Я – не монстр, но кусаюсь
Шрифт:
Завыла. Злата знала, что это последние слезы, что она подарит ему. Завтра Валентина сотрет Власа из памяти, и Дэй будет свободна. Навсегда. Вот только Камила…
Сможет ли она когда-нибудь простить мать? Сможет ли понять отца, что в пылу небрежно бросил проклятье? Бросил в женщину, что носила его ребенка, и проклятье отскочило. Исказилось, видоизменилось, будто скорчилась бумага от огня. И теперь судьба девочки в руках времени.
Смахивая слезы, Злата приподнялась и поцеловала холодные губы любимого. Она так и не смогла справиться сама, не смогла его забыть. Влас преследовал с улыбкой дочери, он смотрел из ее золотистых глаз, напоминал о себе каждым шрамом, каждым ударом сердца. Но теперь она должна его отпустить.
Встала. Мир качался и плыл, но нужно идти дальше. Ради дочери.
Злата посмотрела на тумбу и взяла резную шкатулку. Сверху белел небольшой сложенный вдвое листок. Дрожащей рукой раскрыла его и вслух прочитала:
– Шкатулка откроется на двадцатилетие дочери. В ней вы найдете лекарство от проклятия.
И больше ничего. Ни подписи, ни даты.
Злата провела кончиками пальцев по мореной деревянной поверхности. Завитушки и вензеля сошлись в центре каждой стороны. В торце серебрился крошечный замок. Дэй знала, что бессмысленно пробовать, но все же провернула несколько раз ключ. Он зашуршал внутри и выпал. Нет смысла разбивать, испепелять, уничтожать сокровищницу – это не поможет. Шкатулка останется целой, пока ее оберегает наложенная сокрытая магия.
Придется терпеливо ждать. И Злата готова была сделать это.
Глава 7. Когда живешь одной надеждой
Часы на стене кафе показывали половину шестого. На носу ночь. Нужно добраться до банка за полчаса, или придется спать на улице, при чем, в одном халате, что пошел по швам.
Антон скрипнул зубами и сделал глоток кофе. И чуть не сплюнул его назад в чашку. На глаза навернулись слезы – таким он был мерзким на вкус.
Новый знакомец, что сидел рядом, усмехнулся.
– Так и будешь по городу в пеньюаре разгуливать?
– Лучше молчи, – буркнул Антон, откашливая неприятный вкус в кулак.
– Подбросить? Я на машине, – парень подмигнул и потрепал свою каштановую шевелюру. На левой щеке мелькнула небольшая ямочка.
– К банку. Я там расплачусь с тобой.
– Не вопрос. Поехали тогда быстрей, а то мне еще всю ночь в дороге.
Вениамин положил на стол купюру и, чмокнув Аллу в лоб, пошел к выходу. Девушка прошептала вслед:
– Мамке привет, – и, смутившись от взгляда Шилова, спряталась в подсобке.
Антон затянул пояс потуже и под хихиканье посетителей, кромсающее остатки его гордости, почти вывалился на улицу.
Вечернее солнце слепило глаза и выжимало слезы.
Ну, папочка! Только попадись! Хороший подарочек сыну на двадцатипятилетие, лучше и не придумаешь!
Обшарпанный форд непонятного серого цвета, вывернув с парковки, подъехал к обочине. Шилов сначала отошел в сторону, но потом вгляделся. Из окна махнул Вениамин, приглашая в салон.
Антон чуть не расплакался. И, выдавив горький смешок, поплелся к машине. В таком хламе ему никогда не приходилось ездить. Радовало, что потерпеть всего-то минут десять. Пять кварталов, затем секунд тридцать по кольцу, и будут на месте.
– У меня есть одежда. Если хочешь, могу дать, – предложил Веня и кивнул назад.
На сидении бесформенными кучами валялись мятые шмотки вперемешку с мусором, пакетами с продуктами и баклажками воды.
Антон хохотнул:
– Нет, спасибо. Обойдусь.
Вениамин хмыкнул и повел плечом.
– Как хочешь. Мое дело предложить, – и, почесав за ухом, вывернул авто на основную дорогу. Через время спросил: – Как тебя угораздило так вляпаться? Жена с любовницей застукала?
– Папочка проигрался.
– В казино, что ли? – Веня сморщил крупный нос. Потянувшись к приборной панели, вытер грязной тряпкой пыль. – Прости за это. Машина рабочая, я за ней не слежу.
Антону не хотелось отвечать. Лучше бы болтун ехал, чем бесполезный марафет наводит.
– Вениамин, можно побыстрее?
– Так, здесь же нельзя больше шестидесяти! – возмутился парень.
Сзади подперли резким сигналом.
Шилов подскочил от неожиданности и стукнулся локтем о стекло. Бежевый бмв, легко обогнув их развалюху, проскочил прямо перед красным светофором. Смешно, но Антон так же ездил по городу вчера. А теперь, как последний бомж, плетется в консервной банке с чудилой, что возит на заднем сидении мусорку. Ниже падать некуда.
Около банка привычно толпились люди. Антон выдохнул и, собравшись с духом, выбрался наружу.
– Жди здесь. Я сейчас сниму деньги и верну тебе за кофе и проезд.
– Как скажешь, – добродушно улыбнулся Веня и, откинувшись на сидение, прикрыл глаза.
Антон поднялся по высоким ступенькам и, обогнув толпу, что затихла при его приближении, нырнул в темноту помещения.
Проскочив переполненные кассы и несколько рабочих кабинетов, Шилов свернул в коридор и пошел прямо к менеджеру. Тот должен знать его лично. Паспорт-то остался в сейфе в доме.
– Антон Брониславович? Какой чудный у вас прикид! – всплеснула в ладони одна из сотрудниц банка, перегородив дорогу.
Шилов зажигал с ней пару лет назад, но она оказалась слишком мелкая – наигрался быстро. Даже до постели не дошло. Скучная, как сонная муха, и худая, как селедка.
– Владимир Егорович у себя? – грубо рявкнул Антон.
– Да. Проходи-те, – хихикнула девушка и прикрыла губы ладонью, показывая шикарнейший острый маникюр.
Шилов привык входить без стука. Для него преград не существовало, а сегодня засомневался и постучал.
– Здравствуйте, – проговорил он в щель и только потом приоткрыл дверь шире.
– Чем могу помочь? – грозно проговорил менеджер и посмотрел из-под очков. Брови медленно потянулись на морщинистый лоб, а крупные губы непроизвольно растянулись в улыбку. – Антон, выглядишь…
– Чудесно! Да-да! Я знаю. Мне бы денежки снять.
– Присядьте, Антон Брониславович, – мужчина напустил серьезный вид и показал на кресло посетителя.
Шилов насторожился и аккуратно, чтобы полы халата не сильно расходились, прошел вперед.