Я нарисую для тебя любовь
Шрифт:
Максим и сам не мог объяснить почему. Наверное, соскучился. Тоска по Родине, как у большинства русских эмигрантов, догнала его. А потом он вошел в кабинет и увидел её. Первым желанием было растрепать её волосы и долго целовать эти напряженно сжатые прекрасные губы. Понимая, что сделать этого не может, он молчал и наблюдал за этим странным созданием, появившимся в его жизни. Максим невольно вспомнил одного художника-портретиста, рядом с которым однажды рисовал на улице.
– Почему вы пишете портреты? Это же скучно, - художник Кравцов никогда не был портретистом и не собирался начинать. Ему не нравились люди, он не любил вглядываться в их черты и, тем более, переносить на бумагу.
– Это прекрасно. Вы просто не нашли свою модель. Однажды, как и многие до вас, вы встретите человека, каждую черточку которого захотите запечатлеть на бумаге. Вот тогда и поговорим о скуке.
Макс не поверил, посмеялся и ушел. Теперь же встретил её. Женщину, которую хотелось рисовать постоянно. Каждое выражение лица он мечтал перенести на бумагу, запомнить навсегда. Художник никогда не видел никого настолько совершенного.
А потом он разозлился, потому что вид не соответствовал содержанию, не было гармонии. Это казалось кощунством. Крыша неслась вдаль с невероятной скоростью. В итоге пришлось извиняться, срываться к испуганной Марине ночью и послушно замереть в дверях, когда она сказала «нет». Скрипеть зубами от злости, когда появился её «партнер», и даже попробовать такие отношения. Хуже с ним ничего в жизни еще не случалось, последствием стал полный провал с вдохновением, два дня даже кисти из рук падали.
Но стоило подумать о Марине, как те же руки чесались от желания рисовать. Он готов был сделать все, что угодно, лишь бы она согласилась. Пытался понять ее нелюбовь к цветам, докопаться до сути этого странного создания. Та ночь в магазине. Она несла какую-то чушь про документы, он делал вид, что верил. Хотя уже знал, что они оба попали в сети, из которых не смогут вырваться. Это лишь вопрос времени.
Тогда же он понял, что Марина боится не только ночных кошмаров, но и своих чувств. Только поэтому не стал целовать её в тот вечер, все еще каким-то чудом держался. Зато попросил о портрете - не думал, что согласится.
Это было счастье в чистом виде. Опьяняющее хуже самого крепкого вина с того самого момента, как она вошла в его мастерскую. Сначала он, и правда, хотел написать её обнаженной, но выдержки не хватило. Голова плыла от одного лишь осознания, что она медленно снимает с себя одежду за ширмой. Более жестоким испытанием для него стала болезнь.
В ту секунду, когда Марина потеряла сознание и упала на пол, его мир перевернулся. Сразу отлетели в сторону все условности, все запреты. Одна мимолетная мысль, что с ней может случиться что-то плохое, приводила в ужас. Нет, теперь только под присмотром.
Фотографии поставили все на свои места, но не изменили ничего. Она была его, только это имело значение. А Павел поможет разобраться с остальным, он был лучшим в службе безопасности отца.
Улыбаясь, как полный идиот, он с трудом втиснулся в лифт: едва не разбил бутылку вина о железную створку. Слава богу, ехал один до самого верха. В голове крутилась та самая песня, под которую они танцевали в магазине и на празднике. Поставил мысленно галочку – скачать и включить вечером.
В холле было темно.
– Черт, опять лампочка перегорела, - чуть слышно выругался Макс, прежде чем его с силой толкнули вперед и впечатали лицом в стену. Пакеты упали на пол, жалобно звякнула и разбилась бутылка с вином.
В затылок уперлось что-то твердое. Ему было знакомо это чувство, когда вплотную к голове приставлено дуло пистолета. Недаром жил около года в районе Gare de Nord в Париже. Вот только одно но, на этот раз откупиться деньгами и мобильником не получится.
– Ну, здравствуй, благородный рыцарь Максим Кравцов, - прохрипел за спиной странно знакомый голос.
Глава 13. В шаге от истины
Марина смеялась. Горько. Звонко. Потому что не могла иначе. Это невозможно, такая ирония судьбы, высшая форма нелепости. Как в дешевом боевике, в центре заброшенного склада сидит заложник с окровавленным лицом, люди Павла предусмотрительно привязали его к стулу. Марине пришлось наклониться, чтобы взглянуть в окруженные синяками и чуть заплывшие глаза, мужчину она давно узнала.
– Как? Как ты мог продать меня второй раз? Ты, действительно, гений продаж, Денис, - ее голос был низким, придавленным горечью. Дважды. Если бы на его теле осталось чуть больше живого места, Марина с удовольствием ударила его. Била бы долго, с чувством и невероятным ощущением счастья. Но живого места не было, пришлось лишь сжать кулаки в бессильной злобе.
– Мне нужны были деньги… - прохрипел тот и сплюнул кровь. Жалости от нее эта пародия на человека точно не дождется, что ж он ей не продал эффектное хоум-видео? А что? Она бы заплатила. Сначала за видео, а потом киллеру, который всадил бы пулю в его лоб за следующим поворотом.
– Зачем вы меня сюда пригласили? – Марина обернулась и посмотрела на Павла уставшим, выгоревшим от мгновенно вспыхнувшего гнева взглядом.
– Вы сами хотели быть в курсе всего, во-первых. А во-вторых, это не он писал вам письма. Только продал информацию. Он не знает, кому. Может дать только детали. Послушайте его рассказ внимательно, возможно, узнаете этого человека.
***
– Да не дергайся ты, - Макс затылком чувствовал, как человек за его спиной сейчас самодовольно ухмыляется.
– Я поговорить пришел.
– С пистолетом? – съязвил в ответ парень. Страха не было. Если тебя хотят убить, то просто делают это, без лишних слов. Сейчас, очевидно, другой случай.
– Иначе не станешь слушать. Мы в одной лодке, Максим. Эта женщина бросит тебя и, возможно, уничтожит, когда узнает больше.
Голос. Это не голос хладнокровного убийцы, шантажиста, изверга. Нет. Голос уставшего от всего человека, измученного собственной ненавистью, запутавшегося. Чем ему не угодила Марина? Макс понимал, что сейчас не позволено задавать вопросы, только слушать. Вряд ли его совершенство порадует окровавленное тело в холле. Придется терпеть.