопрос буквально, это неизвестно. Германия в начале 1936 г. примет четырехлетний план подготовки к войне, проведет необходимую подготовку и к военным действиям приступит не раньше 1939 г. Первыми ее целями станут Чехословакия и Польша как наиболее слабые противники. При этом Гитлер всевозможными политическими маневрами начнет добиваться такой международной ситуации, когда совместная защита этих стран со стороны Англии, Франции и Советского Союза будет исключена.
Поскольку стратегическая цель Англии и Франции – военный конфликт между Германией и Советским Союзом, они легко пожертвуют этими странами, чтобы дать Германии выход к рубежам СССР. Если анализировать дальнейшие действия Германии, можно предположить, что она, учитывая уроки Первой мировой войны, сделает все возможное, чтобы не оказаться снова между Францией и СССР. Поскольку Франция более слабый соперник, Германия пойдет на договор с СССР еще до конфликта с Польшей на весьма выгодных для СССР условиях.
Потом нападет на Францию и вступит в войну с Англией, которая связана с Францией союзным договором. После разгрома Франции в 1940 г. перед Германией в 1941 г. встанет выбор: либо продолжить войну с Англией, либо напасть на СССР и, разгромив его, получить выход к большинству английских колоний по суше. Влиятельные силы в Германии и английская разведка станут подталкивать Гитлера к войне с Советским Союзом. Его решение будет зависеть от многих факторов, но два из них окажутся решающими.
Первое – насколько он может быть объективно уверен, что СССР не ударит ему в спину.
Второе – насколько будет готова РККА к отражению агрессии.
Исходя из сегодняшней ситуации и рассматривая планы развития РККА, можно сделать вывод: вероятность конфликта очень высока. Правильней будет сказать – конфликт неизбежен. Насколько конфликт окажется затяжным, зависит от того, как сложится начальный период войны. Если РККА сможет выстоять, измотав противника в обороне, то весьма вероятно, что войну удастся окончить относительно быстро. Если РККА проиграет в начале конфликта и понесет большие потери, то Гитлер, безусловно, захочет вести войну до победы.
3. Почему товарища Артузова могут расстрелять в 1937 г.
Товарищ Сталин, в стране объективно существует конфликт между троцкистами и приверженцами Вашей линии на построение социализма в отдельно взятой стране. К сожалению, товарищ Троцкий, проигрывая идеологическую борьбу, начал открыто призывать своих сторонников к перевороту в СССР с целью отстранить Вас от власти. Тов. Ягода как руководитель НКВД откровенно не справляется с задачей противодействия троцкистскому заговору и сам является скрытым троцкистом.
В ближайшем будущем Вы переведете его на другую работу, а руководителем НКВД назначите тов. Ежова и поручите ему борьбу с троцкизмом. Сначала это будет иметь положительные последствия. НКВД сможет быстро выявить и обезвредить несколько троцкистских групп, готовящихся к проведению активных действий. Например, будут обезврежены крупные военачальники-троцкисты (Примаков, Путна, Тухачевский), которые имеют связи либо с германским, либо с японским генштабами. В их среде нередки разговоры о том, как сместить Вас с занимаемой должности и вернуть в страну тов. Троцкого. Внешняя разведка, скорее всего, сможет найти подтверждение этим данным.
В дальнейшем, однако, тов. Ежов, увлекшись выявлением врагов народа, начнет фабриковать заговоры против Вас и прибегать к внесудебным методам вынесения приговоров, вследствие чего расстреляют сотни тысяч людей, основная вина которых будет заключаться в том, что они не смогли вынести побоев следователя. Если по отношению к военным и работникам НКВД такой подход хоть частично оправдан, человек, у которого нет силы воли отстоять свою точку зрения под воздействием силовых методов, вряд ли сможет быть хорошим командиром. Однако стоит отметить, после десяти – пятнадцати суток без сна и непрерывных побоев редкие люди сохраняют ясность сознания. Если говорить о гражданских специалистах, то такой подход нанесет огромный вред народному хозяйству страны. Тов. Ежова через два года расстреляют как врага народа, хотя его основная вина будет заключаться в слепом обожании вождя, в желании угодить своему кумиру и быть все время у Вас на виду.
Окончательное решение, безусловно, будете принимать Вы, товарищ Сталин, но, с нашей точки зрения, расстрел можно и целесообразно применять лишь к врагам народа, занимающим высокие государственные посты, либо к лицам, виновным в совершении конкретных тяжелых преступлений, нанесших вред народному хозяйству. Приговор можно выносить только в результате судебного решения, когда вина обвиняемого полностью доказана. Внесудебные методы вынесения приговора могут применяться лишь в исключительных случаях, когда суды не могут обеспечить оперативного решения вопроса. Вынесенные таким образом приговоры должны лишать обвиняемого свободы, но не более. В стране есть что делать и где использовать рабочие руки, даже если это руки врагов. Одна только реконструкция старых и строительство новых УР-ов вдоль западной границы страны может обеспечить полезной работой всех врагов народа на несколько лет вперед. Об этом будет подробно сказано в отдельной докладной. С другой стороны, военного конфликта высокой интенсивности в недалеком будущем не избежать, поэтому у всех найдется возможность кровью смыть свою вину и принести пользу Родине.
