Я, мои мужья и их мамы

Барматти Татьяна

Но мамы все-таки молодцы. Не в зависимости от результата, кажется, у них вышло вбить клин между нами. Адель больше не говорит то, что думает, скорее всего, стараясь не давить. Джон вообще не разговаривает, словно его здесь вообще нет. А я готов головой о стену биться, только бы кто-то сказал, что это все сон.

Да, не бывает только взлетов! Падения подстерегают на каждом шагу, одно неверное решение и ты на дне. Вот только, я совсем не ожидал того, что в пропасть меня скинет именно мама.

— Я ухожу, —

выдохнул я, только сейчас осознав, что все это время был без одежды. Вот к чему приводят коварные игры мам, даже одеться забыл!

— Куда ты? — обеспокоенно уточнила Адель.

— Хочу навестить родителей. Джон, ты пойдешь к маме?

Кивнув, Джон без лишних слов встал с кровати и потянулся к своим вещам. Не знал бы, что он живой, подумал бы, что это тряпочная кукла. Ноль эмоций.

— Может, мне пойти с вами? — неуверенно уточнила Адель.

— Я справлюсь, но Джон…

— Я сам, — сухо бросил Джон, впервые заговорив с того момента, как я проснулся.

Да, очень содержательный диалог. А ждет еще лучше. Только бы не наделать глупостей и выдержать…

Когда карета остановилась у дома родителей, я все так же сидел на одном месте, не спеша встретиться лицом к лицу с родными. В душе, словно кошки скребли, доставляя нереальный дискомфорт. Хотелось что-то сделать, разрушить, выплеснув накипевшую в груди злость.

Увы, но за время дороги я не только не успокоился, но и еще больше разозлился.

Вздохнув, я выскочил из кареты, быстро идя к дому. Решение принято, нужно только озвучить его. Нет смысла прятаться, лучше не будет. Только хуже с каждым разом, пока кто-то из нас полностью не сдастся, потеряв себя в этой глупой вражде. Лично я этого не хочу, потому нужно закончить все как можно быстрее!

— Лорд Чарльз? — удивленно уточнил дворецкий, увидев меня.

— Я пройду?

— Да-да, конечно, извините.

— Ничего. Лучше позови родителей в гостиную.

— Конечно, — быстро ответил старый дворецкий и неуверенно посмотрел на меня. — Что-то случилось?

— Ничего, — криво ухмыльнулся я, и дворецкий понятливо кивнул, больше не задавая глупых вопросов.

Пройдя в гостиную и заняв одно из кресел, я хмыкнул себе под нос. Даже дворецкий понял, что что-то не так, интересно, поймет ли что-то мама? Или будет делать вид, что все хорошо?

— Сын, что случилось? Почему ты вернулся домой сегодня? Что-то произошло на прощальном вечере, когда мы ушли? — спросил папа Кортес, и они с папой Самюэлем переглянулись.

— Где мама?

— Она снимала макияж, сейчас умоется и спустится.

— Тогда давайте подождем маму, ее это касается в первую очередь.

— Сынок, чтобы не произошло, давай не будем горячиться, хорошо? — нахмурился папа Самюэль, явно что-то заподозрив.

— Я бы с радостью, — честно признался я, посмотрев на отцов, — но не могу.

— Объясни нормально! —

взволнованно проговорил папа Кортес. — Если это как-то связано с твоей мамой, то мы…

— И что же вы сделаете? — почти спокойно спросила мама, спустившись с лестницы. — Сынок.

— Мама, — кивнул я и невидящим взглядом посмотрел на свои руки. Все так просто.

Безудержно рассмеявшись, я глубоко вздохнул, беря свои эмоции под контроль, и посмотрел на маму. От моего взгляда мама, кажется, вздрогнула, но, тем не менее, даже не потрудилась ничего сказать, чтобы хотя бы формально извиниться. Гордость дороже сына. Самолюбие важнее материнской привязанности.

В глазах мамы я просто…. Кто?

Сын, который не может сам решить, как ему жить? Даже девушку и ту выбрал «бракованную». Конечно, ведь Аделаида была уже замужем. Как будто это хоть что-то значит! Для меня это просто пустые слова. Это была не моя Аделаида, так почему я должен заботиться об этом? Но для мамы это важнее меня, ведь другие леди могут сплетничать, насмехаться.

Да будь это даже Адель, которую знаю и люблю я, разве от этого что-то изменилось бы? Для меня ничего бы не изменилось. Никогда. Для мамы же, кажется, не имеет значения кто и что, главное, что она так решила! Она ведь лучше знает, как правильно. В ее глазах только я не знаю, что мне действительно нужно.

— С этого дня у меня…

— Не смей говорить то, о чем после пожалеешь! — гневно прокричала мама, перебив меня.

— С этого дня я больше тебя не знаю, — глядя в глаза матери, тихо выдохнул я.

— Чарльз, не говори так, — покачала головой мама, сжав губы в тонкую полоску.

— Моя мама… она добрая, немного суетливая и очень веселая. Моя мама всегда была на моей стороне и принимала мой выбор, каким бы он ни был. Я очень люблю ее, свою маму, — выделяя каждое слово, проговорил я, едва сдерживаясь, чтобы глупо не заплакать, словно мальчишка. — Ты — не моя мама.

— Чарльз, что происходит? — гневно прокричал папа Кортес, посмотрев на меня.

— У меня больше нет мамы, папа, — выдохнул я, и одна слеза все-таки покатилась по щеке.

Опустив голову и быстро смахнув слезу, я несколько раз хрипло выдохнул. Как бы мне не хотелось говорить эти дикие слова, но они действительно шли из самого сердца. Сколько помню маму, она хоть и была немного беспокойно, но очень доброй. Она всегда стояла горой за меня и Изабеллу, закрывая рот любой другой леди, если те хотели хоть одно кривое слово сказать в наш адрес.

Сейчас же, кажется, что в нее тоже вселилась чья-то душа, но в отличие от Адель — злая. Я совершенно не узнаю собственную маму. И, чего уж, не хочу думать, что моя мама способна на такие низкие поступки по отношению ко мне же. Потому, лучшее, что можно сделать в этой ситуации — разорвать все отношения.