Я мыслю, значит, я существую
Шрифт:
Костя привез из холодильника тело школьного охранника и включил свет.
– Мне сказали, вы хотели попробовать снять пальчики с шеи? – спросил врач.
– Да. Если получится, это будет замечательно.
– Убийство явно имеет какой-то подтекст, – начал врач, рассматривая изуродованный труп, – дело не простое. Неужели убийца окажется настолько глуп, что оставит пальцы?
Алёна не успела ничего ответить. Смех Сергея Петровича раздался из коридора, а следом и невнятный галдеж Феди. Спустя мгновенье парочка появилась в дверном проеме.
– Доброе утро, – с улыбкой произнес капитан полиции, – а вот и мы. Не ждали?
Федя
– Драсьте.
– Привет служителям закона, – сказал Костя.
Алёна еле заметно кивнула им.
– Криминалист сегодня будет? – сурово спросила следователь, глядя на обоих полицейских.
Федя кинул взгляд на Сергея Петровича, мол, – “чего она на меня так смотрит, я что ли за Пака отвечаю?”.
– Не берет трубку, – растерянно сказал капитан. Нахмурившись, он добавил, – вечно с этим Паком проблемы. Буду жалобу писать на него. Как праздники закончатся, сразу сообщу куда следует о такой вопиющей халатности!
– Вы принесли что я просила? – Алёна обратилась лично к Кошкину.
Федя заерзал, зачем-то похлопал себя по карманам, а потом вытащил из сумки набор для снятия отпечатков пальцев.
– Конечно, вот, – он подошел к девушке и протянул ей небольшую пластиковую коробочку, – только там не все было, что вы хотели. Такого пластера, какой вам надо, у нас нет. Зато кисточек много разных.
Алёна подняла крышку и увидела графитовую пыль в пакетике, и пять кисточек.
***
За спиной следователя стояли Костя, Сергей Петрович и Федя. Алёна, склонившись над телом, крутила кисть, держа ее большим и указательным пальцами возле отметин рук на шее убитого, а пыль, слетая с щетинок, постепенно показывала контуры отпечатков убийцы.
Спустя полминуты стали видны четкие края указательного и среднего отпечатка пальцев, но сами папиллярные узоры не проступили. Алёна отложила кисточку. Кроме контуров отпечатков пальцев виднелись еще и отпечатки сгибов между фалангами.
– Это как так? – спросил капитан, – в перчатках что ли душил?
Девушка отошла от тела и в раздумье прошлась по секционной взад-вперед.
– А почему тогда линии сгибов между фалангами отпечатались? – спросил Костя.
Федя взял со стеллажа резиновую перчатку и надел ее. Слегка согнув пальцы, он повернул ладонь к коллегам.
– Вот, – с умным видом произнес Кошкин, – на резиновой перчатке тоже есть эти бороздки. Они и отпечатались.
– Федя? Ты вообще где учился? – спросила Алёна, стоя возле окна.
Кошкин повернулся к следователю.
– В политехническом техникуме, – ответил Кошкин.
В Потерянном было всего одно училище – ПТУ «Потерянный Политехнический Техникум». Многие жители Потерянного, закончив школу, шли именно туда. А после ПТУ кто-то шел по распределению на приборостроительный завод – местное предприятие, из-за которого и существовало Потерянное, а кто-то в различные сферы, где можно было устроиться без конкретного диплома.
– А как же тебя в полицию взяли? – спросила Алёна.
– Так, – вмешался Сергей Петрович, – как взяли, как взяли… так и взяли. Не хватало сотрудников, а Кошкин себя хорошо показал. Вот и взяли. И какая вам разница?
– Да, – подтвердил Федя, – это вообще личная информация.
– Поверхность кожи человека покрыта защитным водно-жировым слоем, – начала Алёна свой “ликбез”, – благодаря этому слою мы и оставляем рельефные отпечатки пальцев на предметах. Если надеть резиновую перчатку (на слове перчатка Алёна сделала акцент), то никакой узор на этой ПЕРЧАТКЕ не перенесётся на поверхность, до которой человек в ПЕРЧАТКЕ прикоснулся. Это ясно, господа полицейские?
– Спасибо, я и без вас это знал, – сказал капитан.
– И я знал, – тихо произнес Федя, снимая перчатку, – просто… просто…
– Следовательно, мы имеем дело с человеком, не имеющим отпечатков на пальцах, – сказал Костя.
– Выходит, что так, – Алёна снова подошла к трупу. Встала от коллег с другой стороны стола.
– А такое бывает? – спросил Федя.
– Бывает, – ответила Алёна, – существуют люди без отпечатков пальцев. Они страдают от редкого генетического заболевания. Называется адерматоглифия. Я с таким сталкивалась однажды. Но это очень редкое явление. Невероятно редкое.
– Значит, в нашем Потерянном есть такой человек? – спросил капитан.
– Возможно, – ответила Алёна.
– Но я честно не помню, чтоб у нас в базе что-то подобное было. Я бы точно запомнил, – сказал капитан.
– И что дальше делаем? – спросил Кошкин.
– Пусть для начала Костя проведет полное исследование трупа, – сказала Алёна, – может, еще что обнаружится.
***
4. Я знаю, где ты живешь.
Полдень. Мишка один покачивался на качелях во дворе возле дома. Отец с этого года начал отпускать парня гулять без присмотра, но только с условием, что тот с детской площадки ни ногой. Ласкин сидел на кухне, возле окна, и парень был у него всегда на виду. Отец заканчивал проверять контрольные работы девятиклассников. Друзья у Миши были, но сегодня сложилось так, что на площадку никто не вышел. Миша размышлял про слова отца – человек может создать что-то из ничего. Ребенок никак не мог понять, что это значит, ведь творчество создается не из ничего, а из слов или из красок.
– А может, папа имел ввиду, что до рождения Пушкина не существовало его стихов, которые нас заставляют учить? – думал Миша, – а потом Пушкин их написал и они появились из ничего? Но как это из ничего? Нет, они тоже из слов. А слова Пушкин выучил в детстве. Рисунок если я рисую, то я его не придумываю, я смотрю на что-то и повторяю.
Миша, держась руками за цепи, к которым крепилась перекладина, откинулся назад, задрав голову к небу.
– А что, если я нарисую что-то, чего еще нет?! – вспыхнула у ребенка мысль, да так ярко, что он аж заулыбался, удивляясь самому себе.
Внимание мальчика привлекла женщина лет пятидесяти, которая незаметно подошла к качелям. Миша вернулся в прежнее положение. Уперевшись ногами в вытоптанную землю, он привстал, продолжая держаться руками за цепи и опираться поясницей на перекладину. Женщина напоминала бездомную. Одета она была так, будто слепого человека запустили в магазин одежды и сказали, чтоб он за короткое время успел нацепить на себя как можно больше разных вещей. На ней были красные туфли на каблуке, спортивные обтягивающие штаны, короткая белая майка, расстегнутая рубашка, а поверх всего этого был накинут серый домашний халат до пола с длинными рукавами, скрывающими кисти рук. Черные волосы ее свисали до плеч, прикрывая уши. Лицо выглядело здоровым, чистым, с подтянутой кожей, что казалось странным в случае, если она бездомная или алкоголичка.