Я – не монстр, но кусаюсь
Шрифт:
Антон снова помотал головой, прогоняя липкий морок. Что за напасть?
Глава 1. За наши ошибки – всегда расплачиваются дети
20 лет назад
Алые оттенки комнаты волновали и возбуждали. Сильно, неистово. Прохладный сквозняк бродил по спине, колыхал осторожно волосы и щекотал лопатки. Дыхание рвалось и напоминало разъяренную магму, что сметает на своем пути поселки и города.
Злата провела ладонями по мускулистой груди Власа и царапнула ногтями смуглую кожу, оставив
Мужчина напряженно вздохнул и привстал на локти, отчего с его ключицы сорвалась золотая цепочка. Янтарный камень в форме капли, что цеплялся за край украшения, просыпал на плечи Златы сотни солнечных зайчиков. От Власа пахло цитрусом: терпким лаймом или грейпфрутом, что будто въедались в кожу, проникали в легкие и кружили голову. Заставляли запоминать их, чтобы ненавидеть до конца жизни.
– Иди сюда, скромница, – проговорил Влас, и сильные руки скользнули по талии. Настойчивые прикосновения распаляли, вырывали с корнем мысли и вынуждали Злату порывисто дышать, запрокидывая голову. Ох, поплатится она за свои слабости…
Но отказаться не могла. Эта ночь была спасительной для измученной души и изломанной судьбы. Пусть кратковременно, но можно было забыть все беды, что свалились на ее голову.
Ткань пеньюара зашелестела на пол. Кружево белья заблестело в алых всполохах горящих фитилей. Огонь выплясывал неистовый жгучий танец любви, отбрасывая тени и блики на стены, и, словно вдыхал в предметы жизнь.
Злата прикрыла веки, но даже сквозь них чувствовала, как бордово-красный морок разливает по комнате равномерный волнующий цвет. Наполненный запахами, голосами и прикосновениями. Он пленил и делал ощущения острее и ярче, трепеща на ресницах всепоглощающим огнем.
– Я так тебя хочу… моя Злата, – прошептал Влас. Скользнул рукой за ухо и притянул ее к себе.
Жар его тела почти обжигал. Приятно и невыносимо. Теплое дыхание побежало по ключице и запуталось в волосах, разбросав по плечам колкие иголки желания. Ловкие пальцы скомкали грудь, спешно передвинулись по животу и коснулись бедра, а затем кротко и невесомо побежали дальше. Ниже.
Хотелось закричать от эмоционального урагана. Он смешивал мысли и уводил реальность за грань контроля. Похоть разрушала изнутри, и как ни пыталась Злата сопротивляться, все равно тянулась к пухлым губам и плавилась от их прикосновений, позволяя языку связывать слова и заставлять ее молчать. Захрипела, когда движения стали активней и напористей, а объятия тесней и крепче. Прижалась к нему, вспотевшему и желанному, и, в порыве новой разрушительной волны в животе, впилась ногтями в его лопатки.
Мужчина одним движением завалил ее на кровать и придавил массивным телом.
– Отпусти себя, милая, – прошептал Влас и продолжил дико распалять кожу прикосновениями, цеплять подушечками пальцев сокровенные точки.
Злата сгорала заживо. В своем же необузданном пламени, что беспощадно испепелит ее в будущем.
Потянулась, запрокинула руки ему за шею и вплела пальцы в короткие каштановые волосы. Дернула на себя. Уже совсем не соображая, что делает, прикоснулась к его вспухшим от поцелуев губам: нежно и осторожно, будто боясь спугнуть трепетную птицу с ветки.
Жар окутывал с головы до ног. Подбрасывал до небес, а потом камнем обрушивал – в бездну.
Сплетение тел и языков. Танец страсти и вожделения. Искры холодного пламени, что жгут, но не прожигают. Будто короткая жизнь бенгальского огня.
Поцелуй был острым и проникновенным. Злата уже не понимала, как себя остановить. И надо ли? Она знала, что, шагнув за грань, выхода не будет. Никогда.
– Сделай это, – выдохнула, словив миг между ласками. Вожделение расслоило голос на тысячи хрипов.
Влас отстранился. В его радужках мерцали маленькие солнца. Руки уверено притянули к себе и до боли сжали бедра. Злата сама подалась вперед, позволяя наполнить себя. Тепло хлынуло во все стороны, огонь из груди опустился в живот и сковал ноги. Мелкая дрожь распустила щупальца: говорить ничего не нужно было, хотелось только дышать, дышать, дышать… Ловить темп, слаживать ритм – только вперед, вглубь, вдаль. Все сильнее и сильнее. Вдыхать оттенки аромата его кожи, с упоительной терпкостью и легкой кислинкой, наполнять сердце приятными эмоциями, но такими горькими воспоминаниями. До грани безумия. От безумия до грани…
Закричала.
Влас крепче обхватил ее бедра и, не сбавляя темп, почти сразу отпустил себя. Сильно вжимая Злату в кровать, захрипел.
И только красная шифоновая гардина качалась: медленно, волнами, будто сокрушалась, что впереди их ждет настоящее море боли. После эйфории наступит раскаяние.
Когда мелкая дрожь отпустила, а ногам вернулась чувствительность, Злата аккуратно приподняла Власа и завалила его в сторону. Он тяжело дышал и блаженно улыбался. По крепкому, мускулистому телу бегали тени, очерчивая изгибы и смуглый оттенок кожи. Ему шел красный, невероятно шел.
Злата поцеловала его в губы.
– Я сейчас, милая. Дай полежать, – вяло пробормотал Влас, подтягивая тонкую простынь на пояс.
– Сколько угодно, – небрежно бросила Злата и сползла с кровати.
Через несколько минут она уже стояла одетая и смотрела на спящего любовника. Он наивно думал, что закадрил дурочку – Злату Дэй, но не знал, что вырыл себе пропасть вместо утехи.
– Прости, дорогой, но все вы одинаковые. Придется платить по счетам… – голос казался чужим и неестественным. Злата глотнула остатки фразы и прикрыла от разочарования глаза.
Сердце стучало громко, заглушая мысли, а по рукам бежала нервная дрожь. Тепло от страсти навязчиво бродило внизу живота, отодвигая задуманное на безопасное расстояние.
Влас что-то промычал и повернулся набок.
Злата ухмыльнулась и, будто очнулась. Любовный хмель забирался в душу и давал ростки, намертво вгрызаясь в сердце. Тянуть больше нельзя. Нужно закрыть призрачную страницу сладкой иллюзии и ступить на новую – настоящую. Даже если она отдает горькой полынью.
Злата выудила из сумочки документы и ручку. Помедлила у кровати. А вдруг Влас другой? Ведь ей, правда, было хорошо с ним. Может, оставить все и пожить для себя? Но и с Ярославом было хорошо, а он предал ее! Никому нельзя верить. Ни-ко-му!