Я не ангел
Шрифт:
В «Годунове» было малолюдно, несмотря на вечер, — цены тут кусались. Я сбросила шубу на руки гардеробщику, и тут же ко мне подошел вежливый и какой-то прилизанный метрдотель:
— Добрый вечер. У вас заказан столик? Или вас ожидают?
Как же я не люблю эти столичные понты: зал пустой, а он про заказ столика спрашивает! Да я голову дам на отсечение: за все время, что я здесь просижу, даже половина зала не заполнится посетителями.
— Меня ждут.
— Тогда вы, должно быть, госпожа Жигульская?
— Должно быть.
— Пройдемте со мной, я провожу.
Не скажу, что считаю себя русофобом, нет, это совершенно не так, однако интерьер «Годунова» сделал
Потенциальная клиентка ожидала меня в VIP-зале — огромной комнате, посреди которой красовался круглый стол персон на двенадцать. За ним, сжавшись в большом кресле-троне как мышка, сидела молодая белокурая женщина примерно моих лет, одетая в черное платье. К моему удивлению, на ней не оказалось ни единого украшения, кроме обручального кольца, надетого почему-то на левую руку. Нетерпеливо кивнув мэтру, чтобы вышел, она предложила мне сесть. Я расположилась напротив, хотя размеры стола явно не располагали к такой рассадке для беседы — придется орать. Женщина тоже, видимо, подумала об этом, а потому пересела ко мне, прихватив свой бокал, наполненный какой-то коричневой жидкостью.
— Меня зовут Анастасия Потемкина. Я… вдова Игоря Потемкина… — Она отхлебнула глоток и поморщилась.
«Опа, — подумала я, — а тут дело-то явно не в разводе».
Игорь Потемкин, фактический владелец крупного коттеджного поселка «Снежинка» недалеко от МКАД, скончался года полтора назад. Это событие освещалось широко — ну еще бы! И кажется, как раз Нугзар рассказывал мне что-то о нем и его бизнесе. Ну, точно — дружили они, что ли…
«Снежинка» представляла собой автономную структуру, недвижимость в которой в основном принадлежала иностранцам. Часть из них имела там собственные дома, а часть — арендовала самостоятельно либо через фирму-работодателя, коих сейчас в столице немало. Насколько я слышала, аренда там доходила до двухсот пятидесяти тысяч долларов в месяц, хотя были и относительно дешевые домики — тысяч по десять. Кроме того, «Снежинка» постоянно расширялась, строительные работы велись активно, а число желающих приобрести или хотя бы арендовать там жилье неуклонно возрастало. Жилой комплекс имел свою инфраструктуру — от школ, детских садов и ресторанов до отдельного поселка, где проживал обслуживающий персонал, — «Снежинка-2». В общем, сидящая передо мной вдова Потемкина могла претендовать на звание богатейшей женщины страны — точно. А может, и не только… Интересно, о чем может идти речь?
— Я вас слушаю.
— У меня серьезные проблемы, — облизывая губы, прошептала Анастасия, пугливо посматривая на дверь, которую закрыл за собой метрдотель.
— Вы кого-то боитесь?
— Я боюсь всех, — призналась она тем же шепотом. — Дело в том, что у меня дочь… ей десять лет, это третий ребенок Игоря. Есть еще два сына от первого брака, Алик и Юра…
— Я так понимаю, они уже не дети? — Я смутно помнила, что Игорю Потемкину на момент смерти было хорошо за шестьдесят.
— Нет конечно… Алику тридцать два, а Юре двадцать восемь…
— Насколько я могу догадываться, вопрос в наследстве?
— Нет. Мы ничего не делим между собой, у нас прекрасные отношения, вы не подумайте, — зачастила Анастасия, словно боясь, что я уличу ее во вранье. Но почему-то мне ее слова враньем не показались. — Игорь всегда хотел, чтобы мы были одной семьей, ему нравилось, когда его окружали родные люди. Мы ничего не делим, — подчеркнула она еще раз. — Дело в другом… Мне угрожают, понимаете?
— Понимаю. Но адвокат-то вам зачем? Я же не смогу обеспечить вам охрану.