Более того, с нашей точки зрения, было бы целесообразно дать тов. Ежову следующую партийную установку. Если выявленный троцкист является хорошим командиром, хорошим работником, положительно характеризуется трудовым коллективом, если партийная организация по месту работы берет на себя обязательства по перевоспитанию данного товарища, имеет смысл оставить его на рабочем месте. Возможно, с понижением в должности, под надзором партийных и других компетентных органов, запретив внешние контакты, но все же стоит дать такому человеку возможность добросовестным трудом искупить вину перед народом. Выявленный враг, находящийся под пристальным вниманием, не составляет угрозы. С другой стороны, недобросовестный работник, пьяница и разгильдяй, – это уже невольный пособник врагов. К таким товарищам не может быть снисхождения.
Подобный подход даст каждому советскому человеку четкую ориентировку. Если он добросовестно трудится, отдает свои силы на благо общества, ему нечего бояться анонимки или доноса недоброжелателей и ошибок со стороны следствия. К сожалению, многие захотят воспользоваться моментом и свести счеты со старыми обидчиками. В этом вале доносов и анонимок очень трудно будет отличить правду от лжи, и только четкие партийные установки помогут избежать ошибок либо свести их к минимуму. С другой стороны, такие принципы оценки вины обвиняемого положительным образом отразятся на общей дисциплине руководящих кадров и рабочих.
Что касается непосредственно тов. Артузова, то он, отличный работник и верный ленинец, осуждающий идеи троцкизма, к сожалению, не понял, что у работника такого уровня не может быть личной жизни, которая входит в противоречие с его работой. Его новая пассия не соответствует роли жены руководителя внешней разведки. В течение следующего года Артузов потерял бы свою должность, так как ни руководство РККА, ни руководство НКВД не оставили бы без внимания поведение новой жены начальника внешней разведки, ее частые поездки за границу, неразборчивость в контактах с иностранцами, среди которых легко выявить работников иностранных спецслужб. В результате Артузов занял бы малозначительную должность в НКВД. Зная неуемный характер тов. Ежова, можем предположить, что борьба с троцкизмом неминуемо коснулась бы внешней разведки, что было бы очередной ошибкой, так как внешние агенты не могут участвовать в заговорах внутри страны, а жизнь сама докажет и уже доказала ошибочность теории тов. Троцкого. Несомненно, среди внешних агентов есть и те, которые еще этого не поняли, но они добросовестно работают на Советское государство. Тов. Артузов, пренебрегая личной безопасностью, бросился бы на защиту своих бывших сотрудников и сам бы попал под движущийся локомотив. А поскольку его новая должность не состояла бы в списке тех, о ком должны докладывать лично Вам, товарищ Сталин, Вы бы даже не знали о его расстреле.
Проблема троцкизма требует, с нашей точки зрения, и своего внешнего решения. Если хочешь покончить с врагом, нужно рубить голову, а не пальцы. Поэтому было бы желательно разработать план ликвидации тов. Троцкого и при возможности привести его в исполнение.
Некоторые дополнения к сведениям, приведенным во второй записке
Для бронебойных пуль и сердечников подкалиберных снарядов наиболее подходит сплав урана с 2% молибдена.
В заключение хотим отметить следующее. На сегодняшний день у всего военного и партийного руководства страны существует несколько преувеличенная оценка боеспособности РККА и недооценка ее потенциальных противников. В своих дальнейших материалах мы постараемся представить иной взгляд на ситуацию в этой сфере и обосновать его.
Не стоит надеяться, что стране удастся избежать военного конфликта. Слишком серьезные силы будут направлены на его разжигание, отсидеться в стороне не удастся. Мы не на острове. Поэтому нужно в первую очередь объективно проанализировать сильные и слабые стороны, как свои, так и противника, выработать правильную стратегию ведения боевых действий.
Прочитав письмо, затем перечитав его снова, Артузов сложил листки в конверты и протянул их Сталину.
– Товарищ Артузов, что вы можете сказать по поводу этого письма?
– Письмо нужно тщательно проанализировать, – осторожно начал тот. – Что касается первого пункта, то это все требуется проверить, товарищ Сталин. Иностранцы до революции провели много экспедиций по России, возможно, кто-то обнаружил то, о чем пишет объект, но все это весьма странно… мне кажется, мы бы об этом уже давно знали. Если находятся люди, которые ищут контактов с нашим посольством, чтобы продать секреты своей страны, то особам, имеющим доступ к информации такого рода, давно пора было с нами связаться. Это не уран, который никому не нужен, это алмазы и нефть. Любому понятно, что подобная информация дорогого стоит, а доступ к ней наверняка имел бы не один человек. Для начала нужно проверить, есть ли вообще на карте такие названия, если есть, отправить экспедиции, только тогда я поверю, что все это правда. Если бы не информация, приведенная в первых посланиях, я был бы склонен считать, что все это блеф. Но в данном случае есть смысл рискнуть, приведены достаточно точные ориентиры. По второму пункту. Объект, как обычно, очень свободно, без тени сомнения, предсказывает будущие события. Не отрицая, что есть вероятность такого развития ситуации, я бы мог набросать еще три-четыре возможных варианта. Что касается третьего пункта, обвинения против военных звучат серьезно, их нужно проверять. Хотя нельзя исключать, что это провокация с целью подрыва обороноспособности РККА. Что касается прогнозов о будущем нашей страны, которые с такой легкостью делает объект, я не хотел бы их обсуждать, тем более что они касаются решений, которые принимаете лично вы, товарищ Сталин. В том, что объект низко оценивает боеспособность РККА, нет ничего нового, это было понятно и раньше, а вот мелочи по урану меня как металлурга по образованию просто удивили. Мы достаточно точно знаем, что уран никто толком не исследует – ядовитый и вредный материал. Насколько известно, никто его не использует, тем более как бронебойный материал в сплаве с молибденом. Если это не блеф, как металлург могу сказать: для получения такого результата нужны годы напряженных исследований. Сохранить эти исследования в тайне… это очень странно и фантастично…
– А что вы скажете по поводу той части письма, которая касается лично вас, товарищ Артузов?
– Мне трудно быть объективным в этом вопросе. Хотя определенная логика в изложении присутствует, можно придумать десятки других вариантов возможного развития событий. Будущее неопределенно, мы строим его своими руками.
– Вы оптимист, товарищ Артузов, это хорошо. Коммунист должен быть оптимистом. Как видите, я не ошибся, это действительно было послание мне. Когда поймаете Ольгу, не забудьте поблагодарить ее. Может быть, она вам жизнь спасла, – задумчиво сказал вождь. Было видно, что он напряженно думает над чем-то. Иосиф Виссарионович долго ходил по кабинету, не обращая внимания на Артузова. Затем внезапно повернулся к нему и продолжил, внимательно глядя тому в глаза, как будто и не было этой продолжительной паузы: – Но это потом, это не главное. Теперь слушайте меня внимательно, это дело, назовем его дело военных, пока будете вести вы. Подберите себе сотрудников для оперативной работы, самых надежных, в которых полностью уверены, список принесете мне на утверждение. Я согласую с Ягодой, люди перейдут в ваше полное распоряжение. За Примаковым и Путной установите наблюдение, соберите материал. Я дам указание отозвать Путну из Англии домой. Накидаете список высших командиров РККА, которые могут быть замешаны в связях с Троцким. Список согласуете со мной. Всех, кто в списке, – под наблюдение. Агенты в Германии и Японии должны раздобыть материалы о связях наших командармов с генштабами вероятных противников и возможном заговоре. Пусть разобьются в лепешку, но добудут эту информацию. Желательно, чтобы до осени были результаты. Ольгу бросьте, пока не до нее. Она сама напишет. Услышите о Стаханове, тихо все разузнайте, конечно, если время будет. Если нет вопросов, я вас больше не задерживаю.
Когда Артузов направился к двери, Сталин окликнул его:
– Товарищ Артузов!
– Да, товарищ Сталин.
– Запомните, это дело самое важное из тех, которые вы вели. Задействуйте всех, кто может дать достоверную информацию. И подумайте над предложением Ольги по Троцкому. Только так подумайте, чтобы никто из работающих у вас троцкистов и коминтерновцев в этом не участвовал.
– Вы сами всегда отклоняли такие предложения, товарищ Сталин, не желали портить отношения с Коминтерном.
– Плевать на Коминтерн! Если подтвердятся сведения о перевороте, этого прощать нельзя.
– Слушаюсь, товарищ Сталин!
– Вы слышали разговоры о том, что я собираюсь менять товарища Ягоду?
– Нет, я был уверен, что вы довольны его работой. Очень удивился, прочитав это. Так это правда?
– Идите, товарищ Артузов, жду вас завтра со списками. Я знаю, вы профессионал и не раз на деле доказывали это, но о содержании письма не должна узнать ни одна живая душа… Мне придется сослаться на внешнюю разведку как на источник информации по возможным месторождениям. Пришлите официальную докладную и оформите это как-то в своем ведомстве. Экспедиции – дело не дешевое.
После того как закрылась дверь, вождь еще долго ходил по кабинету. Послание вывело его из равновесия. С одной стороны, подарки были царские: алмазы, нефть, данные о готовящемся заговоре военных. Это дорогого стоило. Очень дорогого. Но то, что кто-то знает его планы наперед, планы, которые он только обдумывал, и дает свои рекомендации по вопросам, которые Иосиф Виссарионович привык решать единолично, – не могло не раздражать.
Он собирался дать Ягоде поработать еще минимум полгода, пока Ежов как куратор от ЦК не ознакомится поближе с вопросами, которые решает НКВД, но информация о военных требовала решительных действий. У Сталина имелась одна особенность, которая позволила ему выжить и успешно справляться со всеми трудностями: он интуитивно ощущал опасность. В данный момент интуиция подсказывала, что приведенные в докладной сведения о военных не провокация, это реальная угроза и ее надо устранить как можно быстрее. Доверить такое дело людям Ягоды Сталин не мог, и под рукой никого, кроме Артузова, не оказалось.