Я нарисую для тебя любовь
Шрифт:
– Давайте быстро! В чем проблема? И почему её нельзя решить без меня? – Марина посмотрела на всех таким взглядом, что её сотрудники сжались, предвкушая беду. К ним присоединился лысый тщедушный человек из арт-прома, которого и обвиняли в нарушении технологии.
– У них работники водно-дисперсионку вайт спиритом разбавили! Сам видел. Это руки оторвать и потом плакать над результатом. Ошибка школьника, ей-богу. Когда я запретил им красить, подняли бучу. Про выбор краски вообще молчу. Я понимаю, что ты утвердила дизайн-макет, но куда строители смотрят? – художник так посмотрел на несчастных, что они растерялись, не зная, кого бояться больше, его или босса.
– Сереж, что скажешь?
И понеслось. Кто-то пытался оправдываться, кто-то переубеждать, кто-то просто говорил, чтобы не молчать. Шум. Гам. Марина хотела призвать к порядку, но сознание уплывало. Макс молча стоял среди всего этого хаоса и внимательно смотрел на женщину.
– Стоп! – внезапная команда Макса заставила всех замолчать. – Прекращаем базар.
Женщина витала где-то между огненным Гольфстримом и ледяными водами северных морей, её бросало то в жар, то в холод. От громкого голоса Макса она тоже испуганно вздрогнула. Такого за ней еще не водилось. В работе многое случалось, на неё и орали, и угрожали расправой, судом и еще бог знает чем, но женщина всегда оставалась хладнокровной и гнула свою линию. Сейчас же без шуток испугалась. Болезнь, что ли, так влияет?
Все, как один, посмотрели на художника. Он же ни на секунду не отводил взгляда от Марины.
– Решим все завтра, без Марины Сергеевны. Если вы не видите, что человек болен, то я не слепой.
– Нет, сейчас, - Марина поднялась на нетвердых ногах и упрямо посмотрела на Макса, - я в порядке.
– Если это в порядке, то как называется жар и предобморочное состояние? – не остался в долгу рассерженный парень.
Она проигнорировала его выпад. Вот на споры сейчас точно не было сил. Марина сжала зубы и обвела присмиревшую толпу сонным взглядом, грозный не получился.
– Значит так, Сергей, проверьте всю информацию по краске. Сделайте снимки того, что сейчас происходит на площадке, какая краска и чем они ее разбавляют. Лена, свяжись с менеджером, а лучше с директором арт-прома, озвучь ситуацию и сообщи, что мы прекращаем сотрудничество. Пусть юристы все подготовят. Ищите нового подрядчика. Быстро!
Макс не выдержал. Развернулся и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор:
– Лида, отмените все дела Марины Сергеевны на сегодняшний вечер и завтрашний день. Встречи, совещания. Она едет домой лечиться.
Марина вскипела во всех смыслах этого слова. Температура зашкаливала, злость тоже. Что за самовольности в её компании? Что он себе позволяет? Только подумайте, раздавать указания её секретарше, отменять встречи. Лида этого, конечно, не сделает, но сам факт!
– Максим, какого… - она стремительно надвигалась на вновь вошедшего художника.
Внезапно погас свет. Марина обмякла и полетела на пол. Очнулась, когда её уже несли на руках. Куда-то. Кто-то. Максим. Точно он. Даже с температурой под сорок она не могла ошибаться и перепутать эти руки с другими.
– Не в больницу. Домой, – тихо произнесла Марина, снова уплывая куда-то в даль.
***
– Да успокойся ты, Максим, всё с ней будет хорошо. Укол я сделал. Таблетки есть. Сейчас придет в себя, осмотрю нормально. Неделя, ну от силы полторы, и будет твой босс снова командовать парадом.
– Дядь Саш, почему она не просыпается! Упала, очнулась на минуту и опять отключилась. Так же не бывает, вдруг, там что-то еще? – голос Кравцова напряженно звенел, у Марины аж ухо зачесалось.
– Макс, не лечи доктора, иначе я тебе сейчас три литра успокоительного выпишу и сам же в рот залью, - шикнул на него, судя по всему, доктор.
Марина открыла глаза и поморщилась от яркого света. Оглянулась. Приятно было видеть знакомые стены, плед с мишками в кресле и Макса в этом интерьере. Он стоял рядом с невысоким седым мужчиной, обладателем смешной бородки, как у Чехова. Классический доктор. Марина даже улыбнулась, глядя на него. Губы пересохли, очень хотелось пить.
– Я проснулась. Не надо переживать, – она медленно перевернулась на бок, чтобы лучше видеть мужчин.
– Вот и прекрасно. Александр Зильбер, доктор. Максим пригласил меня, чтобы я вас осмотрел, – глаза мужчины улыбались. Он явно любил пошутить и этим заставлял проникнуться к себе доверием мгновенно. – Макс, ноги в руки и в коридор. Мне надо осмотреть пациента.
Художник молча смотрел на Марину и никак не реагировал, как будто не верил, что все в порядке.
От такого пристального взгляда ей стало слегка не по себе, аж мурашки по спине пробежали.
– Макс, в коридор, - уже с нажимом произнес доктор, на этот раз просьба возымела эффект и парень молча скрылся за дверью. От нечего делать он принялся рассматривать обстановку прихожей. Врач вышел через несколько минут.
– Простуда и ангина. Больше пить, желательно, морс. Список лекарств на тумбочке. Неделю никакой работы. Я заеду в воскресенье, – повторил Александр Зильбер одному из самых старых своих пациентов. Его отец, весьма влиятельный человек, платил хорошие деньги за услуги семейного доктора уже много лет. Будучи подростком, Максим часто бывал его пациентом, по большей части с воспалением хитрости и наглости.
– Спасибо. До встречи в воскресенье, - натянуто улыбнулся парень, сжимая в руках какие-то письма. Несколько минут назад он аккуратно собрал их с пола. Открыть успел только одно: «Думала, я не знаю? Это была ты. Ты все уничтожила. И я отомщу».
***
После осмотра доктора Марина снова, против своей воли, провалилась в сон. Долгий, тягучий и безвкусный, как старая жвачка. Когда она снова открыла глаза, за окном было уже темно. Максим сидел в её любимом кресле и увлеченно разглядывал что-то педантично ровно разложенное на столе.