Я, мои мужья и их мамы

Барматти Татьяна

— То есть, ты решил меня бросить?

— Ты моя единственная семья, как я могу тебя бросить? Если с тобой что-то случится, конечно, я буду рядом, помогу, чем смогу. В остальном же, сама понимаешь, я не хочу тебя пока видеть. И не уверен, что скоро захочу.

— Делаешь из меня чужую, собственную маму?

— Это ты сделала, а не я. Ты привыкла полагаться на то, что кроме друг друга у нас с тобой никого больше нет, зная, что я все равно прощу тебя. Но всему есть предел. Моему терпению и пониманию пришел конец. Ты добилась того, чего хотела, больше

ты Адель не увидишь. Но вместе с ней и собственного сына, — холодно выдохнул я и встал.

— Не смей уходить! Ты меня слышишь, не смей!

— Тебе есть что сказать?

— Между мной и ней, ты выбираешь ее? Не собственную маму, а какую-то девушку?

— Адель моя будущая жена.

— Она… она… — начала говорить мама задыхаясь.

Прищурившись, я внимательно посмотрел на маму. Или я ошибаюсь, или это последствие магической клятвы. Мама хотела сказать что-то, что поклялась не говорить.

— Леди Пелагея сказала, что она…она…

Хмыкнув, я спокойно кивнул. Леди Пелагея была еще одной темной лошадкой и, скорее всего, она рассказала маме о том, что душа Адель не из этого мира. Интересно только, чего она хотела добиться? Натравить маму и леди Изольду на Адель еще сильнее?

— Я знаю. Я все о ней знаю.

— И все равно хочешь жениться на ней? Она фальшивка! — возбужденно выкрикнула мама. — Все, что у нее есть — фальшивка. Она самозванка, которая живет чужой жизнью.

— Ты думаешь, Адель мне нравится из-за внешности, родословной или наследства, оставленного генералом? — фыркнул я, слегка улыбнувшись. — Нет, мама. Ты и сама это прекрасно знаешь. Я даже больше скажу, я одержим ею! Готов любому шею свернуть, только бы она всегда была рядом. И то, что я ничего не делаю по отношению к тебе — это только потому, что ты моя мама. Это уже мое проявление сыновьей любви к тебе.

— Ты сошел с ума!

— Да, я сошел с ума! Наконец-то я счастлив, так почему же ты не можешь порадоваться за меня? — заорал я, не выдержав. — Я знаю, что вы с отцом никогда не любили друг друга, но неужели ты хочешь, чтобы и я жил одним банком? Банк… — хмыкнул насмешливо я, покачав головой. — Я никогда не хотел быть главой банка, и ты это прекрасно знаешь.

— Не говори ерунду! Ты наслаждаешься своей должностью и своей работой.

— Сейчас да, — спокойно кивнул я. — И поэтому ты решила, что можно забрать у меня любимую женщину?

— Джон…

— Я не папа, мама. И никогда им не был. Я не буду совершать его ошибки, не буду жениться на девушке, которую выберешь мне ты, и не буду тебе беспрекословно подчиняться.

Развернувшись, я быстро ушел, не желая наговорить лишнего. И так уже много сказал. Теперь мы будем жить, как чужие друг другу люди и этого достаточно. Впрочем, если мама снова попытается влезть в мою жизнь, не исключено, что ей действительно придется переехать в другой город, немного отдохнуть вдали от суеты.

Закрывая дверь дома, я услышал громкий звон. Кажется, мама разбила одну из своих любимых ваз. Какая жалость.

Ничего, время все расставит по своим местам. Придет

момент, когда она поймет, что была неправа. Хотя, не стоит на это слишком сильно надеяться. Мама всегда была упрямой и властной, желая, чтобы все жили так, как она скажет. Вот только я уже не маленький мальчик и сам могу все решить.

— Чарльз? — удивленно уточнил я, заметив друга рядом с домом мамы. — Что ты здесь делаешь?

— Я ждал тебя. Думаю, тебе так же паршиво, как и мне. Садись в карету, давай выпьем.

— Что, как обычно, сорвался и наговорил лишнего? — фыркнул я и залез в карету.

— Ага, — не стал скрывать Чарльз. — Достало все.

— Ты быстро отходишь…

— Не в этот раз, — покачал головой друг, доставая бутылку с виски.

— Все настолько плохо? — нахмурился я.

Чарльз всегда был более восприимчив к таким ситуациям, не терпя несправедливости. Врожденная жилка законника не давала ему возможности поступить неправильно. Но насколько он был строг к себе, настолько же он был строг и окружающим. Сейчас же, когда мамы едва не воплотили свой гнилой план в жизнь, он явно был раздосадован и разбит.

— Что ты наговорил? — вздохнул я, прекрасно понимая, что на эмоциях он мог сказать многое.

— Ничего. Давай не будем об этом говорить, — покачал головой он. — Как ты? Сильно поругался с мамой?

— Я не ругался с ней, — пожал я плечами, приподняв уголок губ в кривой улыбке. — У нас разные взгляды на жизнь, поэтому нет смысла что-то доказывать.

— Адель расстроилась… — припав к горлышку бутылки губами, глухо выдохнул Чарльз и передавал бутылку мне.

— Это да. Мы облажались.

— Еще и эти судьи, — рыкнул несдержанно друг. — Адель только вскользь рассказала о них, но…

— Но зная нашу девочку, — многозначительно кивнул я, сделав несколько жадных глотков виски. — Даже ничего не делая, она привлекает внимание.

— Больше никаких собратьев!

— Даже не думай об этом, — холодно выдохнул я. Хватит с меня и Чарльза с Александром!

Замолчав, мы только передавали друг другу бутылку, думая о своем. Лично я думал о свадьбе. Конечно, нам поскорее нужно заявить права на Адель, показать всем, что она теперь замужняя девушка и на нее даже смотреть нельзя. Вот только того чувства ожидания, как раньше, уже нет. Мамы полностью все испоганили.

— Скоро свадьба, — вздохнул Чарльз.

— Да, послезавтра.

— Мы не имеем права все испортить. Для девушек этот день особенно важен.

— Мы ничего не испортим, — решительно выдохнул я.

После будем разбираться с проблемами и всем остальным. Этот день должен быть одним из самых счастливых дней в нашей жизни не смотря ни на что! Адель достойна лучшей свадьбы, и она у нее будет. А мы… будем наслаждаться счастливой улыбкой нашей страстной девочки.

Допили мы виски как раз к тому моменту, когда карета остановилась у дома Адель. В голове был хмельной дурман. Впрочем, он в данной ситуации был только на руку, позволяя напряженным до предела нервам расслабиться.