Я не могу с тобой проститься
Шрифт:
– Ха! – хмыкает удивлённо, - какими судьбами?
– Круглов сказал, что ты при смерти, скорую вызывать собрался!
– Себе что ли? Он тут руки так заламывал, что пропадай его карьера, если я жалобу напишу. Реально могло ему заплохеть.
– А не напишешь? – подхожу поближе. Поглядеть бы ещё, что там у него с головой.
– Кому писать-то? Кому можно пожаловаться на любимую женщину?
– усмехается, - разве что Господу Богу или ей самой…
– У тебя есть любимая женщина? Я её знаю? – конечно, знаю, только не верю!
– Есть…
– Не нагло, а в больших сомнениях!
– Хватит сомнений, иди сюда, - похлопывает по кровати около себя, ещё шаг, и сдамся.
– Жалуйся, - разрешаю и делаю этот решающий шаг. Стою, из последних сил сдерживаю себя. Я хочу к нему, безумно хочу! А он не торопит,
– Она у меня злая, - начинает обречённо, и мина такая скорбная, - свирепая, кровожадная, играет со мной в кошки мышки всё время. Выпускает когти, шипит, хочет убить: сегодня расстреливала, на днях душила, - потирает шею, - и вдруг принимается жалеть и спасает, как бы ни обидел, всё равно спасает…
А я больше не могу, забираюсь к нему на кровать, на самый краешек, но он подтягивает к себе.
И вот уже лежу на его груди, непослушное сердце снова прыгает от счастья, я опять сдалась! А он зарылся лицом в моих всё ещё рыжих волосах и дышит туда шумно, втягивает носом воздух, как голодный зверь и продолжает рассказывать, какая я ужасная,
– Она такая... такая, что стоит приблизиться, коснуться или только вдохнуть её запах, как начинает кружиться голова, тело выходит из-под контроля, а разум, вообще, в отключку! Она регулярно ставит меня на колени и даже не замечает, что я давно уже на них стою… давным-давно!
Неужели! Неужели у него тоже самое? А что же тогда за игры ты ведёшь, мой милый? Хоть бы уж наврал чего-нибудь, я же не забыла, как ты меня в очередной раз бросил,
– Игорь, почему ты опять сбежал? – странно, но этот вопрос его очень веселит, он выпутывается из моей огненной гривы и, воздевая руки к небу, радостно восклицает,
– Ура! Мне дали слово! Наконец-то! Я уж думал, не дождаться! Так и помру не оправдавшись!..
Потом Игорь обстоятельно рассказывает, как пошёл за круассанами, будь они не ладны! И, что если бы лишних полчаса или даже двадцать минут провалялся со мной в постели, я всё бы узнала сразу, и не было бы всего этого душераздирающего недоразумения.
Я, конечно же, вставляю свои пять копеек про то, какой он идиот, на что Стрельцов с готовностью соглашается, и я его почти прощаю, слегка потрепав за ухо и чмокнув в нос, получаю ответный чмок.
Но это ещё не вся драма.
Дальше внимательно выслушиваю, как он искал способ до меня дозвониться, достучаться в соцсетях, как спал в больнице на кушетке, как волновался за отца, как не застал меня дома, нашёл через Макса адрес родителей и выдержал допрос мамы, и что папа обещался открутить ему голову за меня… Спасибо, папа!
И, что именно мама направила его в «Лесную сказку»!
– Ну, уж, если мама! – она у меня практически
– Спасибо! – мне не даёт покоя его ушиб,
– Можно я голову посмотрю?
– Думаешь, мозги стряхнулись?
– Всё возможно, - он снимает резиновую лягушку, которую только что выудил из-под шеи, куда она незаметно съехала, и водрузил на место. Трогаю,
– Рог, конечно, знатный… Простишь? – прошу за всё сразу, но не так-то просто у принца Датского вымолить прощение,
– Уже успела наставить мне рога! – смеётся.
– Только один, - оправдываюсь, целуя прямо в него.
– И это всё? А за остальные увечья? – распахивает халат, а я офигеваю,
– Это всё я?! – там под багровым покровом в разных местах уже наливаются чернотой несколько огроменных синяков, перетекающих один в другой,
– Ты, любимая, - смеётся, - не женщина, а монстр. На пляж сегодня не пойдём!
– Недели две не пойдём, точно, - подтверждаю. Мне дико стыдно, а как вспомню, что творила, хоть провались! Но ведь это - я, а это рядом - он! Никуда не сбежавший, не пославший, и уж, конечно, не нажаловавшийся, - а если я все их зацелую, простишь?
– Ну, попробуй…
И я пробую… Безо всякой претензии на секс и страсть, безо всяких провокаций, явных или скрытых, не играя на его природных мужских инстинктах, просто целую любимое тело со всей нежностью, которая во мне жила и копилась только для него. Я дышу им, полной грудью вдыхаю и больше не прячу свою любовь. И естественно моя поцелуетерапия заканчивается на его губах и в его объятьях…
Снова рискую обмануться, но иду сознательно, а может, и бессознательно на этот риск, просто потому что люблю. Потому что, прощаясь много раз, возвращаюсь к начальной точке наших отношений, потому что всегда буду прощать, но не смогу проститься с ним никогда!..
Я тоже прощена, наслаждаюсь теплом любимого плеча, в любимых руках. Остался последний вопрос,
– Игорь, почему Круглов считает, что мы муж и жена?
– Я сказал… - добавляет запальчиво, - а потому что нечего на мою женщину заглядываться! – мне смешно и лестно одновременно.
– И он поверил? У нас же даже фамилии разные!
– Разные, и что такого? Когда док услышал, что я не хочу менять свою, по-моему, у него случился разрыв шаблона!
– А ты что, реально мог бы? – не фига себе, жертвы!
– Инна, - хмурится, - тебе это реально от меня нужно?
– Реально…
– Почему ты такая стерва, любимая?
– Потому что мы все становимся стервами, когда нас обижают, - вспоминаю мудрость подруги, - и превращаемся в ангелов, когда нас любят.
– Ну так превращайся давай! Уже пора, - поднимается с кровати, спихивая со своего плеча. Мне плохо, неуютно без него. Похоже, я перегнула палку, всё испортила!
Игорь достаёт из шкафа кожаную сумку с документами, а покопавшись в её недрах, красный бархатный футлярчик.