Я нашел смысл жизни: Автореферат мировоззрения с эпизодами автобиографии
Шрифт:
Михаил Кругов
ГЛАС МЫСЛИТЕЛЯ В ПУСТЫНЕ СУПЕРМАРКЕТА
В литературе и особенно в СМИ устоялся достаточно убогий образ отечественного интеллектуала брежневской эпохи. Этот вид советского человека был озабочен вроде бы только двумя проблемами – политическим строем и товарным дефицитом. Первый не давал ему возможности реализовывать свой талант, а второй – комфортно жить в свободное от реализации таланта время. В результате и на работе, и в очередях за дефицитом интеллектуал рассуждал о неспособности власти толком организовать жизнь и минимально разумно управлять обществом. А в более узком кругу, известном как «на кухне», под рюмочку водки ставил власти диагноз – объявлял ее порочной, бесчеловечной, тиранической и т. д.
На самом деле в застойную эпоху политически озабоченных интеллектуалов было совсем не много. Подавляющая часть советских интеллектуалов занималась делом – исследовала, проектировала, организовывала, покоряла, пробивала… А также любила, воспитывала детей, занималась спортом, имела хобби… То есть жила очень даже полноценной жизнью. Потому что эта часть наших интеллектуалов, как и подавляющая часть интеллектуалов во все времена и у всех народов, была мало озабочена политическим строем и, тем более, качеством власти. Потому что относила политический строй к категории климатических условий. Соответственно, считала, что в каком политическом климате выпало жить, в таком и нужно заниматься своим развитием и реализацией интеллектуального потенциала. Разумеется, на Чукотке в сравнении с Кубанью климатические условия неизмеримо более суровые, но если ты интеллектуал, которому выпало жить за полярным кругом, нужно не устраивать вечный плач по несчастной судьбе, а приспосабливаться к имеющимся условиям и заниматься тем, чем положено заниматься полноценному интеллектуалу.
Что касается отношения к власти, то все без исключения интеллектуалы считали, считают и всегда будут считать любую власть плохой – тупой, корыстной, склонной к деспотии, полукультурной, малограмотной и т. д. Так что критиковать ее – еще более бессмысленное занятие, в сравнении с руганью в адрес политического климата. Поэтому деятельная часть советских интеллектуалов эпохи застоя была не слишком политически озабочена. Разумеется, она не считала социалистический строй и советскую власть идеальными, но при этом все-таки предпочитала заниматься делом. Что касается политически озабоченных интеллектуалов, то в действительности большая их часть политической озабоченностью прикрывала свою лень, а часто и простую имитацию интеллектуальной деятельности. К тому же ничто не препятствовало получению интеллигентской зарплаты, раздававшейся за минимальную имитацию полезной деятельности и позволявшей сносно существовать.
К слову, ритуальное, по сути, поклонение нашей интеллигенции политически озабоченным советским интеллектуалам сегодня выглядит более чем странным. Ведь когда у них появилась возможность переделать советское общество, эти «гиганты мысли» с треском провалили проект. Как быстро выяснилось, все их идеи и представления были позаимствованы из мирового демократического фольклора. Тогда как реальная политическая жизнь, в том числе и в самых демократических странах, построена на гораздо более прагматичной и конформистской основе. В результате политики, ориентировавшиеся на политически озабоченных советских интеллектуалов, по всем статьям проиграли конкурентам, для которых движущей силой были прагматические интересы. Стоит заметить, что в борьбе с интересами идеи вполне могут побеждать. Но только если идеи не фольклорные, а качественные – достаточно совершенные производные главных человеческих ценностей.
Если советский интеллектуал овладевал способностью мыслить в масштабах мироздания и формулировать глубокие и оригинальные идеи и представления, и, как результат, вырастал до уровня мыслителя, то для него проблема строя и тем более власти вообще переставала быть минимально актуальной. Потому что в масштабах мироздания любая власть выглядит в лучшем случае чем-то вроде «плесени» – иногда полезной, иногда вредной. Как следствие, его размышления о смысле жизни, предназначении человека, власти, народа и общества и прочих главных вопросах бытия теряют искажающий их политический оттенок – отражают реальную жизнь вполне объективно и всесторонне.
Увы, но в литературном
В этом смысле книга относится к редким исключениям – предлагает размышления советского интеллектуала из числа тех, которые «сами создавали себя», добросовестно делали свое дело и старались счастливо жить в тех общественных условиях, которые были определены им судьбою. В советское время Владимир Александрович Цай учился, занимался делом, защищал диссертации, осваивал науку управления. В результате смог стать полноценным интеллектуалом – наблюдательным, мыслящим, деятельным. И так как всегда занимался делом и полагался в первую очередь на себя, то в бурное и тяжелое постсоветское время интеллектуально не маргинализировался – в условиях «дикого рынка» и построения в Казахстане в существенной степени авторитарного режима смог построить деловую карьеру – вырасти до топ-менеджера крупной компании. А все негативное и позитивное из «эпохи перемен» сумел использовать для преодоления следующего этапа в своем развитии – превращения в мыслителя. Так что предлагаемая читателю книга – это плод труда мыслителя, пропустившего через плавильную печь своего интеллекта не только советскую и постсоветскую эпохи, но и все мироздание и его эволюцию.
Работа состоит, по сути, из двух книг. Первая – набор житейских заметок, наблюдений и размышлений о жизни советского интеллектуала, сведенных в единое целое в виде автобиографической повести. Соответственно, жизнь описывается советская и постсоветская, а размышления относятся к ним же. При этом и жизнь, и размышления практически лишены политической ангажированности – они ни антисоветские, ни просоветские. В какой-то мере они иллюстрируют поиски смысла жизни в социалистическом обществе, находившемся в процессе перерождения в общество потребления. И как результат этого поиска – превращение интеллектуала в мыслителя.
Хочется особо отметить, что книга хорошо написана, выглядит искренней, читается с удовольствием и интересом. Возможно, в том числе и потому, что, в отличие от писателей, которые все выдумывают, автор пускает читателя в собственный настоящий мир – излагает свои чувства, мысли, систему ценностей. Иногда книга вызывает даже ностальгию. Все-таки во многих вопросах советское общество 1960—1980-х годов было гораздо человечнее и гуманнее постсоветских государственных новообразований.
Первая книга, как представляется, выполняет две функции. С одной стороны, достаточно близко знакомит читателя с автором – демонстрируют его происхождение и жизненный путь. С другой стороны, создает информационный и ментальный фон для второй книги, чем в какой-то степени облегчает ее чтение. Это важно, так как вторая книга является главной – представляет читателям результаты мировоззренческого поиска, осуществленного автором уже в качестве мыслителя.
Как и положено, достигнутые мыслителем в процессе мировоззренческого поиска результаты имеют глобальные масштабы. Фактически читателю предлагается, пусть и изложенное в достаточно эскизном виде, одно из первых мировоззренческих учений эпохи постиндустриального общества. Оно включает в себя новую концепцию мироздания, оригинальную общественную теорию и производную от них и соответствующую условиям постиндустриальной эпохи этику. При этом предлагаемые идеи и представления, обоснования их истинности или объективности сведены в достаточно целостную и вполне стройную систему. Вторая книга состоит из трех самостоятельных и полноценных частей. Первая часть описывает новую концепцию мироздания, вторая – новую теорию общества, третья – производную от первых двух частей новую этику.