— Речь не о том… От меня требуют продать нашу часть акций — мою и Аленину, понимаете?
Я не понимала. Какой
— А вашим пасынкам такое предложение тоже поступало?
— Насколько я знаю, нет.
Еще интереснее. Или мальчики в доле? Я не стала задавать этот вопрос, но не скрою: дело меня интересовало. Только вот каков будет мой гешефт? Не надеется же эта дамочка, что я буду работать из альтруизма?
— Я не могу уяснить сути вашей проблемы и места, которое мне отведено во всей этой истории.
— Варвара Валерьевна, мне рекомендовали вас как отличного адвоката, я хочу, чтобы вы представляли мои интересы. Любые. Словом, я предлагаю вам стать моим семейным адвокатом, — выпалила Анастасия и залпом допила напиток.
— А что случилось с семейным адвокатом господина Потемкина? Ведь он, как я понимаю, имеется?
— Я… я не доверяю ему… — запинаясь, проговорила она и нажала кнопку вызова официанта.
Когда тот вошел, Анастасия вдруг совершенно изменилась и, даже не интересуясь, слышат ли ее, сказала:
— Две порции блинов с икрой, два фирменных салата… вы едите рыбу, Варвара Валерьевна? — Получив утвердительный ответ, она продолжила: — Стерлядь на пару… Вы за рулем?
Это снова относилось ко мне, и я ответила:
— Нет, у меня водитель.
— Отлично. Водка, коньяк, виски, вино?
— Коньяк.
— Значит, четыреста коньяка. Все.
Такая разительная перемена настроения и манеры вести себя слегка сбила меня с толку. Только что за закрытой дверью сидела испуганная мышка, говорящая шепотом, и вдруг на смену ей явилась уверенная в себе, избалованная деньгами светская львица, совершенно не заботящаяся о стоимости заказываемых блюд и напитков. Нет, я-то могу позволить себе ужин в этом отнюдь не дешевом месте, но каково пришлось бы кому-то, кто зарабатывает не так, как я? Словно поймав мою мысль, Анастасия сказала:
— Ужин оплачиваю я. В конце концов, это я вас сюда притащила.
— Дело не в счете.
— Вас интересует гонорар?
— Разумеется.
Анастасия вынула из клатча зажигалку и сигареты, закурила и сказала:
— Скажу вам честно: больших денег у меня на руках нет. Ну, то есть я получаю некую сумму на мои и Аленины расходы, но все остальное вложено в дело. И вам в качестве гонорара я предлагаю следующее. Вы — женщина обеспеченная, я это точно знаю. Сбережения у вас имеются, и приличные. Я предлагаю вам вложить деньги в акции «Снежинки» в счет части пакета акций. Чужих обычно не подпускают, но раз вы становитесь моим адвокатом… Как только все уляжется, вы получите свои акции и сможете распорядиться ими как угодно — сохранить, продать кому-то из нас, как захотите.
Ее серые глаза буравили мое лицо, и я вдруг подумала, что эта дамочка не так проста и напуганна, как хочет казаться. Нанять адвоката, чтобы грызся за ее наследство с туманной перспективой получить часть пакета акций, — умно придумано. Уж не Нугзар ли ей это присоветовал? Иначе откуда она узнала про мое финансовое положение?
— Я должна все обдумать. Дайте мне три дня.
Вдова согласно кивнула, и мы принялись за блины, которые как раз принес официант.
Дальнейшие разговоры касались разных мелочей: Анастасия рассказывала мне о пасынках, о том, кто и как сейчас управляет компанией, о том, как два месяца назад появились люди, предложившие ей сделку. О том, что именно семейный адвокат Потемкина пришел к ней с этим предложением, не «засветив», таким образом, своих заказчиков. Вот этот момент мне не понравился — похоже, Анастасия права и адвокат тоже в доле. Он же явно видел завещание и знает, кому и сколько оставил Потемкин. Судя по всему, доля Анастасии и ее дочери превышает таковые у сыновей, потому что пришли именно к ней, а не к ним. То есть контрольный пакет — у вдовы.