Я научу тебя летать

Ева Ночь

– Спасибо, мы уже съездили, – язвит она и отвешивает саркастический поклон. – Если ты сейчас попробуешь меня заставить или надавить, я закричу. Не делай того, о чём потом пожалеешь! Верни телефон и дай мне уехать.

Мысленно плююсь и в сердцах сую мобильник назад.

– Ты иди, я сама. Тебя там ждут.

– Подождут, – грублю и чувствую, как ярость рвёт грудную клетку.

Ну, не объяснять же на улице, что Тинка – моя якобы невеста, а на самом деле – недоразумение, что досталось мне в наследство от матримониальной сделки семей Драконовых и Луниных.

Тинке предстояло вступить в брак с моим братом. Так старые интриганы порешили. В результате Димка отхватил Тинкину сестру, а мне, чтобы «товар» не пропадал, досталась эта адова девка, которая боялась выходить замуж, любила свободу и более-менее вела себя сносно до сегодняшнего дня.

– До встречи, – прощаюсь я с Варежкой.

– Надеюсь, мы больше никогда не пересечёмся, – учительским тоном произносит эта ведьма и с видом королевы захлопывает за собой дверь такси.

Ага. Щаз-з-з. Наивная. Плохо, что номер её телефона не взял. Но это поправимо. А пока нужно разобраться с коброй, что засела у меня в берлоге и плюётся ядом.

– Илюш, ты же не сердишься? – трётся Тинка об меня прямо в коридоре и преданно заглядывает в глаза. О, да, я знаю цену этому распахнуто-невинному взгляду. Знаю «искренность» этих по-детски припухлых губ. – Планочку сорвало, – откровенничает она, обнимая меня за шею, и пытается закинуть ногу на моё бедро.

– Тина, – отстраняю её от себя и стягиваю куртку. – Когда мне тебя навязали, мы договорились, помнишь? Ты боишься замужа как огня, я не горю желанием жениться. Но раз родители нас повязали по рукам и ногам, значит делаем вид, что мы приглядываемся друг к другу. Что нам нужно время, чтобы принять важное и ответственное решение. Делаем вид, Тина. Мы договаривались. А ещё мы договаривались, что ты не лезешь в мою жизнь, я – в твою. Не интересуюсь, с кем ты спишь и где. Чем занимаешься и когда. Мы существуем параллельно – об этом шла речь. И заметь: я даже спать с тобой не хотел. Ты сама ко мне в постель залезла.

– Ой-ой-ой, – кривит Тинка губы, – святой Илья. Можно подумать, берёг свою ценность. Да ты даже сопротивляться не стал. И кого ты обманываешь? Рано или поздно мы всё равно оказались бы в одной постели. Вопрос времени – всего лишь. Ты что, влюбился, что ли? В эту облезлую кошку?

Раз-два-три, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего и грубого.

– Собирайся. Тебя ждёт такси. Я вызвал. Ключи от моей квартиры оставь на тумбочке. Вещи твои я упакую и отправлю курьером. С этого дня – дистанция в пять метров. Будь добра, не наглей. Я не твоя собственность, и юзать меня, как тебе угодно, не позволю. Ясно?

– Ясно, – вздыхает Тинка. Внешне она и не расстроена, и не обижена. – Но не забывай: ты всё ещё мой жених. И все свои шуры-муры проворачивай тайно. И предохраняться не забывай, окей? А то не хочется, знаешь ли, лечиться после всяких.

– Вон! – рычу я как неандерталец и выталкиваю Тинку в шею за дверь. Туда же летит её верхняя одежда от кутюр. С наслаждением щёлкаю замком.

Да, я не джентльмен. Никогда им не был. И пусть скажет спасибо, что я и так её долго терпел. Пора заканчивать этот идиотский фарс с помолвкой.

Глава 14

Варя

Вычеркнуть и забыть. Я вообще не знаю, что это было. Он слишком напорист, этот Илья Драконов. А я растерялась что-то. Голову потеряла. Ведь видела, что он за фрукт. Серьга в ухе, джинсы и обаяние из всех щелей. Повелась, как дурочка. Поддалась на приманку. Но с кем не бывает – что теперь об этом думать.

Хуже всего – я почувствовала себя униженной, когда его стерву увидела. Мне до неё как до космоса. А ему как раз такая подходит. Мальчик-мажор и элитная сука из заповедника гоблинов. Каждой собаке своё место. Я своё знала отлично, поэтому дала задний ход – и только меня и видели.

Дома я долго стояла под душем, смывая послевкусие долгого дня, зато спала отлично и наутро чувствовала себя как всегда: бодрой, энергичной, готовой сворачивать горы.

Ванька Драконов на уроке сидел тихо, словно ему пошептали. Подозреваю, отец поговорил с ним по душам. Но подобные затишья – перед бурей. Сидел он мрачный, кусал губы и сопел, яростно черкая ручкой в тетради. Но когда прошлась по классу, проверяя, как мой 6-А справился с заданием, никаких фигвамов у Драконова не обнаружила. Он наконец-то дописал упражнение до конца. С ошибками, но явно старался.

– Молодец, – похвалила и машинально хотела погладить по голове, как я с другими детишками делала. Есть у меня эта привычка – прикасаться, поощряя. Драконов дёрнулся от меня, как чёрт от ладана и зыркнул глазищами так, что я руку за спину спрятала. Лучше, конечно, его не трогать, не нарушать хрупкое перемирие.

Но рано я радовалась: после шестого урока меня снова позвал глас Зевса-громовержца. Головомойка по средам – это становится традицией. Небось Дракониха прилетела – дым из ноздрей. Но я ошиблась.

– Вот, полюбуйтесь, Варвара Андреевна, – шевелит клочковатыми бровями Лев Моисеевич, – ваши ученики устроили драку посреди урока. Молодую учительницу до истерики довели. Травмировали вашу коллегу, между прочим.

На слове «травмировали» я зависла. Они что, бедной географичке нос разбили? Или фингал под глаз поставили?

– Ваня, Егор, что случилось? – сверлю взглядом Драконова и Михайловича. Фамилия у него такая. Михайлович. Он ещё без конца повторяет для тех, кто путает: «Я не Михайлович, а Михайлович! Это не отчество, а фамилия!».

– А что Егор, что как сразу, так Егор? – голос Михайловича даёт петуха, срывается в подвизгивание, отчего становится смешно, и очень тяжело удержать губы на месте. Лев Моисеевич закашлялся. Видимо, тоже проняло.

– Что вы опять натворили? – цежу сквозь зубы.

– Подрались ваши орлы. Прошу, Варвара Андреевна разобраться в ситуации и принять меры, – директор вперил суровый взгляд в провинившихся и приказал: – Вышли за дверь и ждите классного руководителя.

Сейчас Лев Моисеевич повоспитывает меня тет-а-тет. Готовлюсь кивать, а сама киплю: как хорошо всё шло, нет, в конце дня им нужно было подраться.