Я – не монстр, но кусаюсь
Шрифт:
И не хотела рисковать, но рискнула, ради малыша. Хорошо, что подруги помогли и не бросили ее. Отщепенцы они теперь, и помощи ждать неоткуда.
Дэй хотела этого ребенка по-настоящему. Да так сильно, что разрывающая боль в пояснице была приятной. Злата благодарила судьбу за этот подарок. По щекам катились слезы счастья, губы трескались от нелепой несдержанной улыбки. Хотя эта радость оставалась с привкусом горечи.
Из-за беременности не получилось наложить заклятие забвения, и после Власа в сердце зияла глубокая рана – единственный, кого не получилось удалить из ее «клиентов». Но с другими и не заходило так далеко. Богачи ловились на красивое тело, как на удочку, а Дэй пользовалась
Пока не появился Влас.
Он сломал даже то, что она с таким с трудом восстановила после Ярослава и его поступка. Хрупкие защитные барьеры в душе рухнули и раскрыли обнаженное сердце. Впустили любовь, страсть, доверие. Снова впустили!
Однажды Злата вошла в комнату, что соседствовала с покоями Власа, но всегда была заперта. Замок сломать не составляло труда, и как же было больно, когда перед глазами завертелись пестрые фигурки детского мобиля, а с фото на полках на нее смотрел улыбающийся Влас с ребенком на руках. Обманул! Женат! Завлек, совратил, не сказал, что у него давно уже есть семья.
И вся боль вернулась с новой силой. Мощной, как ураган, разрушающий города. Убийственная любовь принесла Злате слишком много страданий, зато теперь она будет счастлива. С ребеночком. С маленьким крохотным счастьем. Оставалось только молиться, чтобы дитя не унаследовало магические силы отца и матери и не стало Ардэем. Но Валя убеждала, что эмбрион развивается нормально и пока оставался самым простым ноном. Что радовало. Главное, после рождения и до совершеннолетия придерживать его магическую силу, чтобы не позволить степеням развиваться слишком быстро.
Когда малышка не будет брать грудь, Злата наложит заклятие забвения. Это хоть и опасно, но выбирать не приходилось. Они с дочкой несомненно будут счастливы и ни за что не расстанутся. Дэй никому не отдаст свое золотце. Никому. Теперь она умеет защищаться.
Влас не только проткнул сердце ядовитой стрелой, он еще и оказался сааном, как и Дэй. Они с Валей просчитались – не увидели этого вовремя и работали с ним, как с обычным ноной[11]. На таких магов противозачаточные заклинания не действуют, потому что бесполезны, и Злата понимала, что не подействовало и заклинание памяти. Стоило убить любовника сразу, пока была возможность, но Злата не смогла. Потому что даже сквозь толщину заклятия тишины чувствовала бы эту боль. Не спасет ее забвение. Любовь не выгрызается магией. Ее в сердце не вложить заклинанием, также и не забрать.
Теперь придется всю жизнь прятаться и надеяться, что Влас никогда не найдет их с дочерью. Пока Злата не встанет на ноги и не сможет защитить своего ребенка, мысли о мести придется отложить. За прошлое Власий Зинар расплатится позже. Ответит на все вопросы. Только не сейчас.
Злата умеет ждать.
Кто бы ни говорил, что она полная дура: оставила ребенка от врага, Дэй верила – это единственный шанс сделать в жизни хоть что-то стоящее. Она хотела подарить маленькому человечку жизнь, хотела окружить любовью и лаской, подарить все то, чего была лишена сама и чего не смогла дать… И пусть говорят, что хотят. Ей плевать. Да и больше такой возможности не представится. Сааны редко становятся родителями. Это вообще чудо, как говорила Валентина. Да, чудо. Из-за него
Неужели Злата заслужила это счастье? Засмеялась сквозь слезы и погладила живот. Ножка дочери больно пнула в боковину и выдавила на гладкой коже небольшой холм.
Схватка согнула Дэй пополам, пронизывая иголками позвоночник. Резь становилась сильней, ярче, а мышцы сковывало так, что Злата уже не соображала. Упала на спину и задышала быстро-быстро, рукой придерживая окаменевший живот.
Валентина примчалась через несколько минут и наложила слабое заклинание на послабление схваток, но это на саанов почти не действовало. Маги старались не вмешиваться в природный процесс – потом обязательно были последствия. За каждое действие обязательно придется платить. Магия не растворяется в воздухе – она оседает в эфире и влияет на мир в целом. Никто научно не испытывал последствия и не знает насколько опасно вообще использовать сверхъестественные способности.
Дорогу до больницы Злата запомнила с трудом – все смешалось в одну сплошную пелену боли. В те моменты, когда сватки отступали, она проваливалась в несколько-секундный сон. Пот катился по вискам, губы зудели от ран, а ладони пекли от порезов ногтями.
Родзал встретил резким духом медикаментов. Злата уже не шла, а плыла под руку подруги.
На Дэй напялили бесформенную вываренную сорочку с разрезами по бокам, царапающую воспаленную кожу. Целительница же надела белоснежный халат и волосы спрятала под смешной чепчик. Злата даже успела, между схватками, выпустить смешок на эту тему. Она цепко схватилась за кисть Вали, когда все вернулось, и процедила сквозь зубы все ругательства, что только смогла вспомнить.
– На кресло, – скомандовала, улыбаясь, невысокая акушерка с туго затянутыми волосами на затылке, покрытыми белым колпаком.
В родзале все были подготовлены и очищены. Как только ребенок родится, никто не вспомнит, что здесь происходило. Никто, кроме Златы и Валентины. Хотя на заклятие забвения одного дня подруге понадобилось потратить прилично своих сил и выжать до предела Тасю. Потому вторая подруга в этот день была в магическом сне.
– Садимся? – повторила акушерка.
Злата сомнительно качнула головой и снова закричала крепкое словцо.
– Милая, один рывок, и увидишь свое счастье, – подбодрила Валя.
– Найду и убью гада! – шикнула Злата и подтянулась. Невидимая сила поддержала и уложила на кресло.
Боль струилась по венам, бежала по коже, сминала мышцы, застывала в горле и превращала голос в рев:
– Убью-у-у!
– Дыши, – приказала акушерка, когда волна схватки чуть ослабла. – А теперь, когда скажу, тужься со всех сил. Хорошо?
– Да-а-а! – застонала Злата, выгибаясь и вцепляясь руками в подлокотники. – Вла-а-ас, как я тебя ненавижу-у-у!
– Злата, пора! Тужься, детка!
Крик прорезал глотку и слился с плачем ребенка. Ему, словно неслаженный хор, подпели шокированные голоса людей:
– Что это?
– Отклонения…
– Какой ужас!
– Не может быть… – прошептала Валентина, перед тем, как Злата уплыла в темный мир без боли и страданий.
Глава 4. Пустой сосуд – всегда пустой
Наши дни
На стеклянном невысоком столике мерцали вспотевшими бусинами на стенках два бокала с искрящимся шампанским. Они призывали вкусить напиток, почувствовать терпко-сладкий вкус, насладиться приятными колючками пузырьков. Напротив уютно потрескивал электронный камин. Он отбрасывал свет искусственного пламени на терракотовый ковер и окрашивал его пятнами, будто разбросанными апельсинами.