Я не аристократ
Шрифт:
Андрей усадил Марину на ветки сосны, что он успел собрать ещё засветло, и уселся рядом.
— Помнишь, я уже рассказывал тебе, что с игрой, что-то не так? — спросил он.
Марина кивнула.
— Вот потому я и не мог с тобой не пойти. Сильно уж мне запали все эти нестыковки.
— Какие? — Марина была согласна с Андреем, но взирала на него с непримиримостью инквизитора.
Чем больше она вспоминала всё, что сегодня с ними случилось, тем больше ей не нравилось поведение Андрея. Ведь и в игре нужно быть человеком. Интриги — интригами, но сейчас-то одни — на
Ладно, Фашист — просто пропал. Может быть, он вообще втихаря домой слинял? Но Пингвина волкомеды повалили и, наверное, съели. Даже если это не очень больно, но страшно и ужасно противно.
Или парни идут в игру именно за такими ощущениями? Чтобы тебя убивали не по-настоящему? Жрали не по-настоящему?
Она же тоже хлопала на публичной казни бунтовщиков. Знала, что в толпе приговорённых есть игроки, но хлопала. Они же проиграли. И она могла бы проиграть… Брр…
Но игрок перед казнью мог струсить и выйти из игры, это не возбранялось. А здесь, в лесу, с барахлящим интерфейсом…
Марина поёжилась, всматриваясь в тени. И поняла, что замёрзла, а мало того, задумавшись, пропустила часть объяснений Андрея.
Глава 26. Ночь в игре коротка
— В каком районе вашего города находится улица Дарвина?
— В принципе — в любом.
— …Вот ты видела этот чужой и странный город? — спросил Андрей, заметив, что Марина не отвечает, и вообще погрузилась в себя.
Девушка поспешно кивнула.
— Допустим, это новая недопрописанная локация. Допустим даже, что работает с ней какой-то китайский сервер, и каждый камень рихтуют миллионы старательных китайцев. Но сторонних-то игроков в игре быть не должно! Мы же подписывали контракт!
— И что? — не поняла Марина.
— И ты веришь, что стражники были неписями?
Марина задумчиво покачала головой: одно дело с упорством маньяка прорисовывать каждый цветок или травинку… (Она потянулась и сорвала травинку, рассматривая её: сходство с реальностью было потрясающим!) И совсем другое — писать тысячи вариантов реплик для неписей.
Хотя… А почему бы и нет?
— А если всё-таки трудолюбивые китайцы? — спросила она.
— Значит, рано или поздно мы найдём баги и непрописанные локации. Я потому и решился с тобою поехать. Мои парни не хотят идти за край карты, а Пингвин и Фашист — авантюристы. Но они не из моей общины.
— А почему твои не хотят?
— А им и в общине хорошо. У них там есть всё, что они любят. Кто-то приходит в игру, как будто к себе на дачу. Выращивает овощи, коз, корову вот завели. Ты представь, как в игре хорошо! Полил, внёс удобрения — и всё растёт. Гнуса нет, пыль в доме не накапливается. Это же чудо, а не отдых. Вон, Гришка Разятов — посадил огурцы, помидоры и завёл себе тёщу-непись. И командует ею: «Мамка, пойди, мамка принеси!» Она ему перед сном ноги моет и воду пьёт, прикинь? А Сёма Кошкин? Бутылочка коньяка каждый вечер, завалинка, птички поют. И очередь из деревенских дурачков, чтобы сыграть с ними в шахматы.
— Бред какой-то, — не выдержала Марина. — Они здоровые вообще, твои Гришки и Сёмы?
— Они хотят жить нормально, Мариш. Без войн, без болезней, без скандалов в семье и на работе. В городе админы заставляют нас проводить всякие социальные эксперименты: то бунт, то неурожай… И люди уходят ко мне. И живут так, как им хочется. Параллельные семьи себе заводят. А ещё…
Андрей вдруг замолчал, отломил веточку и прислушался к ночным шорохам.
— Ну? — переспросила Марина и снова поёжилась. Костёр давал не так уж много тепла: спереди жарило, спина мёрзла.
Андрей помялся, подыскивая слова, и выдал:
— Собака у меня убежала.
— То есть?
— Ну, я собаку себе написал, овчарку. Мне всегда такую хотелось. Я плохой программист, долго с ней мучился. А она убежала.
— Плохо прописал, может?
— Я потом видел её с местными неписями. Ладно бы с игроками. Там понятно — перехватили управление, гады. А выходит — она сама от меня убежала, ты понимаешь? Я её всяко дрессировал, чтобы как Рэсси у Электроника. Везде брал с собой, и за край карты — тоже. Замучил, наверное, а она….
Андрей задумчиво уставился в огонь.
Марина промолчала, хотя ей хотелось покрутить у виска пальцем: ну псих же? Останавливала только нелепость ситуации: Фашист пропал, Пингвин пропал. Если ещё и Андрея послать…
— Обними меня, что ли? Холодно… — тихо сказала Марина.
— Это тебе-то холодно? — не поверил Андрей. — Ты же у нас Мурена! Железный стержень! Никогда не сдаёшься!
Он протянул руку, чтобы обнять Марину, и она отстранилась обиженно.
Андрей только смеялся над ней. Не замечал, что ей плохо и страшно. И друзей своих всех просрал. Тоже нашёлся — общинный вождёк.
— Все мужики — сволочи! — прошипела Марина.
— А дамы? — как ни в чём не бывало спросил Андрей. — Слушай, а в чём твой интерес в этой истории? Ну, послали тебя за Сергеем «апостолы», но ведь ты могла просто послать их в ответ?
— А вот не скажу! — огрызнулась Марина. — Доверия ты не заслужил. Спокойной ночи!
Она свернулась на ветках и закрыла глаза.
Андрей фыркнул и беззлобно пристроился рядом. Вдвоём-то теплее.
Я надеялся, что растовы сапоги будут благоухать всю дорогу. Однако, облегчив душу руганью, колдун отряхнул обувку, простёр руки — и через несколько минут сапоги стали не только полностью чистыми, но и выглядели даже лучше, чем раньше.
Вот досада! Хоть бы он ноги стёр!
Но почти сразу вспомнилось, как быстро Раст излечил мои мозоли. Даже неловко стало. Ну ладно, не надо стирать ноги, мы и так от него удерём.
За вознёй с сапогами совсем расцвело.
Сборы были обычными, как в любом походе, только, пожалуй, военные собираются быстрей, чем гражданские.
Что меня поразило, так это сколько Раст жрал! Наверное, раза в три больше, чем каждый из нас.
При этом он казался куда стройнее, чем при нашей первой встрече. Наверное, это на колдовство столько сил уходит?