Я научу тебя летать
Шрифт:
Эпопеист – это сильно. Я прям окоченела, как сурикатик в стойке «столбик». Круто. На подпитии не выговоришь. Тут главное – не вестись. Я в курсе, что он брат Ваньки по отцу. И понимаю, сколько в них похожего. Кажется, троллить – это их семейная черта. Я уже сочувствую тем учителям, что учили этого живчика с бритыми висками.
– У меня непростой день выдался. Я устала, – пытаюсь охладить его самым ледяным тоном из моего учительского набора. – Можно ли без клоунады?
– Можно, – соглашается он почти нормальным голосом. – Ничего не хочу. Ничего от тебя не надо. Разве что это.
Тормозит этот
Я отпихнуть его хочу, упираюсь ладонями в грудь, а затем какого-то чёрта втягиваюсь в процесс. Илья целуется умопомрачительно. Вначале напористо, немного жёстко. А затем, как только я перестаю брыкаться, медленно и нежно. И такое впечатление, что нет для него ничего важнее. Что я та самая – единственная и неповторимая. Дорогая. Желанная. Любимая.
И я падаю в эту ловушку, как беззащитный кролик. Проваливаюсь вместе с ушами, шкуркой и пушистым хвостом. Ныряю в поцелуй на такую глубину, откуда подводные лодки не всегда всплывают.
Руки мои что-то такое вытворяют – притягивают этого очаровательного негодяя ближе. Пальцы приятно покалывают короткие волосы на затылке. Совсем как у того, в «Парусах». Но я почти не думаю о том парне – так, всплывает бледная тень. Их и сравнивать нельзя – разные совсем.
Со мной что-то не так. Видимо, тело не вовремя проснулось. Вспомнило, что секса давно не было. Но об этом я тоже почти не думаю, пока самозабвенно целуюсь с Драконовым. Мне нравится сам процесс. А гормоны в голову бьют совсем как в подростковом возрасте, из которого, как из короткой юбочки в складку, я безнадежно выросла.
Его руки касаются груди. Через куртку и прочие шмотки. А хочется, чтобы он понахальничал, залез, сжал. Почувствовать его ладони, кожу, пальцы. Помешательство. Отключение мозга. Полная и безоговорочная капитуляция.
Он отпускает мои губы. Дышит тяжело, словно в шахте вкалывал. Мы сидим лоб в лоб. И нет ничего, кроме нашего загнанного дыхания.
– У меня от тебя крышу рвёт, Варежка, – бормочет Илья и снова касается моих губ своими. Правда, не взасос, а так, слегка. – Поехали?
И я понимаю, от того, что я сейчас скажу, зависит, куда мы поедем. Ко мне или к нему. И если поедем хоть в какую сторону, закончится это одинаково. В общем, поехать не поехали, а уже приехали.
Глава 13
Илья
Я помню её тело под собой. И губы у неё всё такие же – прохладные, спелые, как вишни. Ей безумно идёт эта помада. А я бы слизывал её бесконечно.
Что-то такое творится в моей башке невероятное. Ведь девушка как девушка. Симпатичная, но, к примеру, с Тинкой ей не тягаться ни по холёной красоте, ни по стилю, изяществу и лоску.
Но Тинка как манекен в витрине. А Варежка живая. К тому же меня безумно заводит сочетание пуританской строгости и огня, что внутри у неё пылает. Это как контрастный душ: холодный учительский тон и горячий сексуальный отклик. Я помню, как она выгибалась и стонала. И жутко хочу испытать это снова.
Меня бесит, что она запамятовала нашу первую встречу. Хочется съязвить и уколоть. Но я не посмею. Ни за что. Пусть будет так, раз она забыла. Главное – я храню в памяти малейшие нюансы знаменательного знакомства в полутёмном коридоре на кафельном полу.
Нас трясёт как на вершине проснувшегося вулкана. И её – не меньше, чем меня. Поэтому я завожу машину и везу Варежку к себе. Плевать на всё. Потом будем разбираться с совестью, деталями, обстоятельствами.
Она потрясённо молчит, когда я тяну её за собой. Идёт, как школьница. И лицо у неё растерянное, но не возражает же. В лифте я снова целую её – не могу сдержаться. Как быстро, оказывается, ездит этот шкаф – не успел даже насладиться. Ну, ничего, сейчас мы всё наверстаем.
Не знаю, как я умудряюсь и Варежку к двери собой прижимать, и ключом в замок попадать, и дверь открывать. Я всё больше убеждаюсь: отсоединить меня от её тела разве что подъёмный кран сумеет. Примагнитило так, что с кровью оторвёт.
В тёмном коридоре я продолжаю упоённо её целовать. Глажу раскрасневшиеся щёки, пропускаю в ладонях тяжёлые пряди. Варежка пахнет вишнями и осенью. Немного морозом и тонкими духами. Что-то такое неуловимо сексуально-возбуждающее.
Она судорожно вздыхает, всхлипывая. Трётся об меня. Её груди отлично ложатся в мои ладони. Слишком много одежды. Надо это как-то исправить. Но мне сейчас хорошо и так. Оказывается, это здорово – просто целовать девушку. Как же меня будоражат эти поцелуи и реакция Варежки!
Неожиданно вспыхивает свет и больно режет по глазам. Ослепляет. Варя сжимается в комок. Прикрывает руками голову. И за этот ужасный жест я готов разорвать на части того, кто посмел её напугать.
Раз-два-три. Так отрывисто звучат хлопки в ладони. Мне даже поворачиваться не нужно: я знаю, кто этот монстр, что влез в мою берлогу и пытается сейчас устроить показную сцену ревности.
– Браво, Драконов, – язвит моя невеста Лунина, подпирая бедром стену. – Я тут жду тебя, как верная Пенелопа. Все дела свои отложила. Решила полечить тебя, несчастного. И что я вижу? Ты пытаешься мне изменить? С этой?..
В голосе её – презрение и снобизм. Варя стоит, опустив голову. Ну, конечно. Она выглядит как училка. А ещё – жалкой и раздавленной. В простой курточке, юбочке своей строгой. С великими брендами её одежде не тягаться. Я заслоняю её собой в остром желании защитить. Зло смотрю на холёную Тинку, и бешенство туманит разум.
– Извинись, – в голосе моём – ничего хорошего. Тинка задирает подбородок. Она готова к схватке. Кривит губы и мечет молнии глазами.
– Я?! Извиниться!? Драконов, ты ничего не попутал? Это ты сейчас пытаешься мне изменить, не я! Это ты приволок в дом свою шалаву, и мне ещё за это извиняться?!
– Я пойду, – устало и бесцветно произносит Варя и, кинувшись к двери, уходит. Я слышу, как частят её каблучки по ступенькам вниз.
– Ну, Тинка! – рычу я и выскакиваю за Варежкой вслед. – Варя, подожди!
Я догоняю её уже на выходе из подъезда. Хватаю за руку. Она вырывается, как дикое раненое животное.
– Не надо! – в голосе её слёзы, но глаза сухие. – Ты прости. Это было что-то ненормальное. Я вызову такси. Ты иди.
Она пытается тыкать дрожащими пальцами телефон.
– Какое такси! – грубо вырываю мобилку из рук. – Я отвезу тебя домой.