Я не играю
Шрифт:
Я почти не соврала Кириллу. Училась я в церковно-приходской школе, но только потому, что она была единственная в нашем богом забытом селе. И действительно была девственна и чиста. Потому, что до смерти родителей не нашлось подходящего парня, а после не нашлось времени.
Матушка собирала нас по воскресеньям, перед обязательной службой, и говорила проповедь о грехах человеческих. О том, что Господь смотрит на нас и всегда поддержит, когда нам будет трудно. Утешит, когда будет грустно. Поймёт, когда мы придем к нему с молитвой. В детстве я верила всей душой в эти слова. Но сейчас… Сейчас я просто не могла справиться с гневом и ненавистью. Я
За мой страх ненавидела, за мою беспомощность. Щеки защипало, и я провела по ним руками. Они были влажными от моих слёз. Это встряхнуло меня. Какого чёрта я сижу тут и реву, как размазня? Что измениться от моих слёз? Вот именно, ничего. А от моей ненависти? Я дала себе обещание, что моя злость станет топливом, для меня. Что я пробью головой потолок, но закончу обучение, и получу хорошую работу! Так что, всё Мария Александровна, встала и пошла! Вечер ещё не окончен.
И пусть Демьян подавиться своими слюнями, рассматривая меня. Я всем докажу, что достойна большего! Я остановилась у зеркала и всмотрелась в своё отражение. Мои глаза всё ещё блестели от пролитых слёз, а щеки горели от гнева. Я поправила высокий хвост на моих светлых волосах и кивнула сама себе.
Дверь я толкнула слишком сильно, и она хлопнула о косяк, громко и жалобно. Я поёжилась от громкого звука, но не стала останавливаться. Меня наверняка и так уже ищут. Музыка замедлилась, и моё сердцебиение тоже постаралось замедлиться в такт биту. Моя спина была такой ровной, что по ней можно было бы штукатурку ровнять. Уверенный взгляд, походка от бедра. Я взлетела наверх, словно меня подгонял ураган. Но за столиком уже никого не было.
Не знаю, сколько меня не было. Может десять минут, может тридцать, но пустой стол стал для меня неожиданностью. Я огляделась по сторонам, может, перепутала и Демьян сидит где-то, скучает без меня. Но нет, стол был тот же. Неприятная догадка кольнула меня.
– Твои гости уже ушли. – ехидный голос менеджера подтвердил мою догадку. – Они так и не дождались тебя.
– Я… ну я просто…
Тяжелый взгляд Глеба прошёлся от моих сандалий к макушке и обратно. В моей голове уже побежали цифры, я прикинула, сколько нагуляли парни и сколько вычтут из моей зарплаты, если они не оплатили счет. Напряженное молчание затягивалось и давило на плечи. Спросить напрямую я не решалась, а хмурый менеджер ничего не говорил.
– Я закрыл чек и рассчитал твоих гостей. – наконец облегчил мои терзания Глеб.
У-хххх, ну хоть что-то. Счет по моим подсчетам, ха-ха какой остроумный каламбур, короче, сумма выходила приличная. Денег у меня сейчас не было, да и платить за местных мажоров мне не хотелось. Только я собралась поблагодарить Глеба, как он вновь подтвердил моё мнение, о нём.
– В любом случае ты оштрафована! Ты должна всегда быть в поле зрения ВИП гостей!
Он так выделил это ВИП, что я воочию увидела заглавные буквы слова. Чёрт побери Глеба, мажористого випа и всех его друзей! К концу смены злость так и не улеглась. Я носилась ужаленной в зад фурией. Ноги гудели от каблуков. Мало того, что Глеб меня оштрафовал, так ещё и дал самые дальние и неудобные столики. Это было ожидаемо, но не менее обидно.
От тяжелого подноса тряслись руки, и всё чего мне хотелось – это вернуться домой и лечь спать. Вечер был просто бесконечным! И когда он, наконец, закончился, я с радостью собралась
Простые джинсы, майка и теплая фланелевая рубашка – всё это защищало от липких, похотливых взглядов и ночной прохлады. Май почти закончился, и теплые дни сменялись прохладными ночами. Я быстро переоделась и побрела, задумчиво пялясь в телефон. От моей невнимательности я не видела ничего вокруг, и поэтому уткнулась макушкой в мужскую грудь. Дернулась назад, отрываясь от телефона и наконец, подняла взгляд.
– Эй, что там такого интересного? – Сергей остановил меня, обхватив ладонями за предплечья.
От него пахло пивом и мужским одеколоном. Тепло рук проникало сквозь рубашку, но мне не хотелось этого тепла. Я повела плечами, сбрасывая тяжесть с плеч.
–Ты ещё не ушел? Твоя смена же закончилась час назад.
– Нет, сама знаешь, я не спешу домой.
Мне не хотелось сейчас говорить. Ни с кем. Сергей мой друг, но сейчас мне хотелось немного личного пространства.
– Да, конечно. Мне нужно домой. Меня ждут, ну ты понимаешь. – моя улыбка даже мне показалась слишком нервной.
– Давай, провожу тебя.
Я глубоко вдохнула, наполняя себя воздухом, как валерьянкой.
– Хорошо.
Мы вышли вместе. Идти было полчаса. В самом начале пути Сергей попытался взять меня за руку, но я мягко высвободила руку. Сейчас у меня не было времени на отношения. Да и друга, я никогда не видела в качестве моего парня. Так что, нечего давать ему ложную надежду.
Мой дом встретил нас тёмными окнами и тишиной. Даже местных гопников не было видно. Прощание вышло неловким и трудным. Серёга явно хотел зайти, но я не дала ему и рта раскрыть. Просто быстро попрощалась и забежала в подъезд. Пыталась отдышаться в лифте, но в квартиру ввалилась с всё ещё сбитым дыханием.
– Да за тобой словно демоны гнались! – в коридоре меня встретил главный мужчина моей жизни.
Не утонуть в воспоминаниях
Макс привалился к косяку, наблюдая, как я разуваюсь и вешаю сумку на крючок.
– Тебе давно пора спать, молодой человек! – я постаралась сказать это максимально строго, но в конце всё равно улыбнулась.
Просто Макс состроил такое наиграно-страдальческое лицо, что я не могла не улыбнуться.
– Ты же не спишь!
– Я только вернулась с работы, и только поэтому не сплю!
– Тётя Маша, ты слишком строга ко мне!
Я зарычала сквозь зубы.
– Ты переигрываешь, племянничек.
Терпеть не могла, когда он называет меня тётя Маша. Это звучало так… ну так, словно мне сорок, у меня десять кошек и бигуди на голове. И я вовсе не двадцатилетняя девушка, после смерти родителей и сестры, взявшая опеку над тринадцатилетним подростком.
Соцработники долго меня отговаривали, давали подумать и взвесить все за и против. Но мне не о чем было думать. Макс – это всё, что осталось от моей семьи. И мне нужно было сдать его в детдом? Никогда такого не будет, пока я жива. Для опеки мне пришлось устроиться на работу и доказать финансовую состоятельность. Двушка и небольшая сумма денег осталась нам в наследство. А еще тысячи фотографий и воспоминаний, семейные праздники и чувство бесконечного тепла и грусти. Наша жизнь изменилась, точнее она разделилась на до и после.