Я – меч, я – пламя!
Шрифт:
Виктор Федорович с тоской думал, сколько же версий убийства нужно рассмотреть, чтобы распутать дело. Как опытный работник он понимал: никто ему столько людей и времени не даст. Кое-что они уже проверили после первого эпизода. Исключили жену и сослуживцев. На работе явно прослеживались два типа отношений к потерпевшему: часть коллектива его расхваливала, другая о его талантах и достоинствах отзывалась очень сдержанно.
Ничего странного в этом не наблюдалось, кого-то начальство любит, кого-то не очень. Тех, кого потерпевший не любил, он доставал мелкими придирками, но все в пределах нормы, за такое не убивают. С учениками ситуация сложилась похуже. Нашлись ребята, которые имели с директором серьезные конфликты, вплоть до того, что не получили в
Оля зябко куталась в платок, притоптывала ногами, улыбалась и думала: только конец сентября, а скоро придется покупать зимнее пальто – такая пришла холодина. Однокурсники-москвичи обещали, что еще будет тепло, но в такую стужу в это не очень верилось. Восемь часов вечера, а на улицах уже темнота, отступающая лишь перед светом редких фонарей. Все, кто был на остановке и ждал, как и Ольга, трамвая, поворачивались спиной к холодному северному ветру, дующему уже третий день подряд и принесшему с собой стужу.
Но душа Оли пела невзирая на погоду, радость, которая охватила ее, можно было сравнить только с далекими детскими воспоминаниями, когда на утренник в канун Первого мая приходили представители завода, взявшего шефство над школой, и раздавали детям по кусочку сладкого сахара-рафинада.
Последние полтора месяца оказались очень тяжелыми для Стрельцовой, она знала: нужно определиться с тем, чем она будет заниматься в ближайшее время. Но это как раз никак не получалось. Девушка понимала: тема ее будущей работы должна быть связана с радиосвязью, которая в настоящий момент в РККА хромала на обе ноги как в количественном, так и в качественном отношении. Оля знала: в результате именно она должна кардинально решить вопрос.
Но чем больше проходило времени, тем сильнее ее охватывали беспокойство и раздражение. Даже присущих ей спокойствия и уравновешенности не хватало, чтобы справиться с этим зудящим беспокойством, выматывающим немым вопросом: то ли я делаю, тем ли занимаюсь. Дни, проскальзывающие мимо однообразной чередой и не приносящие ничего нового, давили на сознание тяжелым грузом бесполезности и поднимали в душе волны лихорадочного нетерпения, которое только мешало сосредоточенно искать зацепку, позволявшую найти решение поставленной задачи.
Вдобавок не получалось со стрельбой. Тренировки по выполнению нормативов «Ворошиловского стрелка» второй категории и, как следствие, переход на стрельбу из боевой трехлинейки с ее сильной отдачей и задиранием ствола вверх были очень трудными. Инструктор сочувственно поглядывал на девушку и говорил, что нужно набрать вес. Без веса, мол, с трехлинейкой не совладать. Вес Оля набирать категорически не соглашалась, обоснованно считая, что и так, несмотря на ежедневную зарядку, килограмм пять у нее явно лишних, так что ситуация складывалась тупиковая. Лишь неделю назад ей пришло в голову, как можно улучшить ситуацию. Она изготовила и передала через инструктора в адрес руководства местного отделения Осоавиахима чертежи трехкамерного дульного тормоза – компенсатора с дополнительной функцией частичного гашения звука выстрела. У Осоавиахима хорошие связи с заводами столицы, разместить такой заказ у своих шефов им особого труда не составит. Тем более что для упрощения токарных работ Оля разбила изделие на три отдельных части, соединяемые резьбой друг с другом. В результате такие детали можно было выточить на любом токарном станке. Сначала инструктор начал над ней смеяться, с важным видом объяснил, что никакого особого гашения звука не будет: сверхзвуковая пуля издает при движении звук, сравнимый по громкости с самим выстрелом. Кроме этого, у снайперов уже есть на вооружении прекрасный прибор «Брамит». На что Оля нахально заявила, мол, сельские мы, никаких «Брамитов» не знаем, но для реального боя ее изделие, несомненно, лучше. И чтобы доказать это, она готова вызвать инструктора на соревнование.
Соревнование, максимально приближенное к боевым действиям. Каждому участнику выделяется участок: сто метров шириной и метров пятьдесят глубиной. Между передними рубежами участков – расстояние двести метров. Таким образом, как бы участники ни выбирали свои позиции, между ними по прямой всегда останется меньше четырехсот метров в пределах уверенного прицеливания из боевой винтовки. У каждого на участке есть окопы, из которых помощники время от времени выдвигают мишени и держат их ровно три секунды, затем прячут.
Судьи приводят участников с завязанными глазами на заранее оговоренную позицию, маскируют – и соревнование начинается. Задача участников – набрать максимальное количество баллов из десяти выстрелов. За поражение выдвигающейся мишени начисляется десять баллов, за обнаружение соперника и поражение мишени, которая есть над каждой возможной позицией снайпера, – пятьдесят баллов. В мишень над участником нужно ставить пиропатрон, для большей зрелищности. Ну и по времени ограничить, соревнование должно длиться не более тридцати минут, чтобы было динамично и зрелищно.
Инструктор сразу загорелся, ведь настоящему стрелку скучно состязаться с соперником на мишенях. Он хочет увидеть его в перекрестие своего прицела. Ну а если не его самого, так хотя бы мишень с фейерверком над его головой. Это хорошо, тело должно гудеть от адреналина, чувствовать, что ты лежишь на поле под прицелом и нужно бороться, искать соперника среди пожухшей травы, кустов и камней.
Вот только, опасался инструктор, не разрешит начальство стрелять друг в друга боевыми патронами. Рука дернется, прицел собьется – и на поле труп. Неизвестно, разрешат ли в армии такое соревнование, а с гражданскими и подавно. Оля резонно заметила, что нужно послать начальству сначала «жесткий» вариант, потом можно будет изменить. Пошлем сразу «мягкий», все равно к чему-то прицепятся. И чего, собственно, бояться, соревнуются люди, получившие значок второй ступени, винтовку видят не в первый раз, а несчастные случаи и в шахматах бывают, не говоря уже про другие виды спорта. Теперь Оля с нетерпением ждала, когда будет готов ее компенсатор и что скажет по поводу нового вида соревнований высокое начальство.
Сегодня ей повезло, она готова была прыгать от охватившей ее радости. После двух месяцев блуждания по книгам и научным статьям девушка случайно наткнулась на статью малоизвестного автора, напечатанную в журнале по проблемам металлургии в тысяча девятьсот двадцать восьмом году. Темой статьи было описание нового метода очистки железа, который автор назвал «методом зонной плавки». Собственно, дальше Оля не читала. В ее голове щелкнуло, и ясно вырисовались две схемы зонной плавки для получения чистых кристаллов германия и кремния, а также несколько методов их дальнейшей обработки с целью получения npn или pnp транзисторов. Стрельцова поняла, именно это и есть та работа, которую она так долго искала.
Теперь нужно было выбрать место и организацию, которая бы удовлетворяла нескольким основным требованиям. Во-первых, нужно было обеспечить необходимый режим секретности, хотя Оля ясно понимала: для такой простой технологии секретность можно сохранить максимум на два-три года. После начала массового производства полупроводников одного устного описания идеи будет достаточно для того, чтобы в развитых странах повторили этот процесс. Но, как говорится, лиха беда начало. Зная основное направление дальнейшего развития, можно постараться снять сливки в самом начале, а потом не дать себя обогнать